шанс. Ты знаешь, я не хотел тебя убивать. Но выбор был — честь или ты. Понимаешь?..
Го Хэн при этом раздевался. Без спешки, словно издевался. Чжу Баи, впрочем, даже в этой ситуации подметил — у этого Го Хэна было лучше с мускулатурой, чем у всех из других миров. Это больше пугало — Чжу Баи и раньше не умел от него защищаться, а с этим точно ничего не сможет сделать.
— Ты не знаешь моего языка? — спросил Го Хэн, немного разочаровавшись, но улыбнулся и добавил: — И правда, как в самую первую встречу. Жаль. Хотел объяснить — мы предназначены друг другу. Это все равно случится. Должно было произойти. Но… тот неприятный человек говорил, что ты чист.
Чжу Баи очень хотелось швырнуть в него чем-нибудь за эти слова. Го Хэн, раздевшись до пояса, провел по своему прессу, и на животе высветилось знакомое проклятье. В то же время Чжу Баи стало больно, тоже в животе. Он согнулся пополам и закричал, но и сейчас не получилось ни звука, даже мычания не было.
Как только прошла вспышка боли, оставив только проступившее проклятье на коже, Чжу Баи почувствовал и осторожное прикосновение. Шарахнулся — пока он задыхался от боли, Го Хэн оказался рядом.
В этом месте не было ни окон, ни дверей. Куда бежать? Чжу Баи ощущал себя мухой, которую бросили пауку, закрыв крышкой стеклянную банку. У этой ситуации был только один исход. Сколько бы раньше Чжу Баи не пытался себя спасти, он все равно оказывался там, где хотел Сун Линь.
— Не надо бояться, — продолжал Го Хэн. На нем еще оставались штаны и сапоги. Чжу Баи же все еще закрывался белой шкурой с головой. Пахло от шкуры неприятно, внутри она была скользкая, словно ее только недавно сняли. Очень хотелось надеяться, что вид и запах отпугнет этого человека. Но, кажется, ему было не привыкать. Чжу Баи в отчаяньи снова отрицательно замотал головой, пытаясь отказать. Надеясь, что это поможет. Да он этого человека впервые в жизни видел, как и тот его… как он может вообще? И почему после всего, что он прошел, после всего, что смог сделать, оказалось, что он способен только на это? Что даже обладая такой силой, он годится только на то, чтобы сделать из него вещь, которой могли бы пользоваться другие.
Чужак снова тянул руки, пытаясь убрать шкуру, и Чжу Баи тряхнул головой, отполз от него подальше. Все, тупик, его не понимают. Даже если бы он смог говорить, его не стали бы слушать.
— Ничего. У нас тоже начиналось ужасно, — продолжал говорить Го Хэн. Казалось, в мыслях он был не тут. — Ты пугался, вырывался… Мне тебя подарили. Как вещь. Тебя должны были убить. Я подумал — зачем?.. Он молод, красив. Столько еще можно сделать… Сначала ты предпочел бы умереть. Но потом… я же видел. Ты встречал меня из походов. Тебя можно было больше не запирать. Ты бы уже не сбежал.
Чжу Баи развернулся, посмотрел на него раздраженно, зло. Хотя бы так пытался передать, что он об этом думает. В любом другом мире этот Го Хэн был бы уже в тюрьме. Ни один нормальный человек не одобрил бы его действий. А он тут сидит и рассказывает, что: «Конечно, сначала пришлось силой, но потом у тебя не осталось выбора».
Го Хэн даже заткнулся, напоровшись на этот взгляд. И всего чуть-чуть, ненадолго Чжу Баи показалось, что у этого человека есть совесть. Но вскоре Го Хэн уже улыбнулся, продолжил раздеваться — на этот раз стягивал сапоги.
— Да, — прошептал он. — Именно так ты смотрел впервые… Ты во всем полная его копия. Даже если ты сон. Но это не сон. Я проверял — я чувствую боль.
На бедре были две красные полосы глубоких порезов. Они уже не кровоточили, кровь с ним смыли, но и все. Их даже не перевязал никто. «Туда можно бить», — тут же решил про себя Чжу Баи. И оказался у стены, столкнувшись с ней спиной. Поднял голову и наткнулся на жадный взгляд.
— Он обещал отдать тебя, — продолжал Го Хэн, глядя на него и одновременно снимая штаны. — Я больше не буду никому тебя показывать. Спрячу. Только для себя.
Это не было нормальным, и не прибавляло Чжу Баи спокойствия. Это и правда был маньяк. Пусть не такой жуткий, каким представлял его Чжу Баи раньше, но такой же отбитый. Тоже спрятать, тоже не обращать внимания на все знаки, которые значат «Нет, я не хочу этого».
— Не волнуйся, ты будешь в безопасности, — Го Хэн снова потянулся к шкуре и попытался снять ее сначала с головы.
Эта фраза так напомнила ему тот мир после экономического кризиса, и поведение Го Хэна там. Воспоминания, которые он получил, переварил как свои собственные. Паника и страх смешались, он развернулся, собираясь драться. Не чтобы спастись, а просто потому что этот человек и его установки бесили Чжу Баи. Развернулся резко и, как казалось, неожиданно, но руки Го Хэна оказались ровно там, где надо, чтобы остановить его агрессию. Перехватили, быстрым движением выдернули из шкуры и уронили спиной на пол. Шкуры смягчили падение, но все же от того, что вместо драки вдруг перевернулся мир, и Чжу Баи оказался раздетый, ошарашенный и лежащий на спине — он растерялся. Словно об пол разбилась решимость, агрессия. Остался только страх. Чжу Баи забыл, что у него нет голоса, произнес: «Не надо», но только губы шевелились. Даже шепота не получилось.
Го Хэн держал его руки сцепленными над головой и теперь открыто хищнически любовался. Под этим взглядом становилось неуютно, стыдно. Хотелось съежиться.
Чжу Баи раньше ведь думал об этом. Мысли об однополом сексе вызывали в нем такую неловкость, что он не мог продолжать, он обрывал их. Другое дело мысли о насилии, ведь в насилии он не виноват. Об этом он мог думать более откровенно, но сейчас это только прибавляло стыда и паники. Казалось, что местный аналог кармы нагнал его. Он простил Го Хэна, хотя знал все воспоминания доведенного им Чжу Баи. Все, до самых последних. Но все равно относился к этому без должного осуждения, и теперь оказался в такой ситуации. Чжу Баи винил себя, считал, что заслужил все это.
Го Хэн перебрал в пальцах длинные пряди волос, и вроде бы даже успокоился от этого действия, но потом снова перевел взгляд на лицо, полоснул ниже, по груди, ключицам, животу, еще ниже