Ким мял Ростиковы бока и плечи так долго, что Лада даже решила вмешаться. И не без успеха, силушки ей было не занимать, уж в этом кто-кто, а Ростик убеждался не раз.
Впрочем, последнее время ему становилось все понятнее, что не он один. Но после того как Лада почти неделю прожила в его доме, он решил отгонять эти мысли. Не то чтобы в любовных делах он был фаталистом или… пацифистом, просто он все чаще подмечал за собой элемент стоицизма, когда перенести какую-либо неприятность было проще, чем разгонять нервы и усложнять ситуацию – прежде всего для самого себя.
– Ну, ты… – от волнения Ким, казалось, не находил слов. – Ты же… Вот наконец.
Что он хотел этим сказать, было понятно Ростику и немного Пестелю. А вот Лада слегка перепугалась, только виду не подавала. Зато, когда они уселись на бережку холодного ручья, который даже под весенним солнышком стекал с Олимпа пополам со снегом, Ким решил удариться в воспоминания.
– Все как встарь, – он счастливо оглядел Пестеля. – Когда мы втроем… Нет, вчетвером, с Антоном…
– Там еще много кого было, – высказался и Ростик. Он и корил себя за внешнюю холодность, и в то же время знал – того, как он смотрит на Кима, достаточно, чтобы друг не заподозрил его в черствости.
– Я про тебя много наслышан в последнее время, – оповестил Ким. – Такое впечатление, что только о тебе и говорят.
– Может, ты только о нем и слушаешь басни всякие? – спросила Лада подозрительно.
– Ничего себе – басни! Да у нас половина народу мечтает к тебе устроиться как-нибудь. Я по десятку рапортов в неделю получаю с просьбой перевестись в твою команду.
– Врешь, – уронила Лада. И тут же вгляделась в Ростика, не переборщила ли она.
– Тем не менее факт в том, что все полагают: только у тебя настоящие дела и творятся. – Ким махнул рукой, словно отрицал весь мир, который лежал под ними и был неплохо виден в этот ранний весенний денек с высоