Коляска остановилась, и виконт, выпрыгнув из нее, увидел, что у дома творится ад кромешный.
Метались, словно черти в преисподней, люди; по цепочке передавали ведра с водой, однако сейчас это было как мертвому припарка. Весь нижний этаж особняка был охвачен пламенем, и красные отсветы плясали в окнах второго и третьего этажей. На улице толпились сбившиеся в кучку полуодетые люди – похоже, слуги, все перепуганные до смерти. Сезар живо двинулся ближе к дому, в лицо пахнуло дымом и жаром, и пришлось зажать платком нос и рот. Пожарные действовали в этой суматохе слаженно и спокойно, поливая из гибких рукавов не только горящий особняк, но и соседние дома. Вот один из пожарных выбежал из подъезда, неся на руках бесчувственную женщину в испачканной ночной рубашке; голые ноги безжизненно качались. Передав пострадавшую одному из мужчин, пожарный вновь кинулся в пламя.
Виконт огляделся, бегом вернулся к коляске, сбросил не пригодившуюся шляпу и сюртук, закатал рукава рубашки и решительным шагом направился к дому. Однако ближе его не подпустили: пожарный почти двухметрового роста загородил дорогу.
– Туда нельзя, сударь.
– Я хочу помочь.
– Вы поможете, если останетесь здесь и успокоите людей. Мы знаем свое дело.
– Да, конечно. – Виконт де Моро отступил. Пожарный прав: не стоит лезть в огонь без острой необходимости. Он понаблюдал несколько мгновений, как пламя ползет по стенам, заставляя желтую краску становиться черной, а затем направился к группе полуодетых людей.
Тут были горничные, и лакеи, и еще кто-то – слуг Буаверы держали много, да и дом ведь велик. Отдельно стояли трое: юноша, сжимавший и разжимавший кулаки и с ненавистью глядящий на пожираемый огнем особняк, девушка в халате, едва прикрывавшем грудь, и заплаканная женщина средних лет. Она сидела на земле, обхватив себя руками, и девушка склонилась над нею, отводя спутанные волосы с лица. Сезар с трудом узнал в сидящей всегда элегантную баронессу Мари де Буавер. Обычно эта дама постоянно держалась холодно и чуть отстраненно. Девушка была ее дочерью, Жюстиной, а молодой человек – сыном, и кажется, звали его Патрик.
Виконт подошел к ним и встретился взглядом с юношей. Лицо того казалось сделанным из камня, и Сезар понял: это потому, что Патрик изо всех сил стиснул зубы. И все же виконт рискнул спросить:
– Ваш отец – он остался там?
– Да. – Патрик, по всей видимости, узнал виконта. – Он был в кабинете. Я не смог туда пробиться.
«И теперь до конца жизни будешь корить себя за это».
– Вы сделали что могли. – Сезар положил руку юноше на плечо. – Прошу вас, не терзайтесь. Вашей матери и сестре нужна помощь.
– Да. – Патрик словно очнулся.
– Я могу предоставить комнаты в своем доме. Это здесь же, на улице Вожирар…
– Я не могу уйти отсюда! Не могу, пока… – Он умолк, но Сезар знал, что он хотел сказать. Пока пожарные не вытащат из дома отца – или его тело.
– Да, рано или поздно это случится, – понизив голос, произнес Сезар, – и ваше право оставаться здесь. Однако вашей сестре и матери вовсе незачем смотреть на это. Моя коляска тут неподалеку. Помогите мне проводить их туда.
– Я не забуду этой услуги, виконт.
– Это не услуга.
Но, прежде чем мужчины повернулись к рыдающим женщинам, раздался громкий крик:
– Мари! Мари!
Весьма запыхавшаяся и растрепанная дама подбежала к плачущей госпоже де Буавер и упала рядом с нею на колени.
– О Мари! Твой слуга примчался ко мне. Я с тобой. Не бойся.
Виконт с изумлением взирал на эту сцену сверху вниз, так как в растрепанной женщине без труда опознал графиню де Бриан. Она тоже заметила его, хотя не сразу, и глаза ее расширились. Госпожа де Буавер, рыдая, обнимала Ивейн. Жюстина стояла рядом, заломив руки. Брат привлек ее к себе, утешая.
– Мадемуазель, – виконт слегка поклонился. – Не ожидал увидеть вас здесь.
– Я вас тоже, – ответила она зло, не отводя взгляда. – Что вы тут делаете?
– Мой дом неподалеку. А вы, позвольте спросить?
– Мари – моя кузина. Один из ее слуг кинулся ко мне, когда дом загорелся. Я приехала тут же.
И верно – теперь Сезар разглядел, что за пожарным обозом стоит карета.
– Я предложил семье де Буавер свое гостеприимство.
– Об этом и речи не может быть! – Глаза ее сверкали, и какой же хорошенькой была сейчас графиня! – Они отправятся в мой дом.
Виконт вновь поклонился.
– Не смею вам мешать.
Этот светский разговор следовало прервать, и Сезар, недолго думая, склонился, практически вырвал мадам де Буавер из железных объятий кузины и взял ее на руки: женщина явно была неспособна идти сама. Не обращая внимания на возмущенные возгласы графини, виконт понес прижавшуюся к нему дрожащую женщину к карете. Мари де Буавер обхватила его шею руками и всхлипывала, ее мягкие волосы струились по обнаженной руке виконта, вызывая безумный диссонанс с творящимся вокруг – словно чистая нота в какофонии.
– Мадам, все будет хорошо, – повторял Сезар тихо, не надеясь, впрочем, что она его слышит; однако, возможно, рано или поздно слова эти найдут путь в ее сознание. – Все будет хорошо, мадам.
Она лишь всхлипывала.
Виконт устроил госпожу де Буавер на сиденье и отступил, Патрик следом же усадил плачущую Жюстину и дернулся назад, но затем в сомнении посмотрел на женщин. Виконт догадался, о чем думает юный наследник рода: можно ли оставить мать и сестру, когда им так плохо.
– Графиня позаботится о них, – тихо сказал он Патрику, – им нужно горячее питье и теплая постель. Они уснут, когда о них позаботятся. А вы не сможете.
Если сейчас мальчишка уедет, он потом всю жизнь будет себя казнить за то, что не остался до конца и не помог. А вдруг, станет думать он, был какой-то шанс? Шанс для него, Патрика де Буавера. Спасти отца, броситься в геенну огненную, как-то все изменить. Пусть он останется и узнает, что сделал все, что мог.
Патрик кивнул, сжал губы и зашагал обратно к дому.
Графиня стояла у подножки и смотрела на виконта непонятным взглядом.
– Мы сталкиваемся с вами который раз за сутки, – сказала она немного растерянно. – Почему?
– Ответ известен Господу. Мне – нет.
Она вздохнула, однако не стала более медлить и забралась в карету. Хлопнула дверца, и экипаж покатил по улице, увозя людей с их горем и неразрешенными вопросами.
Виконт отыскал Патрика и был рядом с ним до тех пор, пока пожарным не удалось справиться с пламенем. Только вот результат, увы, был печален. Дом сгорел почти полностью, руины дымились, от них несло жаром. И все равно Патрик рвался пойти туда.
– Там мой отец!
– Вы можете пропустить нас? – спросил Сезар у того самого высокого пожарного.
Тот пожал плечами, глядя, как его коллеги сворачивают длинные рукава, из которых поливали пепелище.