— Один — урод, а остальные еще хуже, — заметил его спутник.
— Не обращайте на него внимания, — тут же вставил стоящий справа «близнец» Стивена Кинга.
— Не обращайте на него внимания, — передразнил его левый «близнец, скорчив гримасу, такую намеренно мерзкую, что она получилась забавной.
— И тебе их в два раза больше, — ответил Роланд, реагируя на более вежливого «близнеца». Выставил ногу вперед и чуть поклонился. Сюзанна сделала реверанс, по обычаям Кальи, расправляя воображаемые юбки. Ыш сидел у левой ноги Роланда, глядя на двух одинаковых мужчин, которые стояли на мосту.
— Мы — уффи, — пояснил мужчина справа. — Ты знаешь, кто такие уффи, Роланд?
— Да, — ответил Роланд, потом повернулся к Сюзанне. — Это старое слово… точнее, древнее. Он заявляет, что они — оборотни, — и добавил, гораздо тише, чтобы за ревом воды его не услышали на мосту. — Я сомневаюсь, что это правда.
— И, однако, правда, — тут же сказал правый «близнец», вежливым тоном.
— Лжецы везде видят себе подобных, — заметил левый «близнец» и закатил один циничный синий глаз. Только один. Сюзанна не могла вспомнить, чтобы ей доводилось видеть человека, способного закатить только один глаз.
Третий «близнец», который остался позади, голоса не подавал, стоял и наблюдал со сложенными на груди руками.
— Мы можем принять любую форму, какую только пожелаем, — продолжил правый, — но мы получили приказ предстать перед вами в образе человека, которого вы узнаете и которому доверяете.
— Если измерять недоверие длиной, так я не доверяю сэю Кингу на расстояние, куда большее того, на которое смог бы бросить его самого тяжелого дедушку — ответил Роланд. — Хлопот от него, как от козла, жующего брюки.
— Мы сделали все, что в наших силах, — пожал плечами правый Стивен Кинг. — Могли бы предстать перед вами в образе Эдди Дина, но решили, не вызывать у леди слишком болезненных воспоминаний.
— «Леди» выглядит так, что с радостью трахнулась бы веревкой, если бы смогла поставить ее торчком между бедер, — бросил левый Стивен Кинг и похотливо ухмыльнулся.
— Вот это уже лишнее, — заявил третий Стивен Кинг, который стоял позади со сложенными на груди руками. Тоном рефери. Сюзанна подумала, что сейчас он накажет не стесняющегося в выражениях левого Кинга пятиминутным штрафом. Она бы не возражала, отнюдь, потому что у нее сжималось сердце, когда она слушала этого Кинга, отпускающего грязные шуточки; он напоминал ей Эдди.
Роланд на эту пикировку не отреагировал.
— Можете вы трое принять три разные формы? — поинтересовался он у Кинга-Чисторота. Сюзанна услышала, как стрелок проглотил слюну, прежде чем задать вопрос, и поняла, что ему тоже не дают покоя запахи, идущие из корзины. — Может один из вас, к примеру, стать сэем Кингом, один — сэем Кеннеди и один — сэем Никсоном?
— Хороший вопрос, — ответил Кинг-Чисторот, стоящий справа.
— Глупый вопрос, — не согласился Кинг-Грязнорот слева. — Совершенно бессмысленный. Выстрел в молоко. Да ладно, разве есть хоть один интеллектуал среди героев с быстрыми руками?
— Принц Гамлет из Дании, — ответил Кинг-Рефери, который спокойно стоял позади двух других Кингов. — Но, поскольку на ум сразу пришел только он, возможно, принц Датский — исключение, которое доказывает правило.
Чисторот и Грязнорот повернулись к нему. Когда стало ясно, что он уже высказался, вновь посмотрели на Роланда и Сюзанну.
— Поскольку в действительности мы — одно существо, — пояснил Чисторот, — и наши способности по этой части ограничены, ответ — нет. Мы все может стать Кеннеди, или мы все можем стать Никсонами, но…
— Джем вчера, джем завтра, но никакого джема сегодня, — подала голос Сюзанна. Она понятия не имела, откуда взялась у нее в голове эта фраза (и еще меньше понимала, почему произнесла ее вслух), но Кинг-Рефери воскликнул:
«Именно!» — и кивнул, как учитель, решивший похвалить ученика, которому удался ответ.
— Идем дальше, ради твоего отца, — фыркнул Кинг-Грязнорот слева. — Меня просто тошнит, когда я смотрю на этих предателей Повелителя красного.
— Очень хорошо, — кивнул тот Кинг, что стоял рядом. — Хотя называть их предателями несправедливо, если, конечно, добавить в уравнение ка. Поскольку имена, которые мы дали себе, для вас непроизносимы…
— Как у противника Супермена, мистера Мксизптлка, — вставил Грязнорот.
— …вы можете воспользоваться теми, что пускал в ход Ушедший. То самое существо, которое вы называете Алым Королем. Я — эго, грубо говоря, и прохожу под именем Фимало. Этот тип, что стоит рядом со мной, Фумало. Он — наш ид.
— А тот, что сзади, должно быть, Файмало, — вмешалась Сюзанна. — Он кто, ваше супер-эго?
— Блестяще! — воскликнул Фумало. — Готов спорить, ты даже сможешь произнести слово Фрейд. Может, произнесешь его и по буквам, ты, нью-йоркская галка, которой укоротили ноги?
— Не обращай на него внимание, — сказал Фимало, — он всегда полагал женщин угрозой.
— Вы — ид, эго и супер-эго Стивена Кинга? — спросила Сюзанна.
— До чего хороший вопрос! — одобрительно воскликнул Фимало.
— До чего тупой вопрос! — неодобрительно воскликнул Фумало. — У твоих родителей остались другие дети, которые выжили, Галка?
— Давай обойдемся без этих игр, — предложила Сюзанна, — а не то я вызову Детту Уокер, и она быстренько заткнет тебе пасть.
— У меня нет ничего общего с сэем Кингом за исключением некоторых физических характеристик, да и то на короткий период времени, — заговорил Кинг-Рефери. — И, как я понимаю, короткий период времени — все время, которое имеется в нашем распоряжении. Я не испытываю особой любви к делу, которому вы служите, и не собираюсь лезть из кожи вон, чтобы помочь вам, то есть точно не вылезу из кожи, но, однако, понимаю, именно благодаря вам двоим Ушедший покинул этом замок. Поскольку он держал меня в пленниках и обращался со мной, как с придворным шутом, я совершенно не огорчен его уходом. Я помогу вам, если сумею, по крайней мере, чуть-чуть помогу, но ради вас не буду лезть из кожи вон. «Пусть с этим будет полная ясность», — как мог бы сказать ваш недавно погибший друг Эдди Дин.
Сюзанна сделала все, чтобы ее лицо осталось бесстрастным, но слова Кинга-Рефери ужалили ее. Больно ужалили.
Как и прежде, Фимало и Фумало повернулись к Файмало, когда он говорил. Теперь они вновь посмотрели на Роланда и Сюзанну.
— Честность — лучшая политика, — с благочестивым видом процитировал Фимало. — Сервантес.
— Лжецы процветают, — Фумало цинично улыбнулся. — Аноним.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});