— Вы начали принимать Терапию. — Джой ощутила разочарование после признания Хагера: человек, которого она всегда считала безупречным, стал бездушным имморталом.
Судя по обескураженному виду Астера, он чувствовал себя похожим образом, что, впрочем, было не удивительно, ведь когда-то жизнерадостный, добрый и открытый Папа Отис был для него чуть ли не ролевой моделью.
Хагер кивнул, подтверждая слова Джой.
— Кроме приема Терапии, я прошел пятилетний курс Регенерации.
Легким жестом руки он указал на свое помолодевшее лет на двадцать лицо.
— Совсем как Рутгер Крауз, — непроизвольно вырвалось у Джой.
Она тут же прикусила язык, жалея о сказанном: ее слова могли задеть Папу Отиса, который всегда настороженно относился к идее бесконечной жизни, но, как стало теперь ясно, в конце концов он сдался и начал принимать Терапию. Правда, уже в следующее мгновение она поняла, что Хагер, ставший имморталом, больше не мог испытывать никаких эмоций, а значит, ее неосторожная фраза его не задела.
— Я не могу чувствовать, но все еще могу наблюдать и анализировать, — сказал вдруг Хагер, пристально глядя на Джой. — Я вижу в твоих глазах разочарование.
Джой смутилась, мотнув головой:
— Нет, Папа Отис, вы не так все поняли. — Она коротко улыбнулась. — Когда мы с Астером росли в «Колыбели», вы всегда были нашей опорой. Учили нас тому, как выжить в мире, где наши эмоции будут использовать другие люди. Теперь вы сами стали таким человеком, и мне потребуется время, чтобы это принять. Но вы должны знать главное, Папа Отис: мы всегда будем вас ценить, и вы по-прежнему нам дороги.
Астер горячо закивал, соглашаясь с Джой.
— Я рад это слышать, хотя уже и не помню толком, что такое «радость». — Хагер пожал плечами. — Вообще, все эти фразы — «я рад», «меня злит» и тому подобные — приходится говорить скорее по привычке.
— Да, так бывает у тех имморталов, кто недавно начал прием Терапии, — рассмеялся Астер. — Папа Отис, я одного не могу понять: как же вы теперь обучаете юных сенсоров, если сами больше не способны распознавать эмоции?
— Я отошел от менторской деятельности. Занимаюсь сейчас только селекцией клонов.
Отис кивнул на просторный зал с бесконечными рядами прозрачных капсул, внутри которых в мутном розовом растворе виднелись плоды будущих сенсоров.
— Значит, теперь вы проводите основное время в инкубаторе, а не в яслях, — сказал Астер, разглядывая селекционеров, которые настраивали параметры на мониторах искусственных маток. — Интересно, а Папа Мартин еще работает? Джой, помнишь, как он доставал нас со своими тренировками?!
— Папа Мартин сейчас находится в яслях, — ответил Хагер. — Ведет занятия с птенцами.
Пока Астер и Хагер вновь принялись вспоминать прошлое, Джой перевела взгляд на одну из капсул. Внутри, в мутном растворе розового цвета, ворочался человеческий плод, опутанный проводами с датчиками. К животу крошечного клона тянулась искусственная пуповина, по которой он получал питательные вещества.
Джой поежилась: когда-то она тоже была точно таким же эмбрионом, выношенным не в утробе матери, а в пластиковой капсуле искусственной матки.
— Астер, почему бы тебе не встретиться с Папой Мартином в яслях? — предложил Хагер. — Он наверняка соскучился и, в отличие от меня, будет искренне рад тебя увидеть: старик Мартин наотрез отказывается принимать Терапию.
— Ага, он всегда говорил нам, что лучше помереть со слезами боли на глазах, чем уйти на тот свет с пустотой в душе, — охотно подтвердил Астер, но тут же быстро умолк, когда понял, что его слова могли прозвучать неуместно в присутствии Папы Отиса, ставшего теперь имморталом.
Хагер растянул губы в безразличной фальш-улыбке:
— Астер, не надо обрывать себя всякий раз, когда ты считаешь, что сморозил глупость. Разве не этому я вас учил?
Астер прыснул от смеха, толкнув Джой локтем в бок.
— Вот теперь я узнаю старого доброго Папу Отиса!
