Еще менее подробны сведения автора о народах, живших к северу от Восточного Туркестана. Мы видели, что границу распространения ислама на востоке можно, на основании его слов, установить довольно точно; менее ясны сведения о границах распространения ислама и тюркской народности на севере и на северо-востоке. Географы X века, по-видимому, хорошо знали только южную часть нынешней Джетысуйской области до гор, составляющих северную границу Чуйской долины. В рукописи Туманского упоминается и река Или, но автор имел об этой реке крайне неясное представление и заставляет ее впадать в Иссык-Куль. С другой стороны, Махмуд Кашгарский придает реке Или очень большое значение; с ней связывается даже происхождение двенадцатилетнего животного цикла. Рассказывается легенда о какой-то царской охоте, во время которой преследуемые царем животные переплывали реку Или в том порядке, как по ним потом были названы годы цикла.
Автор писал свой труд в Багдаде и приводит точную дату, когда он приступил к своему труду, — мухаррем 466 года хиджры, то есть сентябрь 1073 года, но эта дата внушает сомнение по двум причинам: во-первых, тут же назван халиф Муктади[78], вступивший на престол только в 467 году хиджры (1075 год); во-вторых, как год цикла назван год Змеи, который соответствует 1077 году. По записи в конце сочинения, оно было начато еще в начале джумада I 464 года хиджры (январь — февраль 1072 года), четыре раза переработано и переписано и окончено в понедельник 10 джумада II 466 года хиджры (10 февраля 1074 года), то есть до вступления на престол халифа, которому оно посвящено. Трудно объяснить эти хронологические противоречия, тем более что рукопись имеет точную дату (воскресенье 27 шавваля 664 года хиджры / 1 августа 1266 года) и представляет, по словам переписчика, копию с автографа автора. Едва ли, однако, есть основание сомневаться в том, что автор писал во второй половине XI века.
Автор не говорит, по каким причинам он переселился в Багдад; из его слов мы знаем только, что он объездил области и степи тюрок, принадлежал к числу лучших знатоков тюркского языка, изучил языки тюркский и туркменский, огузский и чигильский, язык ягма и язык киргизов. Из этих слов даже не видно, был ли его родным языком тюркский или арабский; его сочинение показывает, что арабским языком он также владеет вполне. Однако отдельные места его сочинения свидетельствуют о его тюркском происхождении. Автор вообще говорит о себе в третьем лице, иногда прибавляя к своему имени «автор этой книги» и т. п., иногда называя себя просто Махмудом, без дальнейшего прибавления. По-видимому, нет основания сомневаться в том, что везде, где в тексте говорится о Махмуде, имеется в виду автор. К автору, следовательно, относится известие, что отец Махмуда происходил из города Барсхана в местности около Иссык-Куля.
Гардизи рассказывает легенду о том, как в Барсхане были поселены Александром персидские воины во время его похода на Китай. Александр обещал увезти их домой на обратном пути, но вернулся на запад через Индию и потому не исполнил своего обещания. По объяснению Гардизи, Барсхан значит «эмир персов», то есть название города объясняется из слов парс и хан. Махмуд Кашгарский приводит два других объяснения; по одному, так назывался сын Афрасиаба, по другому — погонщик коней уйгурского царя. Последнее объяснение интереснее, так как из него можно заключить, что уйгуры некогда доходили на запад до Иссык-Куля и что об этом еще сохранилась память в XI веке.
Из одного места в первом томе даже можно заключить, что автор происходил не только из тюркского народа, но даже из династии Караханидов. «Махмуд, автор книги» говорит: «Наши отцы-эмиры назывались хамир, потому что гузы не могут произнести эмир». Дальше даже упоминается «наш отец (предок), отвоевавший области тюрок от потомков Саманидов», но возможно, что здесь автор уже перестает говорить от себя и возвращается к словам того источника, на который делает ссылку несколько выше, где говорится: «Сообщил мне Низам ад-дин Исрафил Туган-тегин ибн Мухаммед Чакыр-Тунка-хан со слов своего отца».
