— Столь тяжелы были потери, что тролли не отваживались атаковать два дня. И это несмотря на то, что второй палисад был ниже и слабее. Вчера ночью, когда я прокрался по оленьей тропе, было перемирие.
Острие меча Альфадаса указывало на тропу.
— Здесь, возле руин первого палисада, стоят лагерем тролли. Я полагаюсь на то, что защитники удержат тропу еще один день. Но им очень тяжело. Мы нужны им. Отсюда до лагеря троллей более трех миль. Если немного повезет, в такую непогоду они не станут выставлять часовых. Вероятно, мы сможем застать их врасплох. Мы выйдем до рассвета и тогда с первыми лучами солнца будем у перевала.
— А что, если буря к тому времени не утихнет? — спросил Маг.
— Мы и в Снайвамарке сражались в бурю. Неужели ты забыл, как тролли трижды бежали от нас?
Альфадас по очереди посмотрел на каждого из мужчин. Битва на льду была не очень успешной. Но они никогда не повторят тех ошибок!
— Олав говорит, что защитники почти обессилели. Дорог каждый час. Ради них мы не должны задерживаться из-за бури. И, похоже, у троллей нет катапульты. Как бы там ни было, они не обстреливали палисад.
Альфадас провел тонкую линию перед перевалом.
— Здесь ты расставишь арбалетчиков, Маг. За ними встанешь сам с копьеносцами. Ты будешь командовать в центре. Если тролли не обнаружат нас к тому моменту, когда выстроится боевой порядок, мы привлечем их сигналом рога. Ты оттянешь арбалетчиков назад, когда тролли подойдут на расстояние сорока шагов. Я полагаюсь на то, что шеренга копьеносцев не дрогнет, когда эти бестии обрушатся на вас.
— Мы выдержим, как выдержали ребята на палисаде, — мрачно ответил Маг. — Может быть, когда битва закончится, ты увидишь, что лед усеян нашими трупами. Но ни у одного из нас не будет раны в спине. Можешь положиться на нас, герцог!
Альфадас провел на снегу вторую линию.
— Здесь, на левом фланге, будут стоять лучники. Велейф, командовать там будешь ты.
Скальд испуганно посмотрел на него.
— Я не воин, герцог! Я не умею.
Альфадас положил левую руку на грудь.
— В первую очередь битвы решаются в сердце сражающихся. Ты умеешь воспламенять сердца, Велейф Среброрукий. Сделай так, чтобы мои лучники были слишком горды для того, чтобы бежать.
Герцог повернулся к Ламби. Ярл казался обиженным.
— А мне куда? Я уже недостаточно хорош для того, чтобы пнуть тролля под зад? Неужели не простишь мне этого дела с дверьми? Я… — Он пожал плечами. — Эльфы не будут искать их. Жаль, мы не взяли еще несколько штук.
Альфадас не сдержал улыбки. Ему нравился ярл, о носе которого нельзя говорить. Он давно уже позабыл о ссоре в Филангане.
— Ты со своими головорезами будешь здесь. — Герцог нарисовал на снегу круг за обеими линиями. — Будь наготове, Ламби. Как только тролли столкнутся с Магом и его копьеносцами, ты нападешь на них с фланга.
Ламби усмехнулся.
— Они обоссут свои огромные ноги, когда завтра мы схватим их за яйца.
— Не просто схвати, оторви! — Рука Альфадаса скользнула к кинжалу Ульрика, который он носил на поясе. — Оторви, — повторил он, но уже тише.
«Нельзя сейчас думать о сыне», — напомнил он себе. Желание отомстить помешает мыслить ясно. Альфадас взглянул на Сильвину Она прибыла меньше часа назад на загнанном до смерти жеребце.
— Мауравани подойдут? — недоверчиво спросил герцог.
— Да, — решительно сказала она. — Тролли осквернили лес. Мой народ жаждет мести. На твой зов откликнулось больше моих братьев и сестер, чем я осмеливалась надеяться. Гораздо больше сотни. Никогда еще так много маураван не отправлялись на бой за пределы наших лесов. Они знают о твоих сражениях в Снайвамарке. О тебе идет хорошая слава. Они придут ради тебя, не ради королевы.
Альфадас с сомнением поглядел на север, затем указал на холмик с правого фланга боевых порядков, изображенных на снегу.
— Здесь мне нужны лучники маураван. Мне не хватает воинов, чтобы укрепить правый фланг.
— С кем из нас пойдешь ты? — спросил Ламби.
До сих пор Альфадас в каждом бою сражался в первых рядах. И знал, что среди воинов заключают пари насчет того, с каким отрядом он пойдет в бой.
— Я буду со всадниками. — Герцог нарисовал круг за холмом. — Здесь!
— Но вас слишком мало, — озадаченно протянул Маг. — И двадцати не будет. Тролли растопчут вас, если прорвутся через правый фланг.
— Я полагаюсь на маураван. Они удержат холм.
Альфадас улыбнулся, несмотря на то что его самого терзали сомнения. Он лучше остальных знал, сколь ненадежен лесной народ. Около полудня эльфы пришли через звезду альвов на Январском утесе. И у большинства не было лошадей. Он поглядел на Сильвину.
— Они умеют бегать по верхушкам деревьев, — произнесла она на языке своего народа.
Неужели его тревога столь очевидна?
— Завтра утром они будут на холме. Я немедленно отправляюсь, чтобы передать им известие. Доверься мне.
Ее последние слова были словно нож в сердце. Альфадас одернул себя.
— С большинством из тех, кто находится здесь, я прошел долгий путь. Быть может, завтра некоторых из нас уже не будет в живых. Я не хочу вас обманывать. Шансы у нас невелики. — Он указал на карту в снегу. — Если тролли проломят второй палисад, будет резня. Они пролили уже столько крови… Скажите своим людям, что я не даю приказа идти в бой. Я хочу, чтобы сражались только добровольцы. Так же как тогда, на берегу в Хоннигсвальде. Никто не должен говорить плохо о тех, кто сейчас уйдет. Передайте это всем. Не давите на совесть! Просто скажите это, а потом отправляйтесь отдыхать. Ночь коротка, и тому, кто завтра захочет стоять вместе со мной, понадобится много сил.
— Мои ребята — негодяи и головорезы, — взволнованно произнес Ламби. — Но именно поэтому ты можешь рассчитывать на то, что завтра мы будем там, где нужно, и будем резать глотки. Мы не бросим тебя в беде.
— Я знаю, — устало произнес Альфадас. Он поднял руки, призывая к тишине. — Я всем вам доверяю. Те, кто сейчас стоит у факелов, завтра будут на месте. А теперь отпустите меня на те несколько часов, которые еще остались у этой ночи. Оставьте меня одного с моими воспоминаниями и молитвами.
Он покинул круг командиров и начал один из своих одиноких походов, ставших для него привычкой в последние ночи.
Ноги привели его… к Крови. Он обнаружил собаку ближе к вечеру, скорее мертвой, чем живой, в сугробе на берегу. Ее шерсть была покрыта льдом. Несмотря на то что она обессилела и сломала лапу, она попыталась отползти в сторону, когда Альфадас подошел.
Герцог возился с собакой почти целый час. Он убрал лед с шерсти, накормил Кровь несколькими кусками сушеного мяса. Собака была привязана к саням толстой веревкой. Увидев Альфадаса, она вскочила и залаяла. Она снова хотела убежать.