пьедестал и поклоняться тебе как богине?
— Многие девушки мечтают об этом.
— Но не ты. Тебя нужно ласкать, согревать прикосновениями. А ты выглядела так, словно увидела привидение.
Ханна сделала глубокий вдох. Как же она желала прикосновений.
— Тебе холодно.
— Ох, а я только начала привыкать к тому, что я такая страстная и горячая, — насмешливо ответила она.
Камель грозно на нее посмотрел.
— Я скажу гостям, что ты внезапно почувствовала себя нехорошо. Рафик сопроводит тебя в твою комнату.
И волшебным образом в ту же секунду появился Рафик. Ханна потихоньку начала к этому привыкать, поэтому не испугалась, а с благодарностью приняла от громилы теплую шаль, которую он накинул на ее плечи.
Глава 8
Ханне все-таки удалось уговорить Рафика сопровождать ее только до коридора, по лестнице на второй этаж она уже поднималась одна. Она находилась в закрытой части дома, недоступной для гостей, поэтому здесь было очень тихо. Ханна прошла мимо двери, ведущей в гостевую спальню, какая-то неведомая сила тянула ее к таким знакомым и родным местам. Она поднялась по небольшой дубовой лестнице к тайной дверке, которая вела на следующий этаж.
Много лет назад помещение мансарды предназначалось для обслуживающего персонала поместья. Потом там построили детскую комнату, а несколько лет назад она стала своего рода обособленной квартиркой со своей собственной маленькой кухней. Ханна открыла дверь в свою прежнюю спальню и поспешила зайти внутрь. Она подошла к кровати и взяла в руки одну из своих мягких игрушек, затем открыла дверку кукольного домика. Внутри маленьких комнаток тут же автоматически загорелся свет.
Ханна ждала, что вот-вот на сердце у нее станет легче, что все ее тревоги затихнут. Но так и не ощутила того спокойствия и защищенности, которые ожидала.
Раньше эта комната была для нее пристанищем души. Как только за ней закрывалась дверь, весь остальной мир оставался позади.
Она решительно закрыла дверку в кукольный домик. Время смотреть в будущее и оставить прошлое позади.
В гостевых комнатах Ханна приняла душ и поверх своей шелковой пижамы надела сочетающийся с нею халат. Волосы она оставила распущенными и влажными после душа. Покинув наполненную паром ванную комнату, она подошла к двери между комнатами; немного замешкавшись, она все же повернула ключ и оставила дверь открытой. Закрытая дверь никак не поможет в решении их проблем.
Ханна затянула потуже пояс своего халата и направилась к кровати, стараясь не обращать внимания на возбуждение, которое не покидало ее тело, когда она вспоминала его слова.
«Не обязательно уважать или испытывать симпатию к человеку, чтобы желать сорвать с него одежду».
— О, господи!
Камель стоял, прислонившись одним плечом к дверному проему, и стягивал с себя галстук.
— Как же я рад, что все закончилось.
Камель стянул с шеи свой галстук и, продолжая держать его в руке, обратил на нее свой темный взгляд.
— Так значит, никаких закрытых дверей?
— Это было так по-детски с моей стороны.
На лице Ханны не осталось ни капли макияжа. Единственным отступлением от полной естественности был ее бледно-розовый педикюр. С длинными влажными волосами, обрамляющими ее чистое лицо, она выглядела такой молодой, хрупкой и невероятно прекрасной.
Но в ее голубых глазах все равно читалась некоторая осторожность.
— Я думал, что ты уже будешь спать.
Погруженная в свои мысли, Ханна потирала пальцы одной ноги о щиколотку другой, но когда заметила, что Камель следит за ее движениями, поспешила убрать ноги под себя. Она заправила свои влажные волосы за уши и призналась:
— Я нехорошо себя чувствую, что тебе пришлось объяснять мое отсутствие. Оказалось ли это каким-то неловким моментом?
— «Неловким»? — Он приподнял бровь. — Ты имеешь в виду, заметил ли кто-то, как ты уходила с ним?
— Я не покидала вечеринку с ним. Он последо…
Камель поднял руки, словно сдается.
— Я знаю.
— О моем отсутствии. Как ты его объяснил?
— Я не вдавался в подробности. Просто сказал моему дяде, что ты решила пойти спать раньше. — А вот с Чарльзом Латимером у него был длинный разговор.
— И они поверили тебе?
Камель сделал шаг в комнату, затем бросил свой галстук на кресло.
— Почему нас должно это волновать?
— Так как долго ты стоял и наблюдал за сценой?
Нахмурившись, она посмотрела на него, когда он ответил:
— Достаточно долго.
Ханна раздраженно сжала зубы, услышав его скудный ответ.
— Так значит, он изменял тебе?
О да, эту часть разговора он слышал.
— Такое случается.
— Бросить его в день свадьбы — отличная месть.
— Я не планировала этого. Именно тогда я и узнала об этом.
Камель удивленно на нее посмотрел.
— В самый день свадьбы?
Ханна кивнула, чувствуя так знакомую ей горечь воспоминаний. Это произошла за час до прихода фотографов, стилистов и парикмахеров. Она постучалась в дверь к Сэл, чтобы забрать «что-то синее» для свадебной церемонии, которое пообещала предоставить ее подруга, но на самом деле она хотела поговорить по душам.
— Я застала его в постели с Сэл, моей свидетельницей на свадьбе. Они… Я только потом уже узнала о том, что он успел переспать со всеми моими подругами.
Ханна не поднимала глаза, не желая видеть его реакцию на ее слова.
— Так он переспал со всеми, кроме тебя.
Она тут же подняла на него глаза.
— Значит, ты и это услышал.
Камель кивнул. Он слышал их разговор, но не до конца его понимал.
— Так значит, нужно жениться на тебе, чтобы овладеть тобой.
— Вовсе нет, я хотела близости. — Ханна поморщилась и честно добавила: — И это бы произошло. — И несмотря на то, что Ханна никогда не считала себя сексуальной, она не могла понять того безумного влечения, которое испытывала к Камелю. — Но он…
Камель наблюдал за тем, как Ханна пытается подобрать подходящие слова.
— Наверное, он просто хотел восхищаться мной, а не…
— Спать с тобой, — помог закончить ей Камель, думая о том, что ее бывший жених был еще большим неудачником, чем он предполагал.
— Я не думаю, что он видел во мне женщину. Скорее экспонат в свою коллекцию произведений искусства. Ему всегда нравились красивые вещи… это не значит, что я говорю, что я…
— Не порть этот момент честности, пытаясь быть скромной. Мы оба знаем, что ты очень красивая. Но почему в этой истории все считают именно его жертвой?
— Я предпочла, чтобы меня считали бессердечной стервой, нежели идиоткой.
— И твой отец решил пригласить этого человека на вечеринку?
Он пододвинул стул ближе к кровати и, повернув его, сел на него верхом.
— Ох, проще было сказать