Читать интересную книгу Источник - Айн

— Да, есть. Но кто сказал, где их нужно проводить?

-— Ну хорошо, ты волен дружить, с кем хочешь. Но есть кое-что, чему нужно положить конец, и ты выслушаешь меня хотя бы на этот раз.

— Я слушаю.

— Конечно, заказы, которыми он тебя заваливает, это замечательно. Уверен, что он будет вознагражден за это и поднимется н а несколько кругов ада, где он, без сомнения, окажется. Но нужно остановить поток рекламной шумихи, в который он окунает тебя на страницах «Знамени». Ты должен его остановить. Неужели ты не понимаешь, что поддержки этой газеты достаточно, чтобы дискредитировать кого угодно? — Рорк молчал. — Это губит тебя как профессионала, Говард.

— Знаю.

— Ты его остановишь?

— Нет.

— Да почему?!

— Я обещал тебя выслушать, Остин. Но я не обещал говорить о нем.

Позже, одним осенним днем, Винанд зашел в контору Рорка, как часто делал в конце рабочего дня, и, когда они вместе вышли из здания, сказал:

— Хороший вечер. Давай прогуляемся, Говард. Я хочу показать тебе одно частное владение.

Они пошли к Адской Кухне, огибая огромный прямоугольник — два квартала между Девятой и Одиннадцатой авеню, пять кварталов с севера на юг. Рорк увидел обветшавшие, заброшенные многоквартирные дома, покосившиеся громадины из некогда красного кирпича, кривые дверные проемы, сгнившие доски, в узких проходах между домами — веревки, увешанные застиранным нижним бельем, — приметы разрастающегося отвратительного гнойника, а не живой жизни.

— И ты владеешь этим всем? — спросил Рорк.

— Всем.

— Зачем ты мне это показываешь? Показывать такое архитектору хуже, чем заставлять человека смотреть на поле, усеянное незахороненными трупами.

Винанд указал на выложенный белой плиткой фасад новой закусочной через дорогу:

— Зайдем?

Они сели за чистый металлический стол у окна, и Винанд заказал кофе.

Казалось, он чувствует себя как дома — он был изысканно учтив и вел себя так, словно сидел в лучшем ресторане города. Он не был

подчеркнуто, оскорбительно вежлив, но его манеры странным образом преображали это место, как присутствие короля, всегда остающегося королем, преображает любой дом в дворец. Он облокотился на стол и наклонился вперед, глядя на Рорка. Глаза его над чашкой кофе сузились, в них искрился смех. Он указал на улицу за окном:

— Это первая недвижимость, которую я купил, Говард. Это было давно. С тех пор я ничего с ней не делал.

— Для чего же ты ее берег?

— Для тебя.

Рорк поднес ко рту тяжелую белую кружку, он в упор смотрел на Винанда, глаза его тоже смеялись. Он знал, что Винанд ожидает града вопросов, но терпеливо ждал, когда тот все объяснит сам.

— Упрямец, — хохотнул Винанд уступая. — Что ж, слушай. Я здесь родился. Как только смог позволить себе купить недвижимость, купил этот район. Дом за домом. Квартал за кварталом. На это ушло много времени. Можно было купить что-нибудь получше и выгодней вложить деньги, что я и делал позже. Но не раньше чем купил весь этот район. Я знал, что еще долго не смогу его использовать. Это меня не останавливало. Дело в том, что уже тогда я решил, что именно здесь когда-нибудь будет стоять здание Винанда… Хорошо, можешь ничего не говорить, но я ведь видел, какое у тебя сейчас было лицо.

— Боже, Гейл!..

— Что? Хочешь его строить? Очень хочешь?

— Я бы за это жизнь отдал — правда, тогда я не смог бы его построить. Ты ведь это хотел услышать?

— Что-то вроде. Успокойся, не нужна мне твоя жизнь. Но все же приятно было увидеть, как у тебя хоть на миг перехватило дыхание. Я рад, что тебя это потрясло. Значит, ты понимаешь, каким должно быть здание Винанда. Самым высоким и грандиозным сооружением в городе.

— Я понимаю. Это именно то, что ты хотел бы.

— Пока я его строить не буду. Я ждал этого много лет. Теперь ты будешь ждать вместе со мной. Мне, знаешь ли, даже нравится тебя терзать. Мне всегда этого хотелось.

— Я знаю.

— Я привел тебя сюда, чтобы сказать, что это здание будешь строить ты — когда я захочу. Я ждал, потому что знал: время еще

не подошло. Теперь время подошло, я это понял, когда мы встретились. Но придется еще год или два подождать. Сейчас строить нельзя — страна должна встать на ноги. Конечно, все говорят, что небоскребы ушли в прошлое, что они устарели. Но мне плевать. Этот небоскреб себя окупит. Мои предприятия разбросаны по всему городу. Я хочу свести их под одну крышу. И у меня достаточно влияния, чтобы заставить арендовать то, что останется незаселенным. Этот небоскреб будет последним в Ныо-Иорке. Тем лучше. Самый грандиозный и последний.

