по сравнению с острой, пульсирующей болью в челюсти, настолько сильной, что Робин подумала, не сломана ли она.
Руки грубо подняли ее на кровать.
— ...споткнулась?
— Да, и ударилась лицом о стену. Ведь так? — рявкнул Уилл на Робин.
— Да, — ответила она, не в силах понять, не слишком ли громко она говорит. Перед ее глазами замелькали черные точки.
— Ты закончил? — спросил Амандип.
— Да, конечно. Как думаешь, почему она одета?
— Где вы были до того, как решили вступить в связь?
— В прачечной, — ответил Уилл.
— Я пойду назад, — сказала Робин.
Она неуверенно поднялась на ноги, стараясь не смотреть на Уилла. Робин убежала бы при первой же возможности: к фермерским воротам и через поле к стене.
— Я отведу вас обратно в прачечную, — сказал Амандип.
Голова Робин кружилась от боли и паники. Она помассировала челюсть, которая, по ее ощущениям, быстро опухала.
— Мы можем дойти сами, — сказала она.
— Нет, — возразил Амандип, крепко держа Робин за запястье. — Похоже, вы оба нуждаетесь в духовной поддержке.
77
Наверху слабая черта. Для связывания нужен канат и аркан. Заключение в чаще терновника.
«И цзин, или Книга перемен»
Перевод Ю. К. Щуцкого
После следующих трех часов работы в прачечной, в течение которых никто не обращал внимания на ее все более опухающее лицо, Робин проводили в храм на сеанс медитации под руководством Бекки. Оглянувшись через плечо, она увидела, как Уилл отделился от остальной группы и направился к фермерскому дому, даже не преклонив колени у фонтана Дайю. Робин, охваченная паникой, послушно опустилась на колени на твердый пол храма, губами произнося слова мантры, а мыслями сосредоточившись исключительно на побеге. Возможно, подумала она, в конце сеанса ей удастся ускользнуть в какую-нибудь темную нишу храма, затаиться, пока остальные не уйдут, а затем пробраться к слепой зоне периметра. Она готова была бежать через все окрестности, найти телефонную будку — что угодно, лишь бы не провести еще одну ночь на ферме Чапмена.
Однако в конце сеанса чтения мантры Бекка, руководившая медитацией с приподнятой пятиугольной сцены, скрывавшей бассейн для крещения, спустилась раньше, чем у Робин появился хоть какой-то шанс осуществить свой рискованный план, и пошла прямо к ней, пока остальные друг за другом выходили из храма, направляясь в столовую.
— С тобой произошел несчастный случай, Ровена?
— Да, — ответила Робин. Говорить было тяжело; боль в челюсти отдавалась в висок. — Я поскользнулась и упала.
— Где это произошло?
— В Домике для уединения.
— С кем ты была в Домике? — спросила Бекка.
— С Уиллом Эденсором, — сказала Робин.
— Уилл предложил вступить в духовную связь или ты?
— Я, — Робин знала, что работники прачечной видели, как она подошла к Уиллу.
— Понятно, — произнесла Бекка. Не успела она спросить что-нибудь еще, как в дверях храма появился силуэт, и Робин, чье сердцебиение участилось втрое, увидела Джонатана Уэйса в шелковом костюме. Мягкий свет небольших прожекторов в потолке освещал его, пока он, улыбаясь, шел к ним.
— Я благодарю тебя за твою службу, Бекка, — сказал он, складывая ладони вместе и кланяясь.
— А я за твою, — ответила Бекка и с восторженной улыбкой поклонилась в ответ.
— Добрый вечер, Артемида Целомудренная... но что здесь произошло? — спросил Уэйс, взяв Робин за подбородок и приподнимая его к свету. — С тобой произошел несчастный случай?
Не имея ни малейшего представления о том, играет ли он с ней в игру, как тогда, в фермерском доме, Робин процедила сквозь стиснутые зубы:
— Да. Я поскользнулась.
— В Домике для уединения, — добавила Бекка, чья улыбка исчезла при словах «Артемида Целомудренная».
— Правда? — спросил Уэйс, слегка проводя пальцем по синюшной припухлости. — Что ж, это поворотный момент, не так ли, Артемида? И с кем же ты решила вступить в связь?
— С Уиллом Эденсором, — сказала Бекка, прежде чем Робин успела ответить.
— Боже, — тихо произнес Уэйс. — Интересный выбор, после того, что я рассказал тебе о нем во время нашей последней встречи.
Робин не была уверена, что смогла бы говорить, даже если бы захотела. Во рту у нее снова сильно пересохло, а Уэйс все еще запрокидывал ее лицо, что причиняло ей боль.
— Что ж, беги ужинать, — Уэйс отпустил ее после еще одного испытующего взгляда. — Мне нужно кое-что обсудить с Беккой.
Робин заставила себя ответить: «Спасибо».
— Спасибо тебе, Папа Джей, — сказала Бекка.
— Спасибо, Папа Джей, — пробормотала Робин.
Она как можно быстрее пошла прочь. Дойдя до ступеней храма, она увидела ожидавших ее двух своих обычных сопровождающих, поэтому была вынуждена идти с ними в столовую.
«Сегодня вечером, — сказала она себе, — ты уйдешь сегодня вечером».
Конечно, при условии, что ее не собираются снова вызвать в фермерский дом для объяснений. Каждую секунду, пока она ела лапшу, Робин ожидала, что ее похлопают по плечу, но ничего не произошло. Ее распухшее и покрытое синяками лицо притягивало взгляды, но никто не спросил, что с ней случилось, и это радовало, потому что говорить было больно, и она предпочла бы, чтобы ее оставили в покое.
После того, как ужин закончился, Робин вместе с остальными женщинами направилась в общежитие. Когда они вышли во двор, некоторые из тех, кто шел впереди, издали удивленные возгласы.
Шестнадцать одетых в длинные белые мантии девочек-подростков с горящими факелами в руках поднимались в сумерках по ступеням храма. Пока зрители останавливались, чтобы понаблюдать за ними, девочки попарно расположились на восьми каменных ступенях, ведущих к дверям храма, повернулись ко двору, и молча остались там стоять, их лица освещены светом факелов. Глаза каждой девушки были накрашены темными тенями, имитируя растекшийся макияж, что придавало им жутковатый вид.
— Обратный отсчет до Явления, — услышала Робин голос женщины у себя за спиной.
— Сколько они там будут стоять? — спросил голос, в котором Робин узнала голос Пенни.
— Одну ночь. Завтра очередь мальчиков. Потом Глав.
Робин потрясенно вошла в спальню. Если адепты церкви будут дежурить на ступенях храма следующие три ночи, у нее не будет ни малейшего шанса выскользнуть из общежития незамеченной. Схватив пижаму, Робин направилась в ванную комнату, заперлась в той же кабинке, где нашла истекающую кровью Линь, села на крышку унитаза и поборола желание дать себе волю и разрыдаться. Неизвестность того, что будет дальше, пугала ее.
Дверь ванной комнаты возле ее кабинки с грохотом распахнулась, и Робин