Читать интересную книгу Полное собрание рассказов - Владимир Набоков

Solus Rex (зима 1939/40; Современные Записки. 1940. Кн. LXX. Апрель). Вторая глава одноименного незавершенного романа, в английском переводе вошедшая в сборник рассказов «A Russian Beauty» («Красавица») (1973), при жизни автора по-русски с тех пор не публиковалась. Печатается по тексту «Современных Записок» с восстановлением двух фрагментов, выпущенных редактором журнала по соображениям пристойности.

Тот угрюмо облизнулся, поставил стакан и подошел к принцу. — После этого предложения в журнальной публикации (на с. 23) следовало два ряда отточий — выпущенные строки, восстановленные в настоящем издании.

…повлияло на его суждение… и что у принца есть качества… — После слова «суждение» также был выпущен фрагмент, восстановленный в настоящем издании.

Рассказы, вошедшие в «Другие берега»

Mademoiselle О (январь 1936; Mesures. 1936. № 2). Впервые рассказ был напечатан по-французски, затем — по-английски (The Atlantic Monthly. 1943. № 1) в совместном переводе автора и Хильды Вард. Русская версия рассказа в авторском переводе вошла составной частью (глава пятая) в автобиографический роман «Другие берега» (Нью-Йорк: Издательство имени Чехова, 1954). Печатается по этому изданию.

Набоков не был доволен этим своим опытом в художественной прозе на французском языке (помимо рассказа, Набоков в том же 1936 г. написал по-французски эссе о Пушкине). В начале марта 1936 г. в письме к З. Шаховской, после нескольких успешных публичных чтений рассказа, он писал о нем так: «По-видимому, мою Mademoiselle в Париже напечатают — она чрезвычайно пришлась по вкусу редактору N<ouvelle> R<evue> F<rançaise> (а написал я ее в три дня, и это вообще совсем второй, если не третий класс)» (Письма Владимира и Веры Набоковой к З. Шаховской // Архив Набокова в Библиотеке Конгресса США, Вашингтон). После выхода английского перевода рассказа Набоков сообщил Вильсону в письме от 29 марта 1943 г., что «глухие дамы с разных концов этой чудной страны шлют мне такого рода письма: мистер Набоков, если бы Вы знали, что значит страдать глухотой, Вы бы изобразили Mlle O с большей теплотой» (The Nabokov — Wilson Letters. 1940–1971. Р. 107).

…воплощением Иезавели из «Athalie», дурацкой трагедии Расина… — В русских переводах «Афалия», «Аталия» и «Гофолия» — трагедия (1691) Ж.-Б. Расина на библейский сюжет. Набоков имеет в виду следующее место, когда убитая и растерзанная псами Иезавель предстает во сне Гофолии: «Так вот, передо мной в одну глухую ночь / Предстала мать моя Иезавель неслышно. / Она, как в смертный час, была одета пышно» (д. 2, явл. 5. Пер. Ю. Корнеева).

Первая любовь (First Love. Март 1948. Впервые под названием «Colette»: The New Yorker. 1948. 31 июля). Русская версия рассказа в авторском переводе вошла составной частью (глава седьмая) в автобиографический роман «Другие берега».

Рассказы, написанные по-английски (1943–1951)

Ассистент режиссера (The Assistant Producer. Январь 1943; The Atlantic Monthly. 1943. Май).

«Что как-то раз в Алеппо…» («That in Aleppo Once…». Май 1943; The Atlantic Monthly. 1943. Ноябрь).

Время, место, род пытки. Ее веер, перчатки и маска. — Набоков совмещает две фразы из «Отелло» Шекспира: слова Лодовико к Кассио в финале трагедии относительно Яго: «Назначьте кару этому злодею, / Час, место, пытку. Будьте беспощадны». И слова Отелло во время допроса Эмилии из сц. 2 акта 4:

«Отелло. И тебя не отсылали?

Эмилия. Ни разу.

Отелло. Чтоб ей подать перчатки, или веер, / Или маску, или что-нибудь?

Эмилия. Ни разу.

Отелло. Как странно!

Эмилия. Ручаюсь вам душой — она честна» (пер. М. Лозинского).

Но какая все-таки жалость. — Слова Отелло к Яго в сц. 1 акта 4: «Но как все это грустно, Яго!»

…все это может кончиться в Алеппо. — В оригинале название города, упомянутого Отелло перед тем, как он заколол себя (его слова вынесены в название рассказа), набрано курсивом, указывающим на то, что, взяв его в заглавие, писатель В., к которому обращается герой, вопреки его просьбе переводит его личную трагедию в область своего безжалостного искусства.

Забытый поэт (A Forgotten Poet. Май 1944; The Atlantic Monthly. 1944. Октябрь).

Быль и убыль (Time and Ebb. Сентябрь 1944; The Atlantic Monthly. 1945. Январь).

Жанровая картина, 1945 г. (Conversation Piece, 1945. Март-апрель 1945). Впервые под названием «Double Talk»: The New Yorker. 1945. Июнь.

