– Не получается. Дора не может петь!
– Совсем как на «Титанике», – мирным голосом сказал Рябов, – когда-то в старые времена был такой корабль. Он налетел на айсберг, а музыканты, чтобы подбодрить пассажиров, играли до тех пор, пока не скрылись под водой.
– Может, в этом есть резон, – задумчиво произнёс Фрош.
Он взял мадам Бемоль за руку:
– Спасибо вам и вашим «ноткам». Прекрасный концерт!
Она взглянула в его лицо, и капитан впервые увидел пляшущие золотистые искорки в её ледяных глазах.
Пение и танцы девочек мадам Бемоль и вправду подействовали успокаивающе. В самом деле, что ещё остаётся, когда шансов на спасение почти нет.
– Системы запустим через двадцать минут! – бодро доложили ремонтники.
К ним ещё не дошёл слух об астероиде.
– Молодцы! – похвалил капитан.
«Нотки» продолжали петь, играть и двигаться в том же ритме, мадам Бемоль дирижировала.
И вдруг что-то изменилось: сначала тихо, а потом всё заметнее и заметнее, задрожало огромное тело корабля. «Лютеция» с выключенными двигателями стремительно набирала скорость.
Когда опасность миновала, капитан Фрош повернулся к мадам Бемоль. Но она уже стояла перед старой жабой и пытливо глядела в её полуприкрытые морщинистыми веками глаза.
– Вы, – сказала мадам Бемоль.
– Всё-таки тридцать с лишним лет в Королевской опере, – ворчливо отозвалась та.
– Так вы Великолепная Анна! – восхищённо произнесла мадам Бемоль. – Вас никто не мог превзойти! Жаль, вы бросили сцену!
– Муж был против, – буркнула старуха, – а теперь уже поздно…
– Но как вы смогли, человек на это не способен?! – воскликнула мадам Бемоль.
– Способен, – надменно возразила Анна Крис, – но музыка небесных сфер доступна не всем.
Люди понемногу разошлись. Мадам Бемоль взглянула на старую примадонну:
– Что ж, вы заслужили…
Она повернулась к иллюминатору и взмахнула дирижёрской палочкой, напомнив Фрошу прекрасную благодетельную фею. «Чёрный занавес», как в театре, отъехал в сторону, и взглядам находящихся в рубке людей открылось пронизанное тёплым зелёным светом пространство, усеянное пульсирующими золотыми огнями незнакомых звёзд. Прошло всего несколько секунд, затем занавес закрылся. Но капитан успел заметить восемь извивающихся спиралевидных фигур, похожих на закрученные клочья тумана, которые скользнули от корабля к «занавесу» и растворились в том, что было за ним.
– Вот паникёрши! И как им удалось открыть шлюз? – легкомысленно заметила мадам Бемоль. – Надеюсь, в их гибели никого не обвинят?
Капитан Фрош огляделся. Девочки мадам Бемоль исчезли.
– Хотела бы я услышать эту музыку, – сказала Анна Крис, – вот как вы оберегаете гармонию вашего мира?
– Да, пока приходится, – кивнула мадам Бемоль.
– Хм, словечко «пока» внушает оптимизм, – протянула старуха, – но этот Скейтер… он ведь проникся вашей гармонией… на свой лад. Не говоря уже о капитане, который вас любит.
– Не знаю про гармонии и музыку сфер, это слишком заковыристо, – сказал капитан Фрош, – но я действительно люблю мадам Бемоль.
Когда «Лютеция» вернулась на Землю, мадам Фрош открыла музыкальную школу для одарённых детей. После трагических событий на «Лютеции» отношение к ней изменилось.
– Бедняжка, с кем ей приходилось работать! Пережить гибель своей группы! Ведь сразу было ясно, что с ними что-то не в порядке. Все артисты не от мира сего, а эти были просто сумасшедшие! – шушукались родители учеников. – И как благородно, что они с мужем взяли на воспитание приёмных детей! Старшая девочка, говорят, очень талантлива!
Родителям особенно нравилось, что мастер-класс по пению вела легендарная Анна Крис. Она по своему обыкновению язвила, придиралась и капризничала, но и ученики, и их родные принимали это как должное – всё-таки старая школа, высший класс!
А капитан Фрош подал рапорт об отставке и устроился на транспортник «Земля – Луна», чтобы проводить больше времени с семьёй. Дочка часто играла ему на фортепиано, и, глядя на уверенно скользящие по клавишам маленькие руки и вздрагивающую от усердия русую чёлку, он вспоминал о своём первом рейсе к «чёрному занавесу» и как наяву видел перед собой бесконечную даль цвета молодой травы и золотые блёстки звёзд, надеясь ещё при жизни познать чудесную гармонию манящего мира бывшей мадам Бемоль.
Прогулки по болоту
Валера так разволновался, что выронил колоду, и она упала на влажную землю.
– Неужели правда?! Целый народ так и пропал?
Кузьмич вздохнул и, наклонившись, стал подбирать рассыпавшие карты.
– И чему вас там в академиях учат, – буркнул он из-под стола, – правда, конечно… как они обнаружили проход, так и попёрли… И что самое смешное, не так-то плохо им в Империи жилось. Каждое день вино, оливки с молодым барашком и кучей овощей, фруктов завались, свежий хлеб, воздух – кристалл!
– Вот, значит, куда исчезла Атлантида! – покрутил головой молодой человек.
– Нет, Атлантида была потом. А это, наверное, Кретинида, уж извини за грубость. Не зная броду, соваться в воду. Захотелось от Империи отделиться. Отделились. И где они, бедняги, никто сказать не может. Так и брели сквозь темпоральную дыру день за днём. И сгинули все. Император волосы на голове рвал, когда из провинции вести дошли. Молодой, горячий, реформатор, хотел, как лучше. М-да…
– Надо же, – сказал Валера, – нам в академии говорили, что дыру закрыли люди из будущего. Они создали темпоральную мембрану и Остров Времени для контроля над местом перехода.
– Надо было эту дыру вообще запечатать, – перебил Кузьмич, – хотя, конечно, работа смотрителя имеет много плюсов. И платят прилично.
– А можно мне куда-нибудь перейти? – спросил Валера возбуждённо. – Я давно мечтал в прошлом побывать!
– Ну, попробуем, – сказал Кузьмич, – если хочешь, сходим ненадолго. Только будь осторожней, гиблое это место. Тут, на болоте, всё может случиться! А уж сколько раз его осушать пробовали. По незнанию-то, ох! Надень сапоги, стажёр, а то мокро там.
Через несколько минут они отправились.
Всё началось с разговора, с дурацкого разговора, начатого прекрасной А Фунду в дождливый осенний день, когда так хорошо сидеть дома и радоваться, что непогода не застала тебя на улице. А Фунду решила поболтать о времени.
– Время можно тянуть, убивать, обгонять, – говорила она оживлённо, и огонь бросал отсветы на её лицо, отражаясь в гладкой коже щёк.
– Ну да, ну да, – соглашался Со Тен, – я знаю одну красавицу, которая убивает время вместо того, чтобы сделать своему жениху вкусную еду.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});