Два государства, находившиеся на Таити, то воевали друг с другом, то вместе или поодиночке боролись против внешних врагов. Кук и его спутники наблюдали приготовления к войне с соседним островом Эимео [Муреа] и присутствовали на смотре, который король Оту устроил своему флоту. По количеству военных судов и численности их команд Форстер-старший заключил, что на Таити обитало тогда по меньшей мере 130 тысяч человек [229]. По его мнению, остров мог, однако, прокормить гораздо большее число жителей. На этом основании Форстер предположил, что население Таити со временем значительно увеличится. К сожалению, мы обнаружили нечто противоположное, о чем будет рассказано ниже.
Во время войны таитяне порой изменяли своему мягкому характеру и безжалостно убивали пленных. Но тот, кому довелось наблюдать за яростным сражением, знает, что в ходе битвы даже самыми добродушными людьми овладевает бешенство, которое легко может повлечь за собой жестокости, ибо чувства выходят из-под контроля. Только в состоянии неистовства, порожденного сражением, таитяне могли совершать жестокости; ничего подобного не случалось бы, если б они оставались хладнокровными.
Труднее извинить другой их порок, а именно воровство у европейцев, которому были подвержены как мужчины, так и женщины, как знать, так и простонародье. Они проделывали это настолько искусно, что, несмотря на всю бдительность и все меры предосторожности, не проходило и дня без того, чтобы таитяне что-нибудь не похищали. Как рассказывает Форстер-младший, юная, прекрасная и знатная Маро-раи воспользовалась всеобщим замешательством, возникшим на корабле вследствие того, что он наскочил на камень, и украла из каюты одного из офицеров две простыни. Даже одна из принцесс королевской крови, посетив корабль, украдкой присвоила несколько мелочей. Христианские наставники таитян внушили им мысль о гнусности воровства, что, как мы можем засвидетельствовать, принесло весьма благоприятные результаты.
Чувство благопристойности побуждало меня умолчать о том, что нравы таитян были весьма предосудительны еще в одном отношении. Но я все же об этом расскажу, ибо и в данной сфере влияние миссионеров было очень велико.
Если стыдливость, с которой цивилизованные народы скрывают таинства любви, является лишь следствием развития их духовной культуры, то не следует удивляться тому, что народ, еще не достигший такого культурного уровня, лишен упомянутого чувства и в своей непосредственности устраивает даже публичные торжества, которые кажутся нам весьма непристойными.
Примитивное радушие таитян заходило так далеко, что они предоставляли желанному гостю дочерей, сестер и даже жен. Иногда же корысть побуждала их продавать за кусочки железа, бусы и прочие мелочи то, чем в других случаях гость пользовался бесплатно. Женщины, которые не колеблясь сами торговали своей благосклонностью, относились почти сплошь к низшему классу населения. Но зато у благородных существовал в высшей степени развратный союз, члены которого, обоих полов, называли себя эриои. Отказавшись от брака и от потомства, обуреваемые похотью, они скитались по Таити и соседним островам, и если у них рождался ребенок, они либо выходили из союза, либо убивали свое дитя. Все мужчины, принадлежавшие к этому сообществу, были воинами и пользовались большим уважением в народе. Быть эриои считалось почетным, ибо сам король Оту одно время входил в состав данного союза, деятельности которого, к счастью, положили конец миссионеры [230].
Там, где царит подобная разнузданность, где на женщину смотрят главным образом как на источник наслаждения, она не может пользоваться сколько-нибудь значительным уважением. Поэтому любовь, подобная той, которая приносит нам счастье, на Таити была совершенно неизвестна.
Хотя женщины на Таити пользовались гораздо большими правами, чем у многих других народов, им не разрешалось питаться совместно с мужчинами, что свидетельствует о низком уважении к прекрасному полу. Когда король со своей семьей прибыл на корабль Кука с визитом, даже принцесс пришлось угощать в отдельной каюте. Этот обычай теперь, конечно, больше не соблюдается. Верность супруги таитяне видели в том, что она никому не оказывала благосклонности без ведома и согласия супруга. Нарушение этой обязанности обычно наказывалось изрядными побоями.
Перечисляя пороки таитян, нужно еще напоследок упомянуть об их пристрастии к одурманивающему напитку, который приготовлялся из корней специально выращиваемого для этой цели растения ава [231]. Это пристрастие отнюдь не было всеобщим; его вредные последствия можно было заметить на некоторых истощенных фигурах. И в данном вопросе влияние миссионеров было благотворным: ныне запрещено выращивать этот корень и приготовлять из него напиток. К сожалению, последний отчасти заменили ввозимые сюда вина и водки. Но мы не видели на Таити ни одного пьяного.
Осветив теневые стороны жизни в остальном столь симпатичных таитян, наблюдавшиеся в дохристианский период, я прошу читателя вновь вспомнить об их многочисленных достоинствах, извинить их слабости и благосклонно отнестись к их невинным увеселениям. Эти увеселения заключались в музыке, танцах, инсценировках сражений и настоящих драматических представлениях.
Музыка таитян была очень проста. Носовая флейта, которая издавала только четыре тона, и барабан, изготовленный из полого древесного ствола, были их единственными инструментами. Но сопровождавшие музыку песни, текстами которых чаще всего служили импровизированные поэмы, звучали приятно и указывали на утонченность их музыкального слуха.
В танцах отличались девушки, ибо замужним женщинам они были запрещены; мужчины тоже не принимали в них участия.
Танцы таитян
Рисунок художника У. Ходжса. 1773 г.
Эти танцы напоминали балеты, и, по мнению путешественников, многие их исполнительницы смогли бы после небольшой подготовки выступать в наших театрах. Они быстро научились английским танцам, в том числе знаменитой hornpipe [47], и исполняли их очень грациозно.
Сражения, которые устраивались для увеселения зрителей, во всем подражали настоящим боям. Нельзя было не подивиться тому искусству, с которым их участники отражали удары, наносившиеся палицами и копьями, или уклонялись от этих ударов. Только благодаря столь необычайной ловкости они не получали серьезных ран.
Драматические представления, в которых участвовали лица обоего пола, имели частью серьезное, частью комическое содержание. Из-за плохого знания таитянского языка путешественники смогли оставить нам лишь поверхностное их описание. В этих представлениях не гнушались принимать участие даже высочайшие особы.