Из своего укрытия каретных дел мастер смотрел вслед Асле. Какая женщина! В мире было мало женщин, которым мужчины позволяли открывать рот вне родных стен. За женой Альфадаса он пошел с радостью, и его огорчало, что теперь он должен обмануть ее. Когда во время бегства из Хоннигсвальда они увидели за спинами красное зарево, никто уже не ставил под сомнение ее решения. Она была уникальной, такой женщины Фьордландия не знала ранее. Она была герцогиней! Полководцем горстки обреченных.
Зигвальд развернулся и направился в лес. Путь вел его к Громовому склону, там ожидали большие сани. Это была идея Аслы — оставить их там. Каретных дел мастер усмехнулся. Как он ругался, когда она рассказывала ему о своих планах! Герцогиня понятия не имела, чем все это может обернуться.
Громовой склон упирался в оленью тропу, спускавшуюся к фьорду. Асла планировала использовать большие сани, чтобы вызвать лавину, если падет последняя баррикада и защитники побегут по оленьей тропе. Хороший план! Но вчера ночью у Кальфа и его людей, оставшихся для защиты последнего рубежа, появилась идея получше.
Зигвальд достиг опушки и поглядел на крутой холм. Из снега торчали крупные зубья скал. Почти не было деревьев. Мало препятствий, которые сдержали бы снег… Здесь почти каждую зиму сходили лавины. Поэтому деревня лежала несколько в стороне от горной тропы.
Словно большой красный шар, стояло солнце над горами на востоке. На севере небо все еще было темным. Оттуда надвигалась буря, но пройдет много часов, прежде чем каретных дел мастер достигнет долины.
«Наверху, на склоне, можно почувствовать себя богом», — думал Зигвальд. Все было таким далеким и крошечным. Похожие на россыпь камешков хижины виднелись между деревьями, напоминавшими траву. Разрушенный палисад на входе в долину был всего лишь тоненькой темной веточкой на фоне снега. А тролли были точно мухи, ползающие по белому савану. И, как мух, он их и раздавит!
Зигвальд с гордостью оглядел сани, стоявшие в нескольких шагах от опушки. Они были роскошны! Грубо сколоченная надстройка над лавкой немного раздражала. Но это была не его работа.
Зигвальд потянул крепкую веревку, которая соединяла переднюю ось с мощным стволом ели. Мелкие кристаллики льда засверкали на светлой пеньке. Мастер задумывал транспорт на колесах, но сейчас колеса были сняты. Сани стояли на широких полозьях. Ими было тяжелее управлять, чем телегой. Мужчина посмотрел вниз. Ему показалось, что крупные обломки скал обзавелись молодняком. Неужели их всегда было так много?
Каретных дел мастер ухватился за веревку и приблизился к саням. Осторожно вынул из плотного снега крупные камни, фиксировавшие полозья, отбросил их в сторону. Не хватало еще, чтобы сейчас по склону покатился камень!
Когда работа была выполнена, Зигвальд уселся на козлы, смахнул снег со скамьи… Ему было приятно ощущать под пальцами полированное дерево. Жаль, что больше ему не придется делать повозки и сани, а ведь вчера в голову пришла идея, как улучшить подкосы полозьев…
Зигвальд подумал о том, какое будущее могло бы ожидать его мастерскую. Такая повозка сделала бы его знаменитым! В ней ночевал король Хорза. И королева эльфов! На ней ездил герцог Альфадас. А герцогиня Асла на этой повозке вела беженцев по фьорду. Знать Фьордландии непременно захотела бы иметь повозку от каретных дел мастера Зигвальда из Хоннигсвальда. Но теперь ему больше не удастся сколотить даже детских санок.
Зигвальд вынул из-за пояса небольшой топорик. Убрал остатки снега и вдруг заметил человечков, которых кто-то вырезал на дереве. Наверное, какой-нибудь дерзкий мальчишка, пробовавший свой новый нож. Досадно!
Мужчина положил топорик рядом с веревкой, которая тянулась через скамью к передней оси, сжал в кармане припрятанное заранее точило.
Размеренными движениями он принялся точить лезвие. Должно хватить одного удара. Зигвальд наклонился немного вперед. Асла снова оказалась права! Крохотные точки ползли по снегу к долине. Тролли покинули холмы и шли на штурм баррикады.
— Маленькие мухи, — пробормотал каретных дел мастер. Он запустил руку в свою подбитую мехом жилетку и нащупал плоский серебристый пузырек. Зубами вынул пробку и поднял бутылочку, словно собирался пить за здоровье долины. — Жаль, что напоследок я должен обмануть и тебя, Кальф. Было бы нехорошо просто перерезать веревку. На склоне слишком много скал. Тяжелые сани могут сбиться с пути. Кто-то должен указать им дорогу.
Зигвальд опорожнил бутылку одним духом. Да там и оставался-то всего глоточек. Затем тщательно закупорил ее и спрятал обратно в жилет.
«Ткач Судеб — бог с чувством юмора», — с улыбкой подумал Зигвальд.
— Спасибо тебе за то, что я могу закончить жизнь, проехавшись в санях. Может ли каретных дел мастер пожелать лучшего конца?
Он схватил топорик. Плохо только, что ему тоже придется оставить зарубку на скамье!
Белый поток
Кальф смотрел на приближающихся троллей. Последняя баррикада находилась в самом узком месте оленьей тропы. Плотным строем поднимались по ней людоеды. Рыбак с мрачным удовлетворением поднял алебарду. Осталось всего десять защитников. Его заговорщики! Остальных он отослал прочь, несмотря на все протесты. Те, кто стоял сейчас рядом с ним, потеряли все… Мужчины, жены и дети которых погибли, или те, у кого никогда не было жены, как у него.
Широко расставив ноги, Кальф стоял на козлах саней. Повозки, шкафы и сундуки — все они притащили на звериную тропу, чтобы построить эту последнюю линию обороны. Рыбак знал, что тролли сметут ее. Но нескольких мгновений будет достаточно. Больше им держаться и не нужно.
Во рту у Кальфа пересохло, а ладони вспотели. Так бывало каждый раз перед началом битвы. Тролль, нарисовавший на лице паука кровью и копотью, бежал впереди остальных. «За это Лут накажет тебя», — подумал Кальф.
Тролль метнул короткое копье. Рыбак ушел немного в сторону. Оружие едва не попало в него. Удар сотряс сани и едва не сбил Кальфа с ног. Метавший копье оперся плечом на борт саней, словно хотел их опрокинуть.
Рыбак был слишком занят тем, чтобы удержать равновесие. Льдина пролетела на довольно большом расстоянии от него. Баррикады достигли и другие тролли. Из сотен глоток раздавался яростный воинственный рев. Тихого молодого человека из ряда защитников вытащили за линию укреплений при помощи лассо. Он с криком исчез в толпе.
Высоко над головами нападавших и обороняющихся раздался глухой грохот. Одна из гор подала голос, и ее гнева испугались даже тролли. Людоеды задрали головы. Кальф наслаждался страхом, отражавшимся в их глазах. Кто-то что-то кричал. А затем побежал первый серокожий воин.