«Не удивлюсь, что и свадьба без невесты пройдет» — ворчал он потом вечером. Пришлось заглаживать свою вину. А как? Ну, эту историю оставим за дверями нашей спальни.
«Paul» — огромнейшая вывеска на здании вывела меня из забытья. Я пропустила поворот. Осознанно ли? Не знаю, но видимо что-то меня сюда толкало. Может, он уехал? Будем надеяться потому, что я уже выходила из автомобиля и переходила дорогу в неположенном месте.
— Добрый день! Скажите пожалуйста, — обратилась я к администратору на стойке ресепшн, — господин Воеводин ещё не уехал?
А сама про себя молилася чтобы мальчишка обрадовал меня.
— Извините, мы не даем такую информацию.
— Я его дочь. Просто, если он здесь сообщите, что к нему пришла Полина.
Паренёк мялся пару минут, разглядывая меня, а потом наконец снял трубку.
— Полина Викторовна, пройдемте за мной, — через минуту передо мной появился мужчина в черном костюме. И я почему-то подчинилась.
Лифт поднял нас на восьмой этаж, и пройдя в глубь широкого светлого коридора, мужчина остановил меня у одной из дверей, в которые прежде постучал.
— Проходите, — вроде бы попросил, но озвучил, как приказ.
Виктор Воеводин встречал меня, стоя посреди номера. Все такой же элегантный, в наглаженной рубашке и светлых брюках, которые безумно шли его седине.
— Полина, — он задержал дыхание. Я обратила внимание на чемодан, который стоял на огромной кровати, и по видимому упаковывался.
— С утра была ею, — начала я было скалить зубки, но быстро себя одернула. — Я не помешала?
— Нет, что ты! Присаживайся, — он указал на кресло в дальней части номера. Я замешкалась лишь на секунду, но предложение приняла. Раз пришла, без ответов я отсюда не уйду, а для этого нужно иметь что-то устойчивое под попой. — Что-нибудь будешь? Чай, кофе, покрепче?
— Нет, спасибо! Слишком жарко для горячих напитков.
По его взгляду было понятно, что он нервничает. Этот мандраж передавался и мне.
— Я уже не ждал, что ты придёшь, — он опустился в соседнее кресло.
— Верите, минут десять назад, я тоже этого не знала. Только сразу предупреждаю, что пришла сюда не за отцовской любовью.
— Ты хмуришься, как она, — он подпер пальцами подбородок. — Такой тяжелый взгляд. В него-то я изначально и влюбился, когда за мою шуточку в ее адрес, она облила меня чаем. При чем очень горячим, — он замолчал, погружаясь на далёкие двадцать семь лет назад.
Мне именно это было нужно, я хотела слышать о ней. Выжидающе уставилась на него, пока он собирался с духом.
— Я любил ее. И никогда за свою жизнь не любил так никого ни до нее, не после. Понимаешь, у меня тогда уже был серьезный бизнес, при чем подвязан я был с такими людьми, что заводить семью было сродни самоубийству. Страшные люди. А тут она, такая юная и такая недотрога. У меня все внутри перевернулось. Я к ней целый месяц не мог никак подступиться, а за это время понял, что и жить без нее не хочется. И рядом с ней чувствовал себя свободным от всех контрактов и обязанностей. Я знаю, Вера злиться на то, что я оставил вас, но так было нужно. Я не мог ни маму, ни тебя подвергать опасности. И для меня вы были рычагом с помощью которого мною можно было управлять. Мама это восприняла нормально. Я не встречал человека более светлого. Чтобы жить мне достаточно было знать, что вы в безопасности, и никто не сможет вас связать со мной. Я помогал материально, и даже после смерти мамы, на твой счёт постоянно поступали деньги, но Вера наотрез отказалась от них, а меня настоятельно просила не лезть в твою жизнь. У нее было много причин…
— И вы ее послушались, — сделала я вывод.
— Я тебе сказал уже, что мне нельзя иметь семью. Я даже перестал общаться со своими двоюродными сестрами.
— И стоит этого Ваша жизнь? — уточнила я.
— Нет, не стоит. Но я не могу уже от нее отказаться. Это означает смерть. Понимаешь?
— Знаете, я наверное никогда не смогу Вас понять.
Телефонный звонок нарушил нашу беседу. Егор объявился.
— Слушаю тебя, зайчонок, — я знала прекрасно, что он не любит, когда его называют подобным образом. Но мне захотелось отомстить за отключенный телефон.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ты где? — зарычал он.