Хагер похлопал Астера по плечу, а затем посмотрел на Джой:
— Думаю, пока Астер навещает Папу Мартина, мы можем поговорить вдвоем. Джой, я вижу, что ты чем-то обеспокоена.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
В безразличном голосе Хагера не могло быть теплоты, но Джой все равно ее почувствовала: наконец-то она могла рассказать обо всем единственному человека, который поможет разобраться в причинах ее кошмара.
* * *
Голос Ауры прозвучал в наушнике, когда Картер ехал на работу по забитым улицам Трокар-Сити.
— Звонок от Дина Кирби. Принять?
— Давай.
Судмедэксперт заговорил как всегда спокойно и равнодушно:
— Картер, доброе утро. Я закончил вскрытие. Предварительный отчет и фотографии я отправлю твоему ИИ, можешь потом глянуть.
Картер крепче сжал руль, впиваясь взглядом в дорогу. Он ощутил, как участился пульс, и все его чувства, казалось, обострились: цвета вокруг стали ярче, звуки — громче. Не говоря уже о ноющей боли в области ребер и правой скулы: Финч вчера знатно его отдубасил.
— Рассказывай. — Картер старался не выдать голосом чудовищное нетерпение, раздиравшее его изнутри.
— Если вкратце, то я обнаружил некоторые странности. Ты просил обращать на них внимание. — Кирби вдруг замолчал, словно размышляя, стоит ли ему сообщать информацию человеку, который не имел к расследованию никакого отношения.
— Кирби, не молчи, — надавил Картер. — Ты же знаешь, что я никогда тебя не выдам. Говори все, что выяснил. Ради нашей старой дружбы.
Он ожидал услышать вздох — хоть какой-то признак того, что Кирби недоволен или же, наоборот, уступил под напором Картера. Но вместо любого проявления эмоций в наушнике раздался холодный голос судмедэксперта:
— Брюшная полость девушки была вскрыта. До меня. Вскрыта достаточно неумело, как будто бы работал хирург-самоучка. Местами кожу снова зашивали, видны следы швов, кое-где остались нитки. Зачем убийца это сделал — непонятно. Внутренности и кишечник расплавлены гноем, как при тяжелом разлитом перитоните. И все это вперемешку с комками земли и глины из котлована.
Информации было так много, что Картер на мгновение опешил. Кирби продолжал все тем же бесстрастным тоном, будто говорил не человек, а робот:
— В крови и в печени обнаружены следы гормонов и антибиотиков последнего поколения, а на венах — проколы от инъекций. Похоже, жертве постоянно вливали запредельные дозы лекарств, чтобы бороться с инфекционным воспалением и поддерживать жизнь.
— Она умерла от инфекции? — уточнил Картер.
— Нет, причиной смерти стала асфиксия. Другими словами, Мерси задушили голыми руками. Правда, здесь тоже есть странность: судя по характеру гематом, ее душили несколько раз с разной силой давления в течение как минимум двух недель.
— То есть, убийца немного душил Мерси, а потом отпускал ее шею. Он поступал так несколько дней, издеваясь над своей жертвой. — Картеру стало дурно от осознания того, какие мучения пришлось пережить несчастной девушке. — До тех пор, пока не задушил ее окончательно.
— Пожалуй, это все, что можно сказать на данном этапе по результатам вскрытия, — ответил Кирби. — В утро, когда нашли Мерси, шел сильный дождь. Если на трупе и можно было обнаружить еще какие-нибудь следы, то их смыло водой. Мы в любом случае проведем спектральный анализ мельчайших частиц, собранных с одежды и тела, но на это уйдет время. Финальный отчет, скорее всего, будет готов завтра.
— А что насчет нейромодуля Мерси? Удалось оттуда что-нибудь вытащить?
— Модуль был полностью очищен, — ответил Кирби. — Вероятно, сразу же после смерти сенсорки убийца выгрузил из него всю информацию.
Другого ответа Картер не ожидал: навряд ли душегуб оказался бы настолько беспечным, чтобы не очистить от воспоминаний и эмоций нейромодуль своей жертвы.
— Картер, еще один звонок, — прозвучал в наушнике голос Ауры. — Нейт Герлинг.
Картер выругался: Финч сдержал свое слово и настучал начальству. Не трудно было догадаться, зачем звонил шеф.
* * *
Джой и Хагер устроились на скамейке на берегу пруда в парке, разбитом перед корпусами «Колыбели». Поверхность воды напоминала ртуть. Джой казалось, что она задыхается от ее паров, хотя воздух был прозрачным и чистым. Спустя мгновение она поняла, что причиной сдавленных ощущений в груди были воспоминания о навязчивом кошмаре.