Знаки и знамения (Signs and Symbols. Май 1947; The New Yorker. 1948. 15 мая). В письме к одному из редакторов «Нью-Йоркера», К. Вайт, отвергшей «Сестер Вэйн», Набоков пояснил, что их особенность, как и ранее принятых журналом «Знаков и знамений», состоит в том, что «скрытая (главная) история вплетена или помещена позади внешней, полупрозрачной» (Vladimir Nabokov. Selected Letters. 1940–1977 / Ed. by Dmitri Nabokov and Matthew J. Bruccoli. Harcourt Brace Jovanovich. 1989. P. 117); обнаружение этой «внутренней схемы (или конструкции)» откроет читателю истинный замысел рассказа. Розыскам этого истинного замысла посвящен недавно вышедший сборник статей об этом коротком рассказе (Anatomy of a Short Story: Nabokov’s Puzzles, Codes, «Signs and Symbols» / Ed. by Y. Leving <Анатомия рассказа: набоковские загадки, шифры, «Знаки и знамения»>. Contnuum, 2012).

Название рассказа многослойно. На поверхности — картографический термин «условные знаки», однако, как и в более раннем «Time and Ebb», намекающем на устойчивое выражение «tide and ebb» (прилив и отлив), оно призвано вызвать в памяти англоязычного читателя библейское «signs and wonders» (знамения и чудеса; во Второзаконии: «И вывел нас Господь из Египта рукою сильною и мышцею простертою, великим ужасом, знаменьями и чудесами», 26: 8).

Двуглавая невидаль. Сцены из жизни сросшихся близнецов (Scenes From The Life of a Double Monster. Октябрь 1950; The Reporter. 1958. 20 марта). Первая часть (из трех задуманных) небольшого романа о жизни сиамских близнецов. Б. Бойд приводит план этого незавершенного произведения: «…в первой части описывается детство близнецов в Турции, потом их похищают и увозят в Америку; во второй они женятся на двух нормальных девушках-сестрах; в третьей „их разделяют посредством хирургической операции, и выживает только рассказчик, но и он умирает, завершив повествование“» (Б. Бойд. Владимир Набоков: американские годы. Биография. СПб., 2010. С. 204–205). Судя по этому изложению, Набоков взял за основу историю знаменитых близнецов-ксифопагов Чанга и Энга Бункеров (1811–1874).

Вскоре после публикации рассказа (Набоков был уже знаменитым автором «Лолиты») на одном из приемов «Набоков, входя, столкнулся в дверях с очень красивой женщиной, которая как раз собиралась уходить. Она сказала, что только что прочла… его рассказ о сиамских близнецах <…> „Он вам понравился?“ — спросил Набоков. „Жуткая мерзость“, — ответила женщина… Вспоминая этот эпизод, Набоков буйно хохотал» (Б. Бойд. Владимир Набоков: американские годы. Биография. С. 432).

Сестры Вэйн (The Vane Sisters. Февраль 1951; The Hudson Review. 1959. Январь). В начале сентября 1951 г. Набоков в письме к Вильсону по поводу этого рассказа сообщал: «Ни один журнал не захотел купить или хотя бы понять (что относится и к „Нью-Йоркеру“) мой последний рассказ, а поскольку у меня нет ни малейшего позыва опускаться до предметов, имеющих „общественное значение“, я по-прежнему пребываю в той области, которую идиоты называют „экспериментальной“ литературой, за что и расплачиваюсь». Ранее, в письме к Вильсону от 13 июня 1951 г., Набоков назвал «Сестер Вэйн» «лучшим из когда-либо написанных им рассказов» (The Nabokov — Wilson Letters. 1940–1971. P. 295, 293). В отличие от других его рассказов, более или менее охотно принимавшихся американскими журналами, «Сестры Вэйн» были последовательно отвергнуты несколькими издателями, в том числе сочувственным Набокову редактором «Нью-Йоркера» К. Вайт, нашедшей его стиль «слишком утонченным» и «самодовлеющим». В своем подробном ответном письме по поводу решения «Нью-Йоркера» Набоков раскрыл особенности устройства рассказа, в котором именно «внезапная смена стиля решает дело» (Vladimir Nabokov. Selected Letters. 1940–1977. P. 116).

Ланс (Lance. Октябрь 1951; The New Yorker. 1952. 2 февр.). Об этом своем последнем рассказе Набоков так отозвался в письме к Р. Гринбергу от 2 ноября 1951 г.: «Я сейчас послал рассказ „Нью-Йоркеру“… <…> рассказ, увы, с клыками и в короне звезд, и совсем я не уверен, что они поймут его…» («Друзья, бабочки и монстры». Из переписки Владимира и Веры Набоковых с Романом Гринбергом / Вст. ст., публ. и коммент. Р. Янгирова // Диаспора: новые материалы. Париж; СПб., 2001. С. 501). Действительно, по поводу этого сложного, наполненного неологизмами, научной терминологией, учеными каламбурами и отсылками к старинной литературе рассказа у Набокова с К. Вайт завязалась оживленная переписка, в ходе которой Набоков сообщил, например, что досконально изучил повадки шиншилл и жанр научной фантастики, и по пунктам разъяснил многие нюансы рассказа и даже послал для подтверждения одного места иллюстрацию из научно-фантастического журнала, на которой изображался кентавр с набедренной повязкой на передних ногах (см.: Б. Бойд. Владимир Набоков: американские годы. Биография. С. 249–251).