Он был верен своей цели, делал всё, чтобы я сбежала. Сломя голову покинула «Валькирию» и больше не попадалась ему на глаза. Но собрав последнюю волю в кулак, я решила нарушить его планы. Самоотверженно и упрямо.
Он не увидит меня слабой. Больше нет.
– Как ты? – поинтересовалась Даша, в один из дней, сев на краешек моей кровати. – Снова пропустишь пары?
Состроив болезненное лицо, я фальшиво прокашлялась.
– Думаю, мне нужно ещё отлежаться. Тело так и знобит.
Скептично поджав губы, соседка покачала головой.
– Прячась в комнате, иммунитет не повысить. Тем более, когда причина твоей простуды расхаживает по академии как ни в чем небывало. Пора дать «болезни» бой.
– Мне нужно время. Вирус слишком сильный, – виновато улыбнулась я, а после потянулась к девушке с объятьями. – Ну хватит вредничать, лисичка. Дай мне денёк форы. Обещаю, что поправлюсь и скоро встану в строй.
Дашка закатила глаза.
– Ну ладно, ладно… Только денёк и не больше.
– Значит, ты замолвишь за меня словечко? – похлопала я ресницами.
– Конечно. Скажу, что ты покрылась гнойниками и страшно лысеешь, – показав язык, покривлялась подружка.
– Спасибо. Ты самая лучшая.
– Эй! Я вообще-то всё слышу! – крикнула Леся из душа, и мы посмеялись.
Уже который день девчонки уходили на пары, а я оставалась наедине со своими мыслями. Удивительно, но это лечило. Никаких внезапных встреч в коридорах, многозначительных взглядов и пугающих ситуаций. А только тишина и то недостающее время для плотного переосмысления. Я будто отходила ото сна. От того кошмара, что отдалял меня от реальности.
На деле всё проходило по классике: обманчивая дружба, неразделённая любовь и пропитанная слезами подушка. Но даже самый примитивный расклад имеет шанс на счастливый конец, и я непременно им воспользуюсь. Вот только…
Я вздрогнула от громкого стука, подскочила с кровати, а после заметила влетевший из-под двери клочок бумаги. Других действий не последовало, и мне ничего не оставалось, как поднять «письмо».
«Жду тебя на крыше» – читались строки на записке.
Почерк был мне незнаком, но отголоски интуиции подсказывали, что адресатом был Даня. Недурно, ведь за совершённый им проступок, он наверняка захочет извиниться. И пусть я была настроена непоколебимо, всё же решила покинуть комнату. Любое покаяние для него унижение, и я готова в этом поучаствовать.
Не одной мне краснеть от стыда.
Как и предполагалось, вход на крышу был не заперт. Оказавшись на открытой площадке, я содрогнулась от промозглого воздуха и сильнее укуталась в плед, что прихватила с собой. Холодный ветер трепал волосы и буквально сбивал с ног. Мне тут же захотелось уйти, но ужасающая картина, представшая перед глазами, заставила остановиться и на миг перестать дышать.
В нескольких метрах от меня, на самом краю стоял студент. Опустив голову, он заворожённо смотрел вниз и временами кланялся вперёд. Казалось, что парень всё решил и вот-вот отважится на страшное. Смертельное и непоправимое.
Сердце сделало сальто.
Проглотив страх, я стала медленно к нему приближаться. Аккуратно, почти бесшумно, чтобы лишний раз не спугнуть. Однако, очередной ступор настиг меня уже в пути, когда тот внезапно закричал:
– Это я во всём виноват! Всё из-за меня, слышишь?!
Ошарашенная, я оглянулась по сторонам, в попытке понять, к кому он обращается. Но на крыше были только мы: я, он и нарастающая паника.
– А я ведь говорил, что их стоит держаться подальше, – жалобно проскулил он. – Но ты не послушала. Связалась с этим Даниилом и…
Меня ударило током. Он разговаривал со мной?
– Эй, всё в порядке? – негромко спросила я, скинув с себя плед и неспешно наступая. – Давай поговорим.
Но парень продолжал, будто не слыша:
– Он уничтожил тебя, а я не смог тебе помочь! Как мне после этого жить?!
Парень то кричал, то ревел, то переходил на шёпот. Я не поспевала за его переменами, но точно знала, что должна его остановить.