-Я в больницу еду.
— Снова Порошин в выходной дергает? — м-да, Джокер не в духе.
— Нет, Римка родила, наконец. Еду навестить. После к Барышниковым поеду. Нас с тобой пригласили на вечер в «Березку».
-И отказаться нельзя?
— Нет, Баслык! Приводи себя в порядок. Сегодня ты трезвый водитель!
— Мальчишка твой? — уточняет Воеводин, когда я заканчиваю разговор. — Ты его хорошо знаешь?
— Достаточно, чтобы связать с ним свою жизнь. Знаете, мне пора, но если будет желание, приглашаю Вас на свой выпускной.
— А Вера? — уточняет он.
— Веру вчера мы проводили в санаторий.
Ох, как она отбивалась и нервничала, твердя, что не старуха, чтобы ездить по лечебницам. А Серафима Андреевна посоветовала отличный санаторий, в котором сама после инсульта восстанавливалась. Петр Аркадьевич по своим связям нашел путевку, но это было пустяком по сравнению с тем, как возмущалась тётка. Обиделась. Ну, и ладно! Главное, что под присмотром круглые сутки, и точно от режима не сбежит.
— Я приду, — пообещал Воеводин.
— Значит, до свидания!
Сказать, что меня задела эта история, это не сказать ничего. Ладно, слова-словами, но вот взгляд…его подделать не возможно. Может, Вера ошибалась на его счёт? А ошибалась ли когда-нибудь моя тётка?
11. ЭТО БЫЛО НЕ ПРОЩАНИЕ
Это песня последней встречи,
Я взглянула на темный дом,
Только в спальне горели свечи
Равнодушно-желтым огнем.
А. Ахматова
Вечер был немного прохладным, несмотря на царящий в городе дневной зной. Наконец, можно было свободно выдохнуть и снять с вешалки вязаный кардиган. Арина устраивала ужин на открытой террасе, поэтому захватить его с собой не мешало.
-Я готова! — заявила я, выходя из комнаты, когда Егор снова говорил по телефону. Он показал жестом, что скоро закончит, а я закатив глаза, отправилась на кухню, чтобы утолить жажду. Без Веры квартира была пуста. Я здесь уже больше месяца не ночевала.
— А ты не думала, что стоит ко мне перевезти все вещи? — появился Егор, когда я уже опустошила целый стакан воды.
— Это очень долго будет. А ты прекрасно знаешь, что такой роскоши, как время у меня просто совсем нет, — пожала я плечами, глядя в окно на закат. Баслык подошел сзади и обнял меня, прижав к себе теснее.
— А мне почему-то кажется, что тут виновато совсем не время, — снова он раскусил меня на раз-два. — Ты ведь тёте так и не сказала о замужестве? И по-моему, даже подруги не знают.
— Не знают, — выдохнула я, — сегодня обязательно сообщу.
— А если бы я тогда не приполз к твоей квартире…
— Возможно, мы бы не стояли сейчас вместе, не любовались закатом. — Я положила затылок на его грудь и облегченно вздохнула. Хорошо! Так хорошо, то плакать даже хочется.
— Нам пора, — нарушаю я небольшую паузу, сопровождаемую тишиной.
— Правда? А я стоял бы здесь целую вечность. И, кстати, великолепно выглядишь.
На мне было лёгкое платье выше колен бледно-желтого цвета, с многослойной оборкой на горловине, которая открывала мои плечи. Волосы решила не мучить, давая им возможность сегодня отдохнуть в распущенном состоянии. На ноги открытые сандалии. Добивала только моя чрезмерная худоба. М-да, стрессы для моей внешности абсолютно противопоказаны.
К ресторану мы приехали не самые последние, как оказалось позже. Долго знакомила Егора со своими друзьями: Арина, Рома, Алиса, которая гостевала у родителей без мужа, Даниил, Маргарита — мама девчонок, которая, как оказалось, смогла найти общий язык с дочерями. Была еще Божена Барышникова. С ней я училась в одном классе когда-то. А опоздавшим к этому празднеству оказался Олег. Да ещё и не один приехал, а с девушкой. Мне казалось, что мне должно было быть все равно, но нет, я оценивающе ее разглядывала, пытаясь выявить степень нелепости их пары. И в этой игре я проигрывала. Миленькая… не красавица, никакой яркой внешности, но что-то в ней было такое завораживающее.