Салли встал, проверил колено. – Я слишком устал грешить.
– Я об этом и говорю. Не осуждай тех, у кого еще остаются силы.
Тоби посмотрела на Питера – судя по его виду, сил у того почти не осталось. “Внешность обманчива, – подумал Салли. – И минимум две женщины со мной согласятся”.
– Я ничего не сказал, только поздоровался, – ответил Салли. – Если решите пожениться, дайте знать. Я поведу невесту к алтарю.
– И не притворяйся, будто ты одобряешь, – продолжала Тоби Робак. – Это еще хуже.
Салли неуверенно согнул колено.
– Ничего не понимаю. Одобрять нельзя, не одобрять тоже нельзя. Что же тогда, черт возьми, мне прикажешь делать?
– Порежь коробки, – предложил Питер. – Ножницы за тобой на столе.
– Все не выбрасывай, – попросил Салли и взял ножницы. – Я скоро тоже переезжаю.
– Парочку приберегу, – пообещал Питер. – Тебе ведь этого хватит?
– Жаль, я раньше не знал, что тебе нравятся зубоскалы, – сказал Салли Тоби Робак.
– У него есть и другие достоинства, – ответила Тоби. – Если бы мне нравились только зубоскалы, я бы влюбилась в тебя.
Закончили они через полчаса. Теперь, когда книги стояли в шкафах, а разрезанные коробки лежали стопкой на полу, комната снова казалась пустой.
– Тебе понадобятся еще кое-какие вещи, правда же, – сказал Салли.
Из кухни донесся голос Тоби:
– Например, сковородки, кастрюли, тарелки, стаканы и столовые приборы.
– У меня все это есть, – продолжал Салли. – Хочешь, завтра перевезем.
– А ты чем будешь пользоваться? – удивился Питер.
– Я не ел дома уже лет пять. – Салли, надел куртку и перчатки и собрался уходить.
– Жалко, – сказала Тоби с порога кухни.
– Не очень, куколка. – Салли подошел к окну. На улице было темно, но Салли разглядел внизу, возле тротуара, очертания спортивной машины Карла Робака.
Питер тоже накинул куртку:
– Я тебя провожу. Все равно надо закрыть прицеп.
Салли вновь обвел комнату взглядом. Даже пустая, она казалась уютной. Камин в окружении книг. Когда они утром смотрели квартиру, Салли об этом не думал, не представлял, как все может выглядеть.
– Тебе здесь будет удобно, – произнес он. – Привези завтра мать, пусть посмотрит. Ей станет легче.
Питер кивнул:
– Ничто не успокаивает ее так, как книги.
– Значит, ей здесь понравится. Тут настоящая библиотека, – заметила Тоби Робак.
Слово “библиотека” она произнесла как “библютека”, и Салли заметил, что Питер улыбнулся.
Салли первым, держась за перила, шаг за шагом сошел по темной лестнице, сначала вставал обеими ногами на одну ступеньку, потом спускался на следующую. Что на меня накатило, дивился он, зачем я тащил вверх по лестнице тяжеленный дубовый стол? С другой стороны, а что на него накатило, когда на прошлой неделе он врезал полицейскому или сегодня Карлу Робаку? Величайшей загадкой жизни для Салли по-прежнему оставалась загадка собственных поступков.
У подножия лестницы Питер щелкнул выключателем, но тщетно.
– Надо будет завтра заняться и этим тоже. – Он уставился в темноте на сводчатый потолок. – Спасибо, что помог со столом.
Салли кивнул, но промолчал. Он вдруг осознал, что Питер способен на великодушие. Салли прекрасно понимал, что помощником оказался никчемным. Скорее, он прибавил Питеру работы. А сын поблагодарил его просто по доброте душевной. Быть может, это его достоинство и имела в виду Тоби Робак.
– Если она останется на ночь, я бы на твоем месте запер дверь на замок, – предупредил Салли. – В той красной машине на улице ее муж.
– Он увязался за нами до самого Олбани, – ответил Питер. – Когда мы ездили в Моргантаун.
– Так она ездила с тобой?
Питер не ответил.
– Как же вы с нею сошлись? – с неподдельным любопытством спросил Салли.
– Быстро, – произнес Питер, точно этого объяснения должно хватить. Но не хватило. Салли ни с одной женщиной не сходился быстро.
– В общем, ты осторожнее с Карлом, – предупредил он. – Ему это все в новинку.
Так странно беседовать с Питером в темной и тесной прихожей. Но в каком-то смысле проще. Порой Салли было трудно разговаривать с сыном из-за выражения его лица, этой насмешливой, отстраненной, самодовольной ухмылки. А вот голос у него приятный.
– Обычно это он ходит налево, – пояснил Салли. – И ему надо привыкнуть, что теперь они с Тоби поменялись ролями.
В темноте он разглядел, как сын пожал плечами.
– Им и раньше случалось меняться ролями, – ответил Питер. – По крайней мере, так утверждает Тоби.
Салли задумался над его словами.
– Сомневаюсь, – возразил он наконец.
– Ладно, думай как хочешь, – не стал спорить Питер.
– Она очень хорошая девочка.
Питер усмехнулся:
– Она очень хорошая женщина. А ты возвел ее на очень высокий пьедестал.
– Ну… – начал Салли и осекся, радуясь, что Питер, судя по всему, не намерен рассказывать ему о прегрешениях Тоби Робак, если таковые были ему известны. – Утром, перед тем как возвращать прицеп, загляни в дом на Баудон. Там в гостевой комнате есть кое-какая мебель. Если что-то приглянется, забирай.
Питер заверил, что так и сделает.
– А может, ничего из того старья тебе и не нужно, – продолжал Салли. – Кто знает? – Он взялся за ручку двери. – Я поговорю с нашим другом. Он меня послушает.
– Сделай одолжение, не говори с ним, – попросил Питер. – Ты только все испортишь. Опять.
Салли догадался, Питер имеет в виду, что Салли отказался дождаться “скорую” и ударил Веру. Эта жуткая сцена весь день стояла у него перед глазами, несмотря на прекрасные развлечения – пиво, покер, гологрудые девицы, – которые его окружали.
– Как думаешь, твоя мать оправится?
– Понятия не имею, – ответил Питер. – Ее оставили на ночь в Шуйлере. Ты ведь ее знаешь. Она все та же, но хуже.
– Пожалуй, ты мог бы больше ей помогать, – осмелился предположить Салли.
– Вряд ли, – ответил Питер. – Жизнь складывается не так, как ей хочется, вот она и психует.
К такому же выводу Салли пришел тридцать пять лет назад, и Питеру вряд ли удастся сделать мать довольной или счастливой, как не удалось и Салли. Но сейчас Салли казалось трусостью то, что он плохо старался и сдался так легко. Одно дело понимать, что ты разгребаешь дерьмо назло всему, и совсем другое – бросить эту затею, не успев замараться. Тем более что ты намеревался и дальше разгребать другое дерьмо назло всему остальному.
– Она сейчас и правда заводится с пол-оборота, – заметил Салли, вспомнив, что Вера пришла в ярость от одного только вида Руба возле ее дома. А может, и оттого что он, Салли, вторгся в ее дом, что он был внутри. Запачкал его, по выражению Веры.
– Ты еще не все знаешь, – сказал Питер. – Деда утром положили в больницу. Он не может дышать, даже с кислородной маской.
Салли вспомнил Роберта Холзи, как он выглядел на