на их веб-сайте. Она — их новый сотрудник.
— На сайте была ее фотография?
— Нет, — теперь Хонболд выглядел встревоженным.
— Ее настоящее имя, — начал Страйк, — Фара Наваби. Она детектив, работающий под прикрытием на детективное агентство Паттерсона.
На секунду воцарилось молчание.
— Сука! — Хонболд взорвался. — Она работает на какой-нибудь таблоид, не так ли? Или ее наняла моя чертова жена?
— Возможно, и то, и другое, — ответил Страйк, — но Паттерсон внедрил также своего человека в мое агентство несколько месяцев назад. Так что целью могло быть посадить меня на скамью подсудимых за то, что я установил прослушку в вашем офисе. Оставалась ли Наваби одна в вашем кабинете в какой-то момент?
— Да, — простонал Хонболд, проводя рукой по редеющим волосам. — Я впустил ее, но мне нужно было отлить. Она провела там несколько минут в одиночестве. Дерьмо, — снова не удержался он. — Она была чертовски убедительна!
— Актерское мастерство, безусловно, является ее сильной стороной, потому что у нее не очень-то получается вести скрытую слежку.
— Митчелл, мать его, Паттерсон… как он вышел сухим из воды, после всех этих гребаных взломов телефонов, которые он совершил. Я его прищучу, даже если это будет последнее, что я, черт возьми...
У Страйка зазвонил мобильный.
— Извините, — произнес он, поднимая его со стола. — Люси?
— Они нашли его.
— О, слава Богу, — Страйк чувствовал, как облегчение обволакивает его, словно теплая вода в ванне. — Где он был?
— Внизу, на пляже. Говорят, что он выглядел очень растерянным. Стик, я собираюсь прямо сейчас отправиться туда и убедить его поехать со мной, просто погостить, чтобы мы могли поговорить с ним о его будущем. Так больше не должно продолжаться.
— Ладно. Хочешь, чтобы я…?
— Нет, я справлюсь одна, но приезжай к нам, как только я привезу его, и давай вместе поговорим с ним, хорошо? Завтра вечером?
— Да, конечно, я так и сделаю, — подтвердил Страйк, слегка упав духом. Получается, кто-то другой заберет Робин с фермы Чапмена.
Он вернулся в гостиную и увидел Хонболда с кофейником в руках.
— Будете кофе? — громогласно спросил он Страйка.
— Не откажусь, — ответил тот, устраиваясь на прежнее место.
Как только оба мужчины снова уселись, воцарилось неловкое молчание. Учитывая то, что они оба занимались сексом с одной и той же женщиной примерно в один и тот же промежуток времени, и то, что Бижу сейчас была беременна, Страйк предположил, что разговора на эту тему не избежать. Но он не собирался первым начинать его.
— Бижу сказала мне, что вы с ней пропустили пару стаканчиков, — прогудел адвокат. — Ничего больше.
— Совершенно верно, — солгал Страйк.
— Насколько я понимаю, познакомились на крестинах? Ребенка Ислы Герберт?
— Илсы, — поправил его Страйк. — Да, Илса и ее муж — мои старые друзья.
— Значит, Бижу не...?
— Она никогда не упоминала о вас. Я не обсуждаю работу вне офиса, и она никогда не спрашивала об этом.
Это, по крайней мере, было правдой. Бижу не говорила ни о чем, кроме себя. Хонболд теперь задумчиво разглядывал Страйка. Отхлебнув кофе, он сказал:
— Вы очень хороши в своем деле, верно? Я слышал восторженные отзывы от клиентов.
— Приятно слышать, — ответил Страйк.
— Не хотите помочь мне найти что-нибудь на мою жену, а?
— Боюсь, список наших клиентов переполнен, — Страйк выпутался из этой неразберихи с Бижу и Хонболдом не для того, чтобы опять в нее вляпаться.
— Жаль. Матильда жаждет мести. Мести! — прогремел Хонболд, и Страйк представил, как он в своем адвокатском парике громогласно произносит это слово перед присяжными. Хонболд начал рассказывать, как возмутительно сейчас ведет себя его жена, отказывается, например, предоставить доступ в его собственный винный погреб.
Страйк позволил этому человеку выговориться, желая лишь раз и навсегда разрядить враждебность Хонболда по отношению к себе. Адвокат напомнил ему Барри Саксона, хотя акценты, обиды и объекты их гнева сильно отличались. Как и машинист электропоезда метро, королевский адвокат казался озадаченным и возмущенным тем, что женщина, с которой он поступил несправедливо, захотела в свою очередь сделать ему что-то неприятное.
— Что ж, спасибо за кофе, — Страйк воспользовался удобной паузой и поднялся на ноги. — Буду с нетерпением ждать встречи с Паттерсоном в суде.
— «Да будет суд», — процитировал Хонболд, тоже вставая, и, повысив свой и без того громкий голос, продекламировал: — «Так, он покончит спор. И где вина, там упадет топор»82.
79
Слабая черта на третьем месте. Приумножай и при посредстве несчастных событий.
«И цзин, или Книга перемен»
Перевод Ю. К. Щуцкого
Испытывая облегчение от того, что хоть одна проблема была решена, Страйк вернулся в офис, поедая без удовольствия плитку веганского шоколада, который он купил по дороге в знак возвращения к соблюдению диеты. Он подсознательно желал, чтобы Литтлджон не сдержал своего обещания и не принес сегодня запись разговора с Пёрбрайтом, тем самым дав Страйку повод выплеснуть на него свое раздражение.
— Литтлджон принес вот это, — первым делом сказала Пат, когда он вошел в офис.
Она указала на лежащий рядом с ней простой коричневый конверт, внутри которого находилось что-то небольшое и продолговатое. Страйк хмыкнул и направился к чайнику.
— И только что Мидж заходила, — продолжала Пат. — У нее то еще настроение. Говорит, что ты обидел ее.
— Если ее оскорбляют вопросы по поводу методов работы, возникшие у босса отнюдь не на пустом месте, значит, она мало что видела в этой жизни, — раздраженно ответил Страйк, добавляя в свою кружку еще один пакетик чая, чувствуя, что ему нужно еще больше кофеина.
По правде говоря, за последние несколько дней его гнев на Мидж несколько убавился. Ему не хотелось признаваться, но слишком резкая реакция на ее снимки у дома Таши Майо была вызвана его собственным беспокойством по поводу непредвиденных последствий развода Хонболда. Он подумывал сказать Мидж, что она может вернуться к делу Фрэнков, если больше не будет близко контактировать с клиентом, но известие о том, что она жаловалась Пат, разозлило его.
— Когда-то я знала одну лесбиянку, — начала Пат.
— Вот как? — спросил Страйк, крышка чайника начала в этот момент дрожать. — Она тоже жаловалась за спиной своего босса?
— Нет, — ответила Пат. — Она была боссом. Очень милой при этом. Люди считали ее твердой, как гвоздь, но внутри она была мягкой. Была добра ко мне во время