Медведя устроили в уже знакомом ему месте в тракторе, и помогли подняться старикам. Лизавета и Фёдор делили на двоих широкое заднее сиденье. Стив и Поль – передние. Решено было немного поспать, что и сделали после чая с галетами.
Стив проснулся первым. Поля в кабине не оказалось и парень предположил, что тот вышел из машины размять ноги. Старики спали. Стив включил радио, и уменьшив громкость слушал новости.
– Вот чёрт! Выругался он громким шёпотом. – Мир ещё стоит на месте или его смело? Но если смело то откуда новости?
– А ты не задумывайся, Стив, – баба Лиза проснулась и разговаривала облокотившись о спинку его кресла. – Саша мудрит. Может время сдвинула, ну а может ещё чего. Ты же знаешь, для неё время, это как отрезки на листе бумаги. Влево, вправо как угодно.
– Спасибо за разъяснение, баба Лиза. А то уж я подумал, не сон ли это.
Лизавета хмыкнула. – Ну об этом не тревожься. Истина одна, но нам она не всегда ведома. Всё у Саши. Все ключи у неё. А вот то что Поль ушёл, это меня печалит, – старушка причмокнула.
– Как ушёл? Откуда вам знать? – встревоженно спросил Стив.
– Да как не знать то? Видать время пришло, он и тю-тю, развоплотился, – проговорила Лизавета.
– Как-же так-то? Как, развоплотился? А если и так, то где тело?
– А и не было тела никакого. Всего-то, что второй голос Сашиной души. Фантом, – Лизавета кивнула в подтверждении своих слов.
Ошарашенный новостью Стив смотрел в окно. – Да живой он был! Настоящий!
– По другому и быть не могло. Овещественный он был, а вот душа как облачко без начинки. Только форма.
– Ну да. Он же объяснял мне. Так значит, я его никогда больше не увижу?
– Увидишь. И не раз, – ответила Лизавета. – Не думаю, что Саша хочет проститься с ним. Поль ей нравится. Он же как брат ей, а вместе с тем и как Охранитель, но ни тот ни другой по сути. Сашина любовь к лаконичным изяществам.
– Я мало что понял, но доверюсь вам.
– Доверяй да, проверяй, – назидательно проговорила Лизавета. – А сейчас заводи своё ужасное корыто и поехали дальше. – Она обернулась и глянула на спящего Фёдора. – А то как проснётся пень этот старый, ему завсегда прогуляться приспичит.
Стив завёл трактор, глянул на компас и повёл машину на восток, всё дальше и дальше, и всё ближе к непонятной ему пока цели.
В то время, когда ребята ещё только начали спуск с горы Асгард, дракон с Сашей на спине вылетел из черноты и парил над, скованным льдом, Северным морем. С высоты лёгких белых облаков девушка видела возвышенность острова, и силуэт родного места согревал ей душу.
Сделав несколько кругов дракон стал снижаться и на высоте совсем небольшой, может быть метров в двести, она могла разглядеть на родном острове любое мало-мальски значимое строение и даже людей. Но остров выглядел необитаемым. Покрытый снегом он безмолвствовал. Ни маяка, ни дизельной, ни мостика, ни кочегарки, ни домиков, в которых она провела одни из лучших дней жизни, не было. Лишь крыша домика на юго-восточной оконечности горы, о котором Саша хорошо знала, и который так любила.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Девушка похлопала ладошкой по драконьей шее. Тот повернул голову и посмотрел на наездницу.
– Сядь, пожалуйста, возле домика, – громко сказала она.
Дракон, сделав несколько кругов, приземлился возле наполовину засыпанного снегом строения. Взмахи его крыльев подняли самую настоящую пургу, и снежная пыль ещё долго оседала. Саша не без труда слезла со спины дракона, и проваливаясь в сугробы заторопилась к крыльцу домика. Открыть дверь удалось не сразу.
В сенях было темно и стыло, но она приметила дрова сложенные вдоль стены слева от входа. Похлопав ладошками в попытке отогреть руки она открыла вторую дверь.
Всё тот же старый, милый дом. Даже запахи, но, может это память выудила из глубин её сущности эти запахи? Сейчас Саша над этим не размышляла. Она вернулась в сени, взяла охапку поленьев, куски бересты и прошла на кухню.
В печи потрескивал огонь, а на плите посапывал свистком чайник готовый вот-вот разродиться оглушительным свистом. На полке висевшей над столом кроме спичек Саша обнаружила и мешочек с травами.
Дом казался давно не посещаемым. Порядок был. Чистые стены, чистый пол, всё на своих местах. Но… Складывалось впечатление покинутости, давней сырости и стылости, и слабого, совсем почти не чувствуемого аромата жизни последними каплями истекавшего из осиротевшего жилища.
Пока настаивался отвар найденных трав девушка пошла осмотреться.
Комната с тахтой по левую стену. Люлька, а точнее, корзинка. Как много корзинок в её долгой жизни. А сколько? Сотня? Больше. Наверняка о многих она не знает. И фигурка дракона на столе у окна. Деревянная. Вырезанная Фёдором из коряги, для Саши, его дочери. И цепочка с камнем Драконьей крови. – Батька, – нежно, с улыбкой проговорила она.
Саша выглянула на улицу с намерением спросить нужно ли что дракону, но тот, сложив крылья и убрав лапы под себя, «как курица», – подумала девушка, спал прямо на снегу возле крыльца. На её вопрос он не ответил.
Попив отвара с галетами из измельчённой травы, что оставались в её рюкзаке, она прошла в комнату, сняла верхнюю одежду, легла в ещё холодную кровать и накрылась одеялом. Великое блаженство, лечь в кровать, вытянуть ноги, положить голову на подушку и накрыться одеялом. Многие месяцы она была лишена подобного удовольствия. Печь, протопленная на кухне, прогрела небольшой домик довольно быстро. Саша заснула.
Ей снилась бесконечная пустота пространства. Холодная, немая, не прекращающаяся в своём существовании и беспрерывно изменяющаяся. И только семь сгустков знаний, стремлений и энергий населяли эту пустоту. Саша знала их всех. Она была первой из них, семерых, тех, кто умел страдать, искать, стремиться и постигать. Сейчас она искала. Она была ненасытна. Она хотела создавать. Она училась и постигала, страдала, и через страдание вновь постигала. Оставалось совсем не много, и это можно отложить на завтра. А сейчас она танцевала в осеннем лесу, на поляне укрытой жёлтыми листьями берёз и красными листьями клёнов.