Сет продолжил. Внимательно слушая его, и лишь изредка покачивая большой даже для демона головой, Рофокал иногда бросал на Сета взгляды, словно недоумевая, как такое может происходить в его городе. Но больше не перебивал.
Договорив, Сет замолчал, ожидая реакции премьера, но тот тоже молчал, очевидно, переваривая полученную информацию. Сет не мешал, украдкой поглядывая на клубящееся облако Тьмы, ставшее, как ему показалось, заметно больше, чем в начале его рассказа. Наконец, Рофокал сказал:
— Интересные дела творятся у нас под самым носом. Мне уже давно кажется, что судейские присвоили себе право по своему трактовать законы Хада, но ты знаешь, я не вмешиваюсь в то, что не в моей компетенции и власти.
— В Хаде все в вашей власти, господин премьер-министр, — учтиво произнес Сет.
— Ну, в каком-то смысле, это, конечно, так, — Рофокал посмотрел на Сета, — хотя, если я буду вмешиваться в каждое судебное дело, то у меня совсем не останется времени на дела государственные. Но все это скоро закончится — мои министры уже подготовили пакет реформ, и судейские лишатся своих непомерно раздутых привилегий, — глаза Рофокала сверкнули так, что Сет был уверен — это не отражение множества горящих свечей, а именно гневный отблеск, — ты уверен, что они превысили свои полномочия?
Сет подумал, было, что под государственными делами Рофокал имеет в виду свою любовь к литературе, но быстро загнал непочтительные мысли обратно, и вслух сказал:
— Действия судейских вполне можно квалифицировать как халатное отношение к своим обязанностям. И это как минимум.
— Ты думаешь? — Спросил Рофокал.
— Судите сами: убийство той же ночью другой служащей почты, явно заказное, и мотив читается с закрытыми глазами — она видела принесшего конверт, и вполне могла опознать его. А то, что у убившего ее «обращенного» откуда-то взялся клинок из черного железа однозначно указывает на сообщника из числа знати. Я не думаю, что какой-нибудь доморощенный кузнец из «обращенных» смог бы изготовить такой клинок. Да и черное железо достать сложно.
— Ты прав, — кивнул Рофокал, — все это очень подозрительно.
— Судейским так не показалось, — заметил Сет, — больше того, они в удивительно короткий срок рассмотрели это дело, и приговорили обвиняемую к пожизненному заключению в Тартар, что тоже необычно — ведь за такое преступление предусмотрено лишь одно наказание.
— Тоже верно, — снова согласился премьер, — я помню, как казнили Зеевула, когда он отравил моего предшественника Хаиса, — Рофокал даже передернул плечами, — жуткое было зрелище! — Помолчав немного, он добавил, — ты помнишь тот процесс?
Сет улыбнулся — он был уверен, что Рофокал не забыл, что именно он вычислил отравителя бывшего премьер-министра, графа Зеевула, помешавшегося на своей ненависти к Хаису, отказавшего ему в просьбе о помиловании его брата-близнеца, заключенного в Тартар самим Ушедшим. Дело было трудным, и Сет прекрасно помнил сложности, с которыми ему пришлось тогда столкнуться.
— Конечно, помню, господин премьер-министр, — учтиво ответил Сет, — раскрытие этого дела принесло мне должность старшего следователя.
— А мне пост премьера, — усмехнулся Рофокал, — так что я, можно сказать, отчасти твой должник.
— Я выполнял свою работу, не более, — вежливо возразил Сет, благоразумно отказываясь от роли благодетеля, — а этот пост вы заняли благодаря своим заслугам перед Хадом.
— И то, правда, — с еле заметным облегчением сказал Рофокал и, взглянув на Сета прищуренными глазами, спросил, — так, что ты предлагаешь по делу этой…, как ее…?
— Гибеллины Баст, — подсказал Сет.
— Баст…, - задумчиво повторил премьер, — знакомое имя…
— Она правнучка Хельмуга и внучка Дорана Баст, — подсказал Сет.
— Точно! — Обрадовано воскликнул Рофокал, — Точно! Я помню ее деда — суровый был демон. Самому Эосфору осмелился возразить, когда тот…, - премьер задумчиво покачал головой, окунувшись на мгновенье в свои воспоминания, — ну…, да ладно. Так что ты думаешь, ее нужно отпустить?
Рофокал еще раз покачал головой, словно до сих пор находился под впечатлением неизвестного Сету поступка Дорана Баст.
— Нет, господин премьер-министр, я прошу дать мне несколько ночей, чтобы тщательно расследовать покушение на герцога, и на это время перевести обвиняемую из тюрьмы в более щадящие условия.
Рофокал удивленно посмотрел на него.
— Насколько мне помнится, у нас всего одна тюрьма, если не считать Тартара, пребывание в котором вряд ли назовешь «более щадящими условиями». Где ты предлагаешь ее держать?
— Под мою ответственность, господин премьер-министр, прошу назначить ей содержание под домашним арестом, — проговорил Сет, стараясь не выдать охватившего его волнения, — Гибеллина Баст из славного рода, и я уверен, что она будет покорно ждать окончания следствия, которое я проведу в максимально сжатые сроки.
Рофокал ответил не сразу. Сцепив пальцы рук, он некоторое время пытливо вглядывался в спокойное лицо ожидающего его решения Сета. Наконец, он произнес:
— Хорошо, граф, твои честность и принципиальность мне известны, но учти, — Рофокал поднял руку, — у тебя ровно три ночи, чтобы найти истинного виновника. Это первое. И ты лично отвечаешь за то, что она никуда не сбежит. Это второе.
Сет почтительно склонил голову, отчаянно пытаясь скрыть охватившую его радость.
— И, третье, — Рофокал помолчал, формулируя последнее условие, — я дам тебе неограниченные полномочия, но ты будешь докладывать мне лично обо всем, что, так или иначе будет касаться этого дела.
Что означало, что Сет должен стать… информатором. Радость, что он сумел выполнить данное узнице обещание, прошла так же быстро, как появилась, но Сет ни единым мускулом лица не выдал своих сомнений. Он даже смог заставить себя улыбнуться и твердым голосом произнес:
— Благодарю вас, господин премьер-министр. Я никогда не сомневался в вашей мудрости и дальновидности и, обещаю, что все условия будут выполнены самым тщательным образом.
— Что ж, хорошо, — удовлетворенно проговорил Рофокал, и вдруг неожиданно спросил, — а эта Гибеллина…, она хороша собой?
Чувствуя, что краснеет, Сет все же сумел спокойно ответить:
— Пребывание в тюрьме еще никого не красило, господин премьер-министр.
— Это да, — со вздохом согласился Рофокал, — но все же, она симпатична, верно?
— На вкус и цвет, господин премьер-министр…
Рофокал громко засмеялся.
— Будет тебе, граф — перебил он Сета, — я женат, и мне просто любопытно. Но раз ты не хочешь говорить, то я попрошу тебя еще об одной услуге.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});