Анка. Адам… Какая была моя мама?
Адам. Похожая на тебя.
Анка. Лицом?
Адам. Лицом тоже. И вообще…
Анка. Думаешь, у нее могла быть какая-нибудь… какая-нибудь тайна?
Адам огорошен; Анка это замечает.
Адам. Откуда мне знать.
Анка. Что-то, о чем бы она не хотела мне говорить…
Адам. Она была такая же, как ты. Если бы захотела, сказала.
Анка. Мне было пять дней, когда она умерла.
Адам. Написала бы письмо. А почему ты спрашиваешь?
Анка. Она мне несколько раз снилась. И всякий раз что-то говорила, но не знаю, что.
Адам понимающе кивает.
Адам. Извини… Мне пора… Я зайду, когда Михал вернется…
Анка возвращается к столу с конвертами и уже совершенно уверенно пишет письмо от своей матери себе самой. Закругленные, слегка наклонные женские буквы заполняют страницу.
14
Анка — в очках — стоит на автобусной остановке перед аэровокзалом. Присматривается к проходящим мимо нее людям. Только что прилетел самолет из одной из юго-восточных стран, где курс доллара для нас исключительно выгоден. С галереи, любезничая с незнакомой девушкой, спускается пожилой господин; через минуту из зала прилета выходит и Михал. Согнувшись под тяжестью рюкзака, бредет к остановке, озираясь по сторонам: отсутствие Анки его удивляет. Наконец замечает дочку и радостно улыбается.
Михал. Вот ты где…
С изумлением смотрит на очки.
Михал. Красивые… светлые…
Анка глядит на него без улыбки.
Михал. Что-нибудь случилось?
Анка. Нет…
Михал. Ты как-то странно на меня смотришь…
Анка. «Дорогая доченька…»
Михал. Что, что?
Анка. «Дорогая доченька. Не знаю, как ты выглядишь, когда читаешь это письмо, и сколько тебе лет. Наверно, уже взрослая и Михала нет в живых. А сейчас ты совсем крохотная. Я видела тебя всего один раз, больше не приносили, потому что я, наверное, скоро умру…»
Анка смотрит на Михала, избегая его взгляда. Михал пальцем поднимает ее подбородок и заставляет посмотреть ему в глаза. Анка на мгновение умолкает. Потом зажмуривается. Из-под век у нее выкатываются слезинки. Она продолжает говорить, безуспешно стараясь высвободить лицо, впрочем, не очень-то и стараясь.
Анка. «…Должна тебе признаться, Михал — не твой отец. Кто настоящий отец, не столь уж и важно, это была минутная слабость, глупость и подлость. Уверена, Михал будет тебя любить, как родную дочь, я его знаю и не сомневаюсь, что тебе с ним будет хорошо. Я представляю, как ты там, у себя, читаешь это письмо. У тебя светлые волосы, правда? Тонкие пальцы и нежная шея. Так бы мне хотелось. Мама».
Михал отпускает Анкину голову. Она стоит, понурившись, слегка дрожа.
Михал. Ты должна была его прочесть… когда… когда меня…
Анка. Знаю.
Михал. Тогда зачем?
Снова приподнимает за подбородок ее лицо — на этот раз резко, почти грубо. Анка морщится.
Михал. Зачем?!
Он не в состоянии сдержаться. Размахнувшись, дает Анке пощечину. Только после второго удара Анка заслоняет лицо руками. Люди смотрят в их сторону, Михал овладевает собой. Поднимает рюкзак и решительным шагом уходит.
15
Михал выглядывает из окошка, ищет взглядом Анку. Смотрит на свою руку, которой ее ударил. Он зол на Анку, но и на себя тоже — прежде всего на себя.
16
Анка выходит из такси перед домом, где живет Ярек. Это целый квартал старых невысоких домов еще довоенной постройки.
17
Мать Ярека, женщина лет пятидесяти, уже смирившаяся и со своим возрастом, и с внешним видом, открывает дверь. Квартира небольшая, бедно обставленная.
Анка. Ярек дома?
