своих постах, судьба их печальна: четверо из шестерых расстреляны, один погиб при невыясненных обстоятельствах, ещё один отделался исключением из партии.
Первым комиссаром по Государственному банку на правах управляющего стал польский дворянин Станислав Станиславович Пестковский (1882-1937). Естественно, революционер, постигающий науки на поселениях и в эмиграции. В 1917 г. он сменил ряд должностей от управляющего делами городского Совета профсоюзов Петрограда до комиссара Главного телеграфа. Видимо, ему было всё равно, чем руководить.
Он сам рассказывал, что, будучи рядовым большевиком, вскоре после октябрьских событий зашёл в поисках какой–либо работы в Смольный: «Я открыл двери в комнату, находящуюся против кабинета Ильича, и вошёл туда… На диване полулежал с утомлённым видом т. Менжинский. Над диваном красовалась надпись: “Народный комиссариат финансов”. Я уселся около Менжинского и вступил с ним в беседу. С самым невинным видом т. Менжинский расспрашивал меня о моём прошлом и полюбопытствовал, чему я учился. Я ответил ему, между прочим, что учился в Лондонском университете, где в числе других наук штудировал и финансовую науку. Менжинский вдруг приподнялся, впился в меня глазами и заявил категорически:
“В таком случае мы вас сделаем управляющим государственным банком”. Через некоторое время он вернулся с бумагой, в которой за подписью Ильича удостоверялось, что я и есть управляющий государственным банком». Банк Пестковский возглавлял два дня — с 11 (24) ноября по 13 (26) ноября 1917 г. В. И. Ленин поставил ему задачу: найти деньги для революции. Средства Пестковский не нашёл, но предложил оформить заём в 5 млн рублей у знакомого польского банкира. За что был тут же уволен. После этого работал в Коминтерне. В 1937 г. репрессирован, расстрелян как польский шпион.
Его сменил другой дворянин, Валериан Валерианович Оболенский (партийный псевдоним Н. Осинский) (1887-1938), с такой же революционной судьбой, но к тому же с экономическим отделением юридического факультета Московского университета за плечами. В середине ноября пришёл в банк с десятком энергичных товарищей и с неограниченными полномочиями. С помощью 50 подписанных, но не заполненных ордеров на арест Оболенский смог добиться того, что не удалось его предшественнику, — ему для нужд Совнаркома были переданы ключи от банковских кладовых и деньги. 23 декабря 1917 г. (5 января 1918 г.) назначен председателем ВСНХ. Его считают отцом автомобилизма и автомобилестроения в Советской России, он стал первым главным редактором журнала «За рулём». Возглавлял в 1926 г. ЦСУ, а с 1932 г. созданное в декабре 1931 г. Центральное управление народно–хозяйственного учёта при Госплане СССР. В 1935 г. стал первым директором Института народного хозяйства (ныне Институт мировой экономики и международных отношений). 13 октября 1937 г. машина террора съела одного из её создателей — В. В. Оболенский был арестован как свидетель по процессу Бухарина–Рыкова, а 1 сентября 1938 г. расстрелян[899]. Колесо репрессий на этом не остановилось. Следователи, которые вели дело Оболенского, — Герзон и Коган — были тоже расстреляны в 1938 и 1939 гг. Как говорилось в материалах о реабилитации, «за фальсификацию следственных дел и применение недозволенных методов в ходе следствия». Председательствовавший на суде армвоенюрист В. В. Ульрих в 1948 г. отделался снятием с работы, понижением в должности до начальника курсов усовершенствования военно–юридического состава Советской армии и вскоре умер.
Далее (с декабря 1917 г.) был Георгий (Юрий) Леонидович Пятаков — человек более известный, ставший в дальнейшем и председателем правления Государственного банка СССР. Поэтому рассказ о нём позже.
Пятакова в марте 1918 г. сменил первый представитель рабочего класса (по крайней мере, по происхождению) Александр Петрович Спунде (1892-1962). Он успел поработать учеником торговой конторы в Риге и управляющим книжным складом, конторщиком в Сибирской торговой компании и счетоводом в Минусинской конторе Русско–Азиатского банка, окончить торговую школу и частные вечерние общеобразовательные курсы. Занимал пост комиссара Государственного банка до июня 1918 г. После этого судьба его ещё раз свяжет с главным банком страны: в 1922-1923 гг. он управляющий Украинским отделением Госбанка в Харькове, а с 1926 по 1930 г. фактически руководит Госбанком СССР, будучи зампредом правления при живущем за границей председателе А. Л. Шейнмане, а позже политическом председателе Г. Л. Пятакове. Одновременно Спунде — член коллегии Наркомфина СССР, член ЦИК и ряда других важных структур. Принимал активное участие в разработке первого пятилетнего плана. Судьба у него не типичная для тех лет. Хотя избежать ссылок и арестов до революции ему не удалось, зато он достаточно благополучно прожил до 1962 г., будучи с 1931 г. на пенсии (был только исключён из партии как «левый коммунист» и активный сторонник Н. И. Бухарина). Не желая оставаться без дела, бывший комиссар Народного банка работал главбухом Сельэлектро, а с 1948 по 1951 г. — кассиром в Мосторге.
За ним был Тихон Иванович Попов (1872-1919), родившийся в семье протоиерея. Это был зрелый человек 48 лет (предшественникам было от 26 до 35 лет), окончивший историко–филологический факультет Харьковского университета. Член РСДРП с 1893 г. Как и В. И. Ленин, карьеру начинал секретарём присяжного поверенного (Ленин был помощником), но, говорят, более успешно — получил известность, защищая социал–демократов на многочисленных политических процессах. Работал агентом Киевского земского общества страхования от огня. В 1913 г. — член «тройки», возглавлявшей газету «Правда». В 1912-1913 гг. получил опыт работы в банке — служил в Торгово–промышленном банке в Петербурге и его московском отделении. Видимо, благодаря этому в качестве главного комиссара–управляющего Московской конторой Государственного банка участвовал в проведении в 1917 г. национализации частных банков.
Главным делом Попова на посту главного комиссара Народного банка РСФСР (в июне–октябре 1918 г.) стала эвакуация в Казань по указанию В. И. Ленина летом 1918 г. части золотого запаса банка, находившегося в Особой кладовой Московской конторы (в Большом Кремлёвском дворце). До этого другая часть золотого запаса банка была уже эвакуирована в Самару. После обострения положения на Восточном фронте Попов поручил Казанскому филиалу Народного банка подготовить ценности к эвакуации, однако вопреки его указаниям красный главком М. А. Муравьёв воспрепятствовал вывозу золота в Нижний Новгород. После сдачи Красной армией Казани и Самары золото попало вначале к белочехам, а затем — к колчаковцам. Рассказы о «золоте Колчака» до сих пор будоражат умы историков и публицистов. Оно же фактически сгубило Т. И. Попова. После того как выяснилось, что золото «пошло по рукам», в октябре 1918 г. Тихона Ивановича сделали крайним и понизили в должности, назначив заместителем главного комиссара Народного банка РСФСР. А в ноябре 1919 г. его направили на подпольную работу в Баку. До места назначения Попов не доехал, в астраханских степях был окружён белогвардейцами и, чтобы не попасть в плен, застрелился. По другой версии, парусник, на котором он плыл в Баку, был настигнут в море белогвардейским кораблём.
Про последнего комиссара Народного банка написаны книги, это была занимательная фигура