Роланд кивал.
— Передаваемые от отца — сыну, со стволами, изготовленными из великого меча Артура Эльдского, Эскалибура. Да, это тоже часть пророчества. Которую он, разумеется, знал.
— Но теперь он обезопасил себя от них. Оказался вне их досягаемости. Он — Не-мертвый.
— У нас есть основания верить, что он заперт на балконе Темной Башни, — сказал Роланд. — Не-мертвый или нет, он никогда не смог бы подняться на вершину без одного сигула из Эльда. Конечно, же, если он знал так много о пророчестве, то знал и об этом.
Файмало мрачно улыбнулся.
— Ага, но, как Горацио удерживал мост в истории, рассказанной в мире Сюзанны, так и Ушедший, Алый Король, удерживает Темную Башню. Он нашел способ проникнуть в нее, но не смог подняться на вершину, все так. И пока он удерживает ее, ты тоже не сможешь туда подняться.
— Такое ощущение, что старина Король Алый рехнулся не до конца, — вставил Фимало.
— Спятивший, как лиса! — добавил Фумало, постучал себя по виску… а потом вдруг расхохотался.
— Но, если вы пойдете дальше, — продолжил Файмало, — то принесете ему сигулы Эльда, которые ему нужны, чтобы стать хозяином Башни, которая пока взяла его в плен.
— Сначала ему придется взять их у меня, — ответил Роланд. — У нас, — говорил он без драматических интонаций, словно речь шла о погоде.
— Твоя правда, — согласился Файмало, — но подумай вот о чем, Роланд. Ты не сможешь убить его ими, но есть вероятность, что он сумеет отобрать их у тебя, потому что ум у него дьявольский и возможности огромные. Если ему это удастся… что ж! Представь себе мертвого короля, и безумного, на вершине Темной Башни, с парой великих древних револьверов! Он мог бы править оттуда, но я думаю, учитывая его безумие, он предпочтет обрушить Башню. И это он сможет сделать, независимо от того, уцелели Лучи или нет.
Файмало пристально смотрел на них, стоя на прежнем месте, на дальнем конце моста.
— А потом все погрузится во тьму.
4
В последующей паузе собравшиеся у моста обдумывали услышанное. Первым заговорил Фимало, и в его голосе слушались чуть ли не извиняющиеся нотки.
— Цена, может, и не была бы столь высока, если бы речь шла только об одном этом мире, который мы можем назвать Ключевым Башенным, раз уж Темная Башня не существует здесь в виде розы, как во многих других мирах, или в виде бессмертного тигра, как в некоторых, или в виде э… собаки Роувер, как по меньшей мере в одном…
— Собаки по кличке Роувер? — ошеломленно переспросила Сюзанна. — Ты так говоришь?
— Леди, у тебя воображение, как у наполовину сгоревшей палки, — голос Фумало переполняло глубочайшее презрение.
Фимало пропустил его слова мимо ушей.
— В этом мире Башня и есть Башня. В том мире, где ты недавно побывал, Роланд, большинство биологических видов нормально размножаются, и многие живут хорошо. Там есть энергия и надежда. Пойдешь ты на риск уничтожения того мира, точно так же, как и этого, и всех других миров, которых сэй Король коснулся своим воображением и которые притянул к себе? Ибо не он создал их, ты понимаешь. Заглянув в пупок Гана Ганом не становятся, хотя многие творческие люди, похоже, придерживаются такого мнения. Ты пойдешь на такой риск?
— Мы только спрашиваем, не стараемся в чем-то тебя убедить, — подхватил Файмало. — Но правда такова: теперь этот только твой поход, стрелок. Вот в чем дело. Никто не посылает тебя дальше. Как только ты оставишь позади этот замок и ступишь в Белые Земли, ты и твои друзья окажетесь вне досягаемости ка. И тебе нет нужды идти туда. Все, через что ты прошел прежде, служило одному: помочь тебе спасти Лучи, спасение которых гарантировало вечное существование Башни, оси, на которой вращаются все миры и все живое. Это сделано. Если ты повернешь назад, мертвый король навсегда останется в темнице, в которой сейчас и заточен.
— Хрен тебе, — фыркнула Сюзанна, грубостью не уступая Фумало.
— Правда твои слова или ложь, — ответил Роланд, — я все равно пойду дальше. Потому что обещал.
— И кому же ты дал это обещание? — взорвался Файмало. Впервые с того момента, как он ступил на замковую часть моста, Файмало расцепил руки, поднял их и откинул волосы со лба. Жест этот красноречиво показывал его раздражение. — Нет в пророчестве такого обещания, я тебе точно говорю!
— И быть не может. Это обещание я дал самому себе и собираюсь сдержать слово.
— Этот человек такой же безумец, как Ушедший Алый, — в голосе Фумало слышалось уважение.
— Хорошо, — Файмало вздохнул и вновь сложил руки на груди. — Я сделал все, что мог, — он кивнул двум другим третям тройни, которые опять повернулись к нему.
Фимало и Фумало опустились на одно колено: Фимало — на правое, Фумало — на левое, сняли крышки с плетеных корзин, которые принесли, и наклонили их вперед. Сюзанне тут же вспомнилось, как модели показывали призы в телевикторинах «Правильная цена» и «Сосредоточенность».
В одной лежала еда: жареная свинина и курятина, коровья лопатка, кругляки розовой ветчины. Сюзанна почувствовала, как ее желудок расширяется, готовый заглотить все, и ей с трудом удалось подавить стон, поднимающийся из груди. Рот переполнился слюной, и она подняла руку, чтобы стереть избыток с губ. Они знали, что она стирает слюну, с этим она ничего не могла поделать, но, по крайней мере, она отказала им в удовольствии увидеть, как наглядное свидетельство ее голода блестит на губах и подбородке. Ыш тявкнул, но остался на месте, у левого сапога стрелка.
Во второй корзине лежали два больших толстых крупной вязки свитера, один зеленый и один красный, рождественских цветов.
— Там также теплое нижнее белье, куртки, короткие сапоги с подкладкой из овчины и перчатки, — пояснил Фимало. — Потому что в Эмпатике в это время года чертовски холодно, а идти вам долгие месяцы.
— На окраине города мы оставили вам легкие алюминиевые санки, — добавил Файмало. — Вы сможете положить их на вашу повозку, а потом использовать, чтобы везти леди и снаряжение, как только вы доберетесь до снега.
— Вы, конечно, задаетесь вопросом, почему мы это делаем, если не одобряем вашего решения продолжить путь, — вновь заговорил Фимало. — Дело в том, что благодаря вам мы остались живы…
— Мы действительно думали, что нам крышка, — вставил Фумало. — «Куотербек спекся», — мог сказать бы Эдди.
И эти слова тоже причинили ей боль… но не такую сильную, какую причинял взгляд, брошенный на всю эту еду. Или воображаемые ощущения, которые она испытывала, надевая этот толстый свитер, чувствуя, как он опускается до середины бедер.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});