Упомянутые выше народы, жившие в долине Или — тухси, ягма и чигиль, — по-видимому, были тогда мусульманами, и передовые посты ислама находились к северу от Или и в местности, прилегающей к Балхашу. Балхаш упоминается под названием Теринг-куль, причем говорится, что у огузов слово теринг вообще употребляется для обозначения обилия чего-либо; вероятно, Балхаш получил такое название как самое большое озеро в этом крае. О впадении Или в Балхаш не говорится. Недалеко от озера был город Ики-угуз «Две реки», получивший такое название от своего местоположения между Или и другой рекой, Яфынч, хотя на приложенной к труду Махмуда карте Яфынч находится к югу от Или, а Ики-угуз — к северу{24}. В 1253 году европейский путешественник Рубрук проехал к северу от Или через город Эквиус; возможно, что Рубрук слышал название Ики-угуз и переделал его на латинский лад. Близ города Ики-угуз находился еще городок Камландж. Вероятно, в той же местности надо искать город Кеми-Талас, помещенный на карте за рекой Или, хотя в другом месте сказано, что этот город был на границе с уйгурами. Дальше к северу протекала река Ямар, вероятно Эмиль, в местности, где теперь город Чугучак; здесь жил народ ябаку, хотя название Ябаку, может быть по случайному совпадению, носила также речка, протекавшая близ Узгенда, на границах Ферганы[79].
С народом ябаку связано единственное военное предприятие мусульман против неверных, о котором рассказывается в сочинении Махмуда Кашгарского, именно победа сорокатысячного войска мусульман под начальством Арслан-тегина над 700000 кафиров под начальством Бука-Будражда; в стихах об этом походе говорится о переправе мусульманского войска через Или и через Ямар, то есть Эмиль. В войне на стороне противников ислама принимали участие и басмылы. Махмуд еще мог говорить с одним из участников этого похода, так что он произошел сравнительно незадолго до составления его труда, но все-таки вокруг этого события успел сложиться целый цикл легенд. К области легенды относится, конечно, и число кафиров, будто бы принимавших участие в сражении; существование таких многочисленных армий в степи по условиям кочевой жизни совершенно невозможно. Такие же фантастические цифры мы вообще находим, как известно, в рассказах о войнах с кочевниками, в том числе и о походах Чингисхана.
Народ ябаку принадлежал к числу тех народов, которым автор приписывает не чисто тюркское происхождение, хотя уверяет, что они, кроме своего языка, знали и тюркский. Сюда относится и народ басмыл, упоминаемый, как мы видели, в орхонских надписях в качестве населения местности в Восточном Туркестане с городом Бешбалыком, впоследствии занятой уйгурами.
Среди не чисто тюркских народностей упоминаются и татары; мы видели, что этим именем, встречающимся уже в орхонских надписях, впоследствии называли себя монголы. Очень вероятно, что монголами были некоторые другие народы, которых Махмуд называет не чисто тюркскими, в том числе и народ ябаку; если так, то монголы уже тогда доходили на запад до района, где соседями им с разных сторон были тюркские племена; киргизы, жившие по-прежнему главным образом на Верхнем Енисее, считались тогда чисто тюркской народностью. Во всяком случае, словами Махмуда подтверждается факт вытеснения тюрок монголами из Монголии.
Последним тюркским народом, господствовавшим в Монголии, были, насколько можно судить по китайским источникам, киргизы, победившие в 840 году уйгуров; вытеснение их из Монголии было связано, по-видимому, с усилением в начале X века монгольского народа китаев, основавшего сильное государство в Северном Китае и давшего этой стране свое имя, хотя это название употребляется теперь, как известно, только монголами, русскими и отчасти мусульманами, но не западными европейцами. Тюрки принесли с собой с востока встречающееся в орхонских надписях название «Табгач». При Махмуде уже различали Син и Масин (по-персидски Чин и Мачин) как Северный и Южный Китай, и только за Масином, остававшимся под властью китайской национальной династии Сун, сохраняли название Табгач (у Махмуда — Тавгач). Табгач, или Масин, называли также «верхним Сином». Син в собственном смысле, или «средний Син», называли Хитай, по имени господствовавшего там народа; «нижним Сином» считалась Кашгария{25}. По-видимому, слово табгач употреблялось и в другом смысле; китайцам, как и теперь, в Средней Азии приписывались предметы древней культуры, и в этом смысле Махмуд сопоставляет слово табгач с названием древнеарабского, упоминаемого в Коране народа ад. Махмуд, вероятно ошибочно, связывал с ним употреблявшийся Караханидами титул тавгач-хан, что будто бы значило «великий и древний царь». Гораздо вероятнее, что этот титул остался от прежнего соседства с Китаем.