— наконец выпалил Литтлджон. — Я втянул себя в неприятности. Онлайн-казино. Блэкджек. У меня проблемы.
«Подожди, я покажу тебе гребаные проблемы».
— Как это относится к делу?
— Увяз по уши, — всхлипнул Литтлджон. — Жена не знает, насколько все плохо. Митч, — сказал Литтлджон, размахивая телефоном с фотографией Паттерсона, — дал мне заем, чтобы плохие люди от меня отстали. Без процентов.
— В обмен на это ты согласился меня уничтожить.
— Я никогда...
— Ты просунул змею в дверь Таши Майо. Пытался проникнуть в офис, когда здесь никого не должно было быть, вероятно, чтобы установить жучок. Пат застукала тебя, когда ты пытался сфотографировать документы по делу Эденсора...
— Она лгала тебе, эта Пат.
— Если ты собираешься сказать мне, что ей шестьдесят семь, я уже знаю. Подумаешь, невелика новость.
Литтлджон не мог скрыть разочарования по поводу бесполезности этого компромата, но Страйк с удовольствием узнал, что сдавать других людей было излюбленной стратегией Литтлджона по борьбе с неприятностями. С таким человеком можно было многое сделать.
— Почему Паттерсон это делает? — спросил Страйк.
— Ты ему как заноза в заднице, — ответил Литтлджон, пытаясь сдержать текущие из носа сопли. — Он старый приятель Роя Карвера. Митч винит тебя в том, что Карвера вынудили уйти в отставку, и его бесит, что о тебе много говорят в прессе, и клиенты хотят тебя, а не его. Говорит, что ты забираешь все его дела. Он был сильно раздражен тем, что Колин Эденсор уволил нас и пришел сюда.
Слезы все еще катились из уставших от жизни глаз Литтлджона.
— Но я предпочитаю работать на тебя. Я бы хотел остаться здесь и мог бы быть тебе полезен.
С огромным трудом Страйк удержался от вопроса, какая ему может быть польза от вероломного, слабовольного мужчины, у которого не хватило ни морали, чтобы отказаться терроризировать и без того напуганную женщину, ни мозгов, чтобы не прослыть саботажником. Страйк мог только предполагать, что именно эта смесь заблуждения и принятия желаемого за действительное привела Литтлджона к проигрышу целого состояния в блэкджек.
— Что ж, если хочешь быть полезным, — сказал Страйк, — можешь начинать прямо сейчас. Дай мне мой телефон.
Он открыл фотографию черноволосой женщины, которая пряталась на углу Денмарк-стрит.
— Кто она?
Литтлджон посмотрел на фотографию, сглотнул, затем ответил:
— Она работает на Митча. Я сказал ему, что ты, похоже, за мной следишь, и он приставил к тебе в качестве прикрытия Фару.
— Ее полное имя? — спросил Страйк, открывая блокнот.
— Фара Наваби, — пробормотал Литтлджон.
— Что тебе известно о жучках в кабинете Эндрю Хонболда?
— Ничего, — слишком быстро ответил Литтлджон.
— Послушай, — тихо произнес Страйк, наклоняясь вперед. — Хонболд не пускает туда кого попало. Жена уже поймала его, ей не нужно ставить прослушку, чтобы вывести его на чистую воду. Кто-то решил, что стоит потратить время на установку незаконного жучка в офисе Хонболда, а мое имя и имя Хонболда в последнее время мелькают в прессе. Поэтому, когда я пойду к нему и покажу фотографию Паттерсона, твою, Фары...
— Это была Фара, — пробормотал Литтлджон.
— Я так и думал, — Страйк откинулся на спинку кресла. — Ладно. Ты же понимаешь, почему при сложившихся обстоятельствах я не буду просить Пат выдать тебе причитающуюся зарплату.
— Нет, послушай, — произнес Литтлджон в состоянии похожем на панику: очевидно, он предвидел, что скоро перестанет работать и на агентство Паттерсона. — У меня для тебя есть еще кое-что.
— Например?
Литтлджон достал из кармана свой телефон, что-то набрал на нем, и сдвинул его по столу. Страйк обнаружил, что смотрит на снимок Мидж и Таши Майо с пакетами из супермаркета «Уэйтроуз» в руках, смеющихся возле дома Майо в Ноттинг-Хилле.
— Листай вправо, — сказал Литтлджон.
Страйк так и сделал, и увидел фотографию Мидж, выходящей вечером из дома Майо.
— Вторая сделана прошлой ночью, — добавил Литтлджон. — Я собирался показать ее Митчу.
— Уверен, этому есть невинное объяснение, — сказал Страйк, хотя не был уверен ни в чем подобном. — Если это все, что у тебя есть...
— Нет... У меня есть кое-что на Паттерсона.
— При желании я сам могу все найти.
— Нет, послушай, — снова сказал Литтлджон, — я могу достать тебе кое-что для того церковного дела. У Митча есть запись. Он не отдал ее, когда Эденсор его уволил.
— Что за запись? — спросил скептически настроенный Страйк.
— Того Кевина-Как-Его-Там, который ушел из церкви. Кевин Пёрвис?
— Пёрбрайт, — поправил Страйк.
— Да, точно. У Митча есть скрытая запись разговора с ним.
— Зачем Паттерсону тайно записывать Пёрбрайта, когда он уже рассказал Колину Эденсору все, что знал?
— Пёрбрайт и Эденсор поссорились, — объяснил Литтлджон. — Разве не так? До того, как Пёрбрайта застрелили, они не разговаривали друг с другом.
Уровень интереса Страйка немного повысился, поскольку сэр Колин и Кевин Пёрбрайт действительно поссорились, а затем практически не общались в промежутке между тем, как Кевин публично оскорблял Джайлза Хармона на чтениях книги писателя, и убийством Пёрбрайта.
— Было электронное письмо, я думаю, что это было электронное письмо, которое Пёрбрайт отправил Эденсору, — продолжал Литтлджон с умоляющим выражением лица, — где Пёрбрайт говорит, что собирает воедино то, что он пытался подавить, или что-то в этом роде, верно? У Митча ничего не получалось с этим делом, поэтому он послал Фару дружески побеседовать с Пёрбрайтом и посмотреть, что нового она сможет из него вытянуть. Пёрбрайт был не в себе, понимаешь, и Митч опасался, что, если они поговорят с ним напрямую, Пёрбрайт может проболтаться об этом в своем блоге. Он становился слишком разговорчивым.
— Почему Паттерсон не передал запись Эденсору?
— Потому что качество дерьмовое. Почти ничего не слышно. Фара облажалась, но сказала Митчу, что Пёрбрайт все равно не мог сообщить ничего полезного.
— И это та ценная улика, которая, по-твоему, убедит меня оставить тебя на работе? Запись разговора, на которой ничего не слышно и которая не содержит ничего полезного?
— Да, но это же ты, так? — в отчаянии спросил Литтлджон. — Ты сможешь с ней что-то сделать.
По мнению Страйка, если и было что-то, что могло еще больше усугубить ситуацию, так это попытки польстить после уже доказанного предательства. В очередной раз ему стоило немалых усилий не выпалить напрямую «пошел к черту».
— Если она бесполезная, почему Паттерсон просто не выбросил ее?
— Он хотел... ну, он положил ее в сейф и забыл. В последний раз, когда он открывал его, я видел там запись.