Рорк смотрел в окно на бесформенные руины.

— Их снесут, Говард. Все это снесут. Сровняют с землей. Все это место, в котором не я был хозяином. Здесь будет парк и здание Винанда. Лучшие здания Нью-Йорка теряются, стиснутые другими домами, их никто не видит. Мой небоскреб будет виден. Он преобразит все вокруг. Пусть другие попробуют сделать что-нибудь подобное. Не самый лучший вид, скажут мне? А от кого зависит этот вид? Они еще посмотрят. Здесь будет новый центр города — когда город снова начнет застраиваться. Я думал об этом, когда «Знамя» было всего лишь третьеразрядным листком. И я не просчитался, правда? Я знал, чего добьюсь… Итог моей жизни, Говард. Помнишь, что ты сказал, когда пришел в мою контору в первый раз? Это формула моей жизни. Мне приходилось делать то, о чем не хотелось бы вспоминать. Но и все, чем я горжусь, останется. Когда меня не станет, Гейлом Винандом будет это здание… Я знал, что, когда придет время, найду достойного архитектора. Но не думал, что он будет значить для меня гораздо больше, чем просто архитектор, которого я нанимаю. Получилось именно так — и я рад. Это… награда. Словно меня простили. Последняя и лучшая моя работа будет лучшей и для тебя. Это здание будет не только моим итогом, но и лучшим подарком, который я могу преподнести человеку, значащему для меня больше всех на земле. Не хмурься, ты знаешь, что ты для меня значишь. Посмотри на весь этот ужас на другой стороне улицы. Мне нравится наблюдать за тобой, когда ты это рассматриваешь. Вот это мы и разрушим — ты и я. Вот где вознесется здание Винанда, построенное Говардом Рорком. Я ждал этого всю жизнь. И ты всю жизнь ждал своего звездного часа. Он пришел, Говард, это твой шанс там, на другой стороне улицы. Это мой подарок тебе.

X

Дождь кончился, но Питеру Китингу хотелось, чтобы он не кончался. Тротуары блестели, по стенам домов расползлись темные подтеки, а так как дождь прекратился, казалось, что город покрылся капельками холодного пота. Стемнело рано, и воздух казался плотным и тяжелым. Это тревожило, как преждевременные морщинки на лице. В окнах домов плескался желтый свет. Китинг не попал под дождь, но продрог до костей.

Он рано вышел из конторы и пошел домой пешком. Все в конторе давно казалось ему нереальным. Реальными были только вечера, когда он крадучись проскальзывал наверх, в квартиру Рорка. Он сердито обрывал себя — почему проскальзывал, почему крадучись? — но знал: это именно так. Он именно крался и проскальзывал, хотя и делал вид, что ему нечего таиться. Он проходил через вестибюль дома Энрайта и поднимался на лифте, как служащий, выполняющий деловое поручение. Он все равно чувствовал смутное беспокойство, желание оглянуться, страх, что его узнают. И чувствовал себя виноватым. Это не было чувство вины перед кем-то конкретным, это было хуже — как будто он был виноват сразу перед всеми.

Рорк давал ему эскизы, по которым его сотрудники делали подробные чертежи. Он выслушивал объяснения Рорка, запоминал, что отвечать на возражения, которые могли бы возникнуть у заказчиков. Он впитывал все, как губка. Позже, когда он давал указания своим чертежникам, голос его звучал, словно магнитофонная запись. Но ему было все равно. Ни в чем, что исходило от Рорка, он не сомневался.

Сейчас он медленно шел по улице. Воздух был напоен влагой. Казалось, дождь вот-вот начнется, но на тротуар не упало ни единой капли. Он посмотрел вдаль и увидел пустоту на месте башем знакомых зданий. Казалось, здания скрыли не тучи; казалось, их поглотило серое, хмурое небо. Ему всегда было не по себе, когда он видел эту пустоту на месте растворившихся в небе зданий. Он опустил глаза и пошел дальше.

Сначала он увидел туфли. Он понял, что женщина ему знакома, но поспешно отвел взгляд от ее лица, подчиняясь инстинкту самосохранения, и увидел туфли. Это были коричневые полу-

ботинки на плоской подошве, оскорбительно дорогие, слишком чистые для грязного тротуара, не имевшие никакого отношения ни к сырой погоде, ни к изяществу. Потом он увидел коричневую юбку, сшитый на заказ пиджак, дорогой и холодный, как форма, руку в дорогой перчатке с дырой на пальце, нелепое украшение на лацкане пиджака — брошь в виде кривоногого мексиканца в красных панталонах — неуклюжая попытка смягчить строгость костюма; он увидел тонкие губы, очки, наконец, глаза.