– Со мной всё в порядке. Не стоит так переживать, – мысли путались, как и слова. – Слезь с парапета. Пожалуйста.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я не понимала, как повести себя в сложившейся ситуации. Единственное, что приходило на ум, подбежать к парню, а затем оттащить от края крыши. Но когда я оказалась рядом, меня накрыло новой волной шока.
– Вова? – задохнулась я, узнав в студенте блондина. Он то и дело запускал пальцы в волосы, судорожно дышал и держал ногу в невесомости. Казалось, он вот-вот переступит черту и канет в бездну.
– Я предал тебя! А теперь ты мертва! – его голос эхом прошёлся по округе.
Это что, неудачная шутка? О чём он, мать его, говорит?
– Мертва! Мертва! Мертва!
Это было невыносимо. Он явно спятил.
– Прекрати, Вова! Ты ошибаешься! Я здесь! Посмотри на меня!
– У нас с тобой одна дорога, – он покачнулся от порыва ветра. – Теперь я тоже сброшусь с крыши. Прости меня…
Блондин закрыл глаза и поддался вперёд.
– Стой! – закричала я, вцепившись в парня так крепко, насколько хватило сил. Пальцы заныли от боли. Сердце заколотилось в горле.
– Прости меня, Амелия, – дополнил он, а после, задрав голову к небу, в голос расхохотался. Так пронзительно, что по телу пробежали мурашки.
Отстранившись, как от заразы, я недоумённо посмотрела на парня. Теперь он не выглядел расстроенным, напротив, улыбался во весь рот. Такой же фирменный оскал рисовался на его лице, когда тот вздумал меня облапать.
– Ты совсем сдурел?! – возмутилась я, глотая воздух. – Что здесь происходит?!
Спрыгнув с парапета, блондин театрально развёл руками.
– Всего-то репетиция. Ну как я отыграл? Сойду на роль Ромео?
Мир вокруг нещадно вращался, набирая скорость.
– Что, чёрт возьми? Ты всё это подстроил?
– Конечно, – пожал он беспечно плечами. – Мне нужен был зритель. Ты ведь не подумала, что я всерьёз решил покинуть белый свет? Я ценю свою жизнь и поэтому всё ещё жив. Что не скажешь про некоторых…
Челюсть была готова отвалиться. Это была очередная игра, в которую я снова и снова вступала. Но теперь меня трясло не от ужаса, а от пронизывающей до костей злости. На миг я пожалела, что момент с самоубийством был дешёвым спектаклем.
– Гад! – выкрикнула, замахнувшись.
Но Вова перехватил мою руку, до боли вцепившись в запястье.
– Ну-ну-ну, лапа, – протянул он, склонив голову набок. – В отличие от тебя, я учусь на своих ошибках. И больше не допущу твоей ладошки на своей щеке.
Свободная рука сжалась в кулак.
– Даже не думай, – пригрозил он прежде, чем я решилась на удар. – Я не стану твоим ручным пёсиком. Я умею кусаться, – мерзавец поклацал зубами в воздухе. – А всяким сучкам следует держать себя в руках.
По груди растеклось бессилие. От его пустого взгляда стало не по себе.
– Зачем? – мой голос взяла хрипота. – К чему это всё?
– А ты напряги свою симпатичную голову и хорошенько подумай. Быть может, подсказка лежит на поверхности?
Он говорил об Амелии… Неужели, всё сказанное им ранее – правда?
– Я не стану играть в ваши игры, – на сей раз прозвучало не уверенно, ведь спрашивать меня никто не собирался. Раз за разом я невольно принимала в них участие. Невольно. Неосознанно.
– Перестань себя обманывать, лапа, – усмехнулся блондин. – Ты уже их главный участник. И мой тебе совет: будь аккуратна, когда гуляешь по краю, ведь всегда есть риск оступиться.
Мои глаза превратились в щёлки.
– Ты угрожаешь мне?
– Напротив, – хмыкнул он, отпустив мою руку. – Я тот добрый волшебник, что дарит нужные ключики. Вокруг столько дверей и за каждой кроются ответы… Начни с самой первой. Уверяю, тебе понравится, – подмигнул ублюдок.
Пританцовывая и напевая что-то неразборчивое, он покинул крышу. Так беззаботно, будто ничего не случилось.
Долбанный Буратино.
Глава 19. Даниил
Не помню, как тем вечером добрел до своей комнаты, просто плюхнулся на кровать в шмотках, накрыл рукой глаза и постарался выбросить все мысли из головы. Но от сладкого поцелуя губы так и горели, внизу живота назойливо ныло, требуя продолжения.