и я не знал куда мне идти. Мной овладело отчаяние и я стал думать; «Пойду брошусь в воду и избавлюсь от всего!..».
Потрясенный, бродил я по улицам нашего квартала. Никого на улицах не было видно. Кругом царила мертвая тишина.
Все уже вернулись из церкви и сидели со своими, мелькало у меня в голове, я один как беглец, как осужденный, не имею пристанища в эту ночь.
Из домов был слышен запах ладана, и воздух был напоен этим священным благоуханием. Порой до моего слуха долетали веселые возгласы и слова «Христос воскрес!». Да, думал я, воскрес бог любви и мира, но где же любовь в мире, где мир, где братство? Их нигде я не видел в жизни.
Тоскливая тревога, охватившая меня, доводила до безумия. Я уже ничего не чувствовал, ничего не слышал. Мне стали непонятны даже звуки сладких песнопений, которые долетали до меня из окон. Я стал глух ко всему.
Не помню, как я дошел до берега потока… Но когда я собрался было кинуться в пучину высоко вздымавшихся волн разлившегося потока, какой-то голос окликнул меня.
— Эй ты, стой! Что ты делаешь?
Оттого ли, что было темно или оттого, что я был слишком взволнован, я не сразу узнал этого человека, хотя в голосе его послышались мне знакомые ноты.
— Ты меня не узнаешь, Фархат?
— Ах, это ты Каро? Милый друг!.. Но нет ты не Каро… откуда ты взялся?.. Ведь про тебя говорили…
В смущении и нерешимости я распрашивал моего старого товарища, который тем временем обнял меня и глухим голосом сказал.
— Ну да это же я, я, Каро!..
Меня охватила безграничная радость. Как малый ребенок я припал к его груди и стал нежно целовать его лицо, глаза, руки… И долго я не выпускал его из своих объятий. Я рассказал ему все, что со мной случилось и объяснил почему попал сюда. Он смеялся над моей простотой и говорил:
— Ты с ума сошел что-ли?
— А что же мне было делать? — спросил я.
— А кинуть в воду этот сатанинский клубок и делу конец! — сказал он, указывая на книгу «Даниила», которую я бессознательно захватил с собой, убегая из своей тюрьмы.
Без долгих размышлений я кинул книгу в воду и мне показалось, что вместе с ней бурные волны потока поглотили и унесли муки моего сердца…
— Вот и отлично! А теперь идем!
Я и не спросил куда он меня ведет, а покорно последовал за ним.
На краю неба заблестел рог луны, и ночной мрак немного рассеялся. Прохладный ветерок освежил мою разгоряченную голову, и я вздохнул свободнее. Я уже чувствовал себя настолько хорошо, что, казалось, со мной ничего и не случилось…
Двенадцать лет тому назад Каро покинул нашу школу и куда-то исчез. Он ушел из школы, ничему там не выучившись. Но как он изменился за это время, — думал я. Худенький, маленький, болезненный Каро вырос, возмужал, стал настоящим богатырем. Его смелые движения и гордая осанка были полны величия и самоуверенности. Он был старше меня всего на четыре года, а моя голова еле доходила до его плеч. А я ведь не малорослый парень. На моем лице еще не было и следов растительности, а у него уже растут темные усы. На его загорелом бронзовом лице ярким огнем пылали знакомые мне глаза. Мне казалось, что глаза у него стали больше и приобрели какое-то полудикое выражение.
В пути он почти не говорил со мной. Только спросил:
— Неужели еще жив тот Аспид?
Вопрос относился к моему учителю, отцу Тодику. А когда я стал рассказывать ему о школе, он как будто не слушал меня и, видимо, не интересовался всем этим, так как ему все было хорошо известно. И правда, ведь ничего с тех пор не изменилось, Все оставалось по-старому. Встреча со мной, так обрадовавшая Каро в начале, видимо, потом навеяла на него печаль. Меня заставляло думать так его задумчивое молчание. Но оказалось, что я ошибся. Каро в это время думал о другом и как-бы не замечал меня. Казалось, он забыл о моем присутствии… Меня обидело его равнодушие и я нетерпеливо спросил его:
— А куда мы идем?
— Ах, я забыл тебе сказать. Сейчас я поведу тебя в одно место, где ты увидишь двух своих старых товарищей. Ведь ты не позабыл еще Аслана и Саго?
— Аслана и Саго! — воскликнул я, не в силах удержать охватившее меня радостное волнение, которое постороннему показалось бы странным при сравнении с хладнокровием и спокойствием моего спутника. — Где они? Скоро ли я их увижу? — нетерпеливо спрашивал я.
— Скоро, скоро, — ответил Каро, продолжая идти. Ночь была ясная, лунная. Я четко различал предметы. Город остался за нами. Сады Хосровии, окутанные легким флером серебристого тумана, дремали неподвижные и молчаливые. Ручейки, протекавшие у зеленых нив, сладко журчали. Нежно-прохладный воздух был напоен ароматом трав.
Мы шли все в одном направлении. Но я не знал еще куда мы идем. Вдруг Каро прервал молчание и обратился ко мне со следующими словами:
— Я не хотел, Фархат, чтоб кто-нибудь из знакомых здесь меня видел, но случилось так, что мы с тобой встретились. Я хотел бы надеяться, что никто о нашей встрече не узнает…
— А нельзя-ли мне узнать причину этого? — спросил я.
— Пока — нет. После — сам поймешь. Через несколько дней…
— Я буду молчать как мертвец, если ты этого хочешь.
— Да, хочу. Мне нужно некоторое время скрываться.
И он снова погрузился в свои мысли.
Предупреждение Каро меня очень удивило.
Казалось странным, что человек, который ушел из родного города двенадцать лет тому назад, которого все считали погибшим, теперь каким-то чудом появился и почему-то не хочет никому показываться, скрывается, не хочет встречать знакомых и родных. В чем же тайна? Этот вопрос стал тревожить мой ум.
Пройдя по степи мили полторы, мы дошли до того места, где с незапамятных времен стоят развалины каких-то зданий. Об этих развалинах бабушка рассказывала мне множество чудесных легенд.
Среди развалин уцелел лишь один минарет, который при лунном свете казался красивее, чем при дневном. Синяя мозаика на нем сияла чарующей красотой. Минарет возвышался среди обломков как богатырь и, казалось, мстительно грозил векам, говоря им:
— Вы уничтожили вокруг меня все, что было создано искусством, но я останусь и еще повоюю с вами. Но меня тогда занимали не эти мысли. В тог миг, когда мы подошли к развалинам, мной овладело страшное волнение. Все, что было рассказано мне в