Мать Ярека принадлежит к разряду женщин, которые подружкам своих сыновей сразу начинают говорить «ты».
Мать Ярека. Его нет… заходи.
Анка. Можно?
Мать Ярека шире распахивает дверь. Убирает с большого обеденного стола увеличительные стекла, разделенный на квадратные отделеньица ящик, в котором лежат листья: она их изучала или описывала.
Мать Ярека. Раздевайся. Может быть, придется подождать.
Анка. Мне холодно.
Мать Ярека окидывает Анку взглядом человека, много повидавшего в жизни.
Мать Ярека. Могу напоить тебя горячим чаем… А хочешь просто рюмочку водки?
Анке такое не приходило в голову; что ж, идея хорошая. Мать Ярека достает графин, рюмки, наливает себе на донышко, Анке почти доверху. Анка нерешительно держит свою рюмку.
Анка. Ярек говорил вам, что… хочет на мне жениться?
Мать Ярека. Выпей.
Обе поднимают рюмки, Анка выпивает водку, не поморщившись, залпом.
Мать Ярека. Говорил…
Анка. Я могу за него выйти. Хоть сейчас.
Мать Ярека. А твой отец?
Анка. Неважно. Да он мне и не отец.
Мать Ярека внимательно на нее смотрит — можно сказать, пронизывает взглядом. Встает и убирает графин в шкафчик.
Мать Ярека. Торопишься. А изменить уже ничего не удастся.
Анка. Да.
Мать Ярека. Чтобы что-то начать, надо сперва покончить с тем, что было.
Анка. Я покончила.
Мать Ярека. Нет. Иначе бы ты так не спешила.
Анка не отвечает. Возможно, она поняла, что мать Ярека права.
Мать Ярека. Хочешь, отвезу тебя в квартиру моей сестры? Впрочем, можешь поехать и без меня, ты, кажется, там бывала. Ярек иногда выкрадывает у меня ключи. Но ему пока ничего не говори. Он тебя любит. Подожди несколько дней. Ну как, поедем?
18
Анка у дверей своей квартиры нажимает и долго не отпускает звонок. Никто не отзывается. Анка съезжает на лифте вниз. Когда лифт останавливается на первом этаже, его дверь открывает Михал. Заходит в лифт, ждет. Анка нажимает кнопку, лифт поднимается.
Михал. Я тебя искал.
Анка. Я забыла ключи.
Лифт останавливается на их этаже, но ни Михал, ни Анка не торопятся выходить.
Анка. Наш…
Оба по-прежнему не двигаются с места. Лифт трогается, ползет вверх, останавливается. Входит ординатор (из второй новеллы), смотрит на них с удивлением.
Ординатор. Вниз?
Михал кивает, лифт спускается на первый этаж, ординатор выходит, Анка с Михалом остаются. Секунду стоят неподвижно, потом Анка нажимает какую-то кнопку.
Михал. Прости. Прости, Анулька.
Анка. Ты знал?
Лифт останавливается в подвале.
19
Мы тут недавно были. Сейчас в подвале еще темнее. Анка испуганно замирает, Михал зажигает свет. Ведет Анку по длинному коридору между двумя рядами ажурных деревянных дверей кладовок. В их кладовке нет электричества. Михал достает спички и зажигает две стоящие на окне свечи. Все повторяется: Михал передвигает те же предметы, которые пришлось отодвигать Анке: велосипед, лыжи… Открывает черный чемодан. Достает косметичку, протягивает Анке фотографию. Две женщины и двое мужчин на курорте.
Михал: Узнаешь маму?
Анка. Да.
Михал. Один из них… возможно… твой отец.
Анка разглядывает фотографию.
Михал. Спрячь. Может, попробуешь его разыскать…
Анка. Зачем?
Михал. Я видел кучу фильмов, где дети разыскивают своих отцов.
Анка отдает ему фотографию, Михал прячет ее в косметичку.
Анка. А это?
Михал. Мамина. Мне отдали в больнице.
Бросает косметичку в чемодан, словно не хочет больше о ней говорить.
Анка. Когда ты узнал?
Михал. Я всегда знал.