— Это Рождество будет исключением, — сказал Тони, обнимая ее крепче. — Почему-то я в этом уверен.
* * *
Ким шла по больничному коридору и была готова запеть. Она чувствовала себя как влюбленный подросток. В комнате для посетителей поставили елку, и некоторые сотрудники из больничного персонала украшали ее. Возможно, мама была права, Рождество действительно волшебное время года.
Конечно, это была волшебная ночь. Они с Тони говорили и говорили, пока не заснули в объятиях друг друга. Она проснулась в четыре часа утра, нашла свои туфли и носки, погладила на прощание Джину и выскользнула из дома.
Постучав в дверь палаты, девушка тихонько вошла. Отец сидел на кровати и, увидев ее, заулыбался:
— Ким!
— Здравствуй, папа. — Она присела на кровать и поцеловала его в щеку. — Ты сегодня хорошо выглядишь.
Он кивнул:
— Сегодня меня переводят из реанимационного отделения.
— Отличная новость, — сказала Ким.
Отец улыбнулся.
— Ким, — начал он, — я вот все думал. Я… ну… я чувствую себя так, словно мне дали еще один шанс. Еще один шанс все исправить.
Ким кивнула.
— Теперь я жалею, что не отвечал на твои письма. Эти письма, что ты посылала мне… они очень много значили для меня, — сказал он, с трудом произнося слова. — Но я никак не мог заставить себя ответить. Если бы я это сделал, наша разлука стала бы слишком реальной. Вместо этого я пытался представить себе, будто ты пишешь мне из летнего лагеря и скоро я увижу тебя…
— Ох, папа, — грустно проговорила Ким, следя за монитором электрокардиографа. Меньше всего ей сейчас хотелось расстроить его. — Мы оба наделали ошибок. Я никогда не осознавала, какого сильного нервного напряжения требует твоя работа. Теперь я знаю, что тебе было нелегко. Но тогда я была ребенком и знала только одно — моего папы нет рядом. И не могла понять, почему так. Сейчас я понимаю это, — добавила она, вспомнив о маленькой девочке, которая умерла. О девочке, которую ее отец пытался спасти.
— Я хочу, чтобы ты знала… мне жаль, что я не мог быть с тобой рядом. Но я никогда не переставал любить тебя.
Сморгнув слезы, Ким улыбнулась:
— Я знаю, папа.
Он кивнул, тоже с трудом удерживаясь от слез.
— И я любил твою мать. Она не верила этому, но я действительно ее любил. Только не умел это доказать.
Ким опустила глаза. Она была не готова обсуждать с ним свою мать.
— Когда вы с мамой уехали, часть меня будто умерла. Я… так и не смог привыкнуть к этому… — Он посмотрел на нее и вытер слезу.
Ким слабо улыбнулась и сжала его руку.
Гарольд Риссон вздохнул. Устыдившись своей слабости, он посмотрел на часы и внезапно вскрикнул:
— Боже!
— Что? — испугалась Ким.
— Тони Хофман собирался прийти сегодня в восемь утра, — недовольно сказал он.
Ким тоже посмотрела на часы. Половина девятого. Она почувствовала себя немного виноватой, вспомнив, что в гостиной у Тони не было будильника. Наверняка он проспал.
— Его поведению нет оправданий. Он, как обычно, испытывает мое терпение Хочет разозлить меня.
— Не волнуйся, папа, — сказала она, обеспокоенная яростной вспышкой отца. — Я уверена, что у него и в мыслях не было сердить тебя. Он спас тебе жизнь. Какой ему смысл досаждать тебе?
— Да просто так. Все они таковы, эти молодые хирурги. А Тони знает, что его считают хорошим хирургом, и оттого задирает нос. Ну а после того, как он успешно прооперировал самого Гарольда Риссона, его станут превозносить и того пуще. — Отец посмотрел на нее. — Ты с ним еще не знакома?
— Да, доктор Гаркави представил нас друг другу, — быстро сказала она.
Они были не просто знакомы, но почему-то ей показалось, что сейчас не время рассказывать отцу об этом неожиданном романе.
Раздался стук в дверь, и в палату заглянул Тони.
— Доброе утро, Гарольд. Ким, — быстро сказал он, увидев ее.
— Доктор… — избегая его взгляда, начала было Ким.
— Вы должны были прийти сюда полчаса назад, — сурово заметил Гарольд Риссон.
— Извините. — Тони взял со стола кардиограмму и стал просматривать ее. — Я задержался.
— Ну конечно, — раздраженно сказал отец Ким.
Девушка встала.
— Я, пожалуй, схожу за кофе. Папа, ты хочешь чего-нибудь?
Ее вопрос, казалось, смягчил отца. Он тепло улыбнулся ей:
— Нет, спасибо, дорогая.
Ким кивнула и пошла к двери.
— Я буду в кафетерии, — сказала она, проходя мимо Тони.
* * *
Ким уже выходила из кафетерия, когда встретила Тони. Он оглядывал зал и, увидев ее, кинулся навстречу.
— Мисс Риссон, — сказал он, подбегая к ней. — Почему ты не разбудила меня перед уходом? — прошептал он.
— Потому что ты очень крепко спал, — попыталась оправдаться она. — А потом, я же не знала, что у тебя на утро назначена встреча с отцом.
— Ну хорошо, — с серьезным выражением проговорил он. — Когда я объяснил ему, что это ты забыла меня разбудить, он все понял и простил меня.
— Что? — встревожилась Ким.
Тони улыбнулся и церемонно взял ее под руку.
— Подозреваю, что ты не сказала отцу, с кем провела эту ночь.
— Как-то к слову не пришлось.
— Хм, — пробормотал он, оглядываясь по сторонам.
Они поравнялись с бельевой комнатой, и Тони, приоткрыв дверь и убедившись, что там никого нет, предложил:
— Зайдем на минутку? — Потом втянул ее в помещение, захлопнул дверь и начал страстно целовать.
Она откинулась назад, чтобы сказать:
— Я чувствую себя школьницей, уединившейся с приятелем в мальчишеском туалете.
— М-да? — сказал он, дразня языком ее ухо. — И как часто ты там уединялась, маленькая дикарка?
— Практически никогда. Но мне всегда казалось, что это было бы здорово.
Тони оттянул ворот ее свитера и начал покрывать ее шею быстрыми легкими поцелуями.
— Я увижу тебя сегодня вечером? — прошептал он, приподняв голову.
Ким выгнула шею и закрыла глаза.
— Вторая встреча? Мне льстит, что ты тратишь на меня свое драгоценное время, — поддразнила его она.
— Как насчет ужина? — тихо спросил Тони и потерся губами о ее шею.
— Может быть, — промурлыкала Ким.
Он осторожно провел языком по ее ушной раковине.
Сердце Ким учащенно забилось. Ей была все труднее поддерживать разговор.
— Тогда я заеду за тобой в семь часов? — выдохнул Тони.
— Ты знаешь, где живет мой отец?
Он отстранился и улыбнулся ей, потом обхватил ее лицо ладонями и провел большим пальцем по губам.
— Я найду тебя. Не беспокойся. — Он опять стиснул ее в объятиях, но в этот момент раздался настойчивый сигнал пейджера — Увидимся в семь, — сказал Тони, крепко сжав на прощание ее руку.