— Верно. — Винзар убрала планшет в сторону и, расправив складку на юбке, аккуратно сложила руки на коленях. — Но закон также гласит другое. Агент Картер, вы работаете в организации, в которой абсолютное большинство сотрудников являются имморталами. Как показали многолетние научные наблюдения, в рабочих коллективах, состоящих из имморталов и простых смертных людей, неизбежны конфликты и стычки, которые могут приводить к опасным последствиям. Все мы помним чудовищную аварию в Ладонге и теракт в Модус-Сити. Не говоря уже о периодических массовых расстрелах на рабочих местах по всему миру.
— Вы все время об этом напоминаете, и каждый раз я отвечаю: решение о приеме Терапии является добровольным. — Картер потер ушиб на скуле, скривившись от боли. — Сделайте отметку в своем отчете, что я послушно явился на консультацию, и покончим с этим дерьмом.
— Я не закончила. — Винзар припечатала его взглядом, от которого голова разболелась еще больше. — Вчерашняя драка с агентами Отдела особых тяжких преступлений, инициированная вами, в очередной раз доказала справедливость выводов, сделанных психологами: простые смертные люди, продолжая испытывать эмоции самого разного спектра — в том числе негативные, — неизбежно провоцируют необоснованные атаки на своих коллег-имморталов. Верно и другое: если абсолютно все сотрудники организаций станут имморталами, то вероятность катастрофических конфликтных ситуаций будет равна нулю.
— Нет эмоций — нет конфликтов, — ухмыльнулся Картер.
— Вам это не нравится? — Винзар смотрела на него, не моргая. — Вы считаете, что конфликты — это хорошо?
— Не надо передергивать мои слова.
Картер нахмурился, чувствуя, как напряглись желваки и скрипнули зубы: беседа с корректором действовала на нервы, ему хотелось вскочить с кресла и вырваться из этого сраного кабинета.
В конце концов, уж лучше гоняться за обдолбанными ренегатами, чем протирать штаны в бесконечной беседе с женщиной-биороботом, которая в этот момент даже не чувствовала, как сильно она его бесит.
— Вы должны объяснить мне причину, по которой напали вчера на агентов Финча и Андерса, — упорствовала Винзар. — Это требуется для моего рапорта.
Картер вздохнул, устало прикрыв глаза.
— Напишите, что я был крайне расстроен безразличием, с которым агенты Отдела особо тяжких преступлений подошли к расследованию.
— Исчезновение девушек-сенсоров задевает вас лично. — Винзар кивнула, внимательно следя за реакцией Картера.
Он постарался ничем себя не выдать, хотя мышцы лица, похоже, все-таки немного дернулись.
Винзар, тем временем, продолжала, заглянув в свои записи на планшете:
— Как и пять лет назад, вы снова повторяете это слово, когда описываете ход расследования. — Винзар подняла на него взгляд. — Безразличие.
Картер развел руками:
— Что поделать, если ничего не меняется: имморталам плевать на смерти сенсоров, если только они не касаются их личного блага.
Винзар промолчала в ответ: глядя на Картера своими рыбьими глазами, она словно находилась в состоянии транса. Наконец, спустя несколько секунд, показавшихся Картеру бесконечно долгими, она проговорила:
— Прежде, чем мы закончим нашу консультацию, вы должны в очередной раз назвать мне причину, по которой отказываетесь начать Терапию. — Она постучала ноготками по экрану планшета. — Это требуется для моего рапорта. В конце концов, мое заключение остается прежним: вы можете — и должны — позволить себе Терапию. Ради своего и всеобщего блага.
Поднявшись с кресла, Картер направился к выходу. В дверях остановился и, обернувшись, сказал:
— Я просто хочу чувствовать боль.
Не дожидаясь ответа от Амелии Винзар, он вышел из кабинета в тот самый момент, когда в наушнике раздался голос Ауры:
— Звонок от Шимари. Принять?
Глава 8. Решимость
Усевшись почти впритык к медиавизору, Джой и Астер рассматривали загадочный символ, застывший на экране: окружность, внутри нее — треугольник с буквой «А».
— Что это, черт возьми, такое? — кажется, уже во второй или третий раз спросил Астер.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Джой по-прежнему не знала, что ответить.
— Я не помню этот символ в своем сне, — наконец, сказала она. — Если бы я не заметила странную вспышку на записи, то вообще бы не узнала про его существование.
— Может, он всплыл откуда-то из подсознания? — предположил Астер. — Отпечатался при записи эмоций в нейромодуль?
— Понятия не имею. — Джой покусала губу, продолжая рассматривать странный знак. Ей пришла в голову одна идея, и она сказала, обращаясь к своему ИИ: — Илон, поищи в Сети, что может означать этот символ.
— Поиск завершен, — спустя пару секунд ответил голосовой помощник.
— Выведи информацию на медиавизор и говори через колонки, чтобы Астер тоже мог слышать.
Кадр на экране сменился: теперь окружность с треугольником и буквой «А» были изображены черным цветом на белом фоне, внизу читалась надпись: «АЛЮБЕРГ».
— Символ, который вы видите, является эмблемой алюминиевого завода «Алюберг», — раздался из динамиков голос Илона.
— Никогда не слышал о таком, — встрял Астер.
— Завод располагался в ста двадцати километрах к северу от Трокар-Сити. Он был закрыт сорок лет назад под давлением «зеленых» активистов, — продолжал Илон. — Вот так он выглядел раньше.
Когда на экране начали сменять друг друга фотографии внутренних помещений цехов, заставленных массивными механизмами, и многочисленных корпусов завода с высокими дымовыми трубами, сердце Джой забилось чаще, а дыхание перехватило.
— Илон, покажи, как завод выглядит сейчас, — попросила она.
Еще одна фотография на экране: длинная, поросшая травой асфальтовая дорога, протянувшаяся между заброшенных корпусов с разбитыми окнами, на заднем фоне — высокие дымовые трубы.
У Джой больше не оставалось никаких сомнений.
— Это место из моего сна, — выдохнула она.
— Но… как такое, черт подери, возможно? — Астер вскочил и теперь расхаживал по комнате: судя по его ошеломленному виду, он удивился не меньше Джой. — Ты когда-нибудь была на этом заводе?
Джой покачала головой:
— Нет. Никогда в жизни. Я даже не знала о его существовании.
Она поднялась, еще раз невольно взглянув на экран. Полуразрушенные здания, в одном из которых во сне ее задушил неизвестный человек, вызывали у нее тошноту, но в то же самое время странным образом манили к себе.
— Я должна проверить это место, — твердо заявила Джой.
— Ты с ума сошла! — Астер, казалось, чуть не потерял дар речи. — Джой, это может быть опасно. Ты собираешься отправиться туда, где тебя убивают — пусть и во сне, но все же! Мы понятия не имеем, почему тебе снится этот жуткий кошмар. Может, он служит предупреждением?!
Джой уже надевала куртку, рассеяно слушая друга.
— Я не переживу еще одну ночь этого кошмара.
— Ты даже не знаешь, приснится ли он тебе в этот раз! — Астер отчаянно пытался остановить Джой, хотя его растерянный вид говорил о том, что он осознавал безуспешность своих попыток. — Прошлой ночью ты его не видела…
Джой перебила друга, развернувшись в дверях комнаты:
— Теперь, когда я знаю про это, — она кивнула на экран медиавизора, на котором застыла фотография с заброшенными корпусами завода, — я не смогу успокоиться, пока все не выясню. — Джой замолчала и, взглянув в потемневшие глаза Астера, тихо добавила: — С тобой или без тебя.
* * *
Картер остановил машину там, где договорился с Шимари во время звонка — через дорогу от входа в ночной клуб «Танатос». Как только он выбрался наружу, из тени, сгустившейся в переулке, нарисовался Шимари. Худой, высокий, в черном пальто, он походил на призрака.
— Нам туда, — сказал биохакер, кивнув в сторону ночного клуба. — Это место держит тип по имени Стикс.
Перейдя дорогу, Картер и Шимари направились по тротуару ко входу в здание. Наступил вечер, и на улице было необычайно спокойно. Тишину нарушали только шум дождя и слабые звуки музыки, доносившиеся из клуба — трехэтажного бетонного строения с окнами, закрашенными черной краской. Желтоватый свет уличных фонарей освещал темный асфальт, отражаясь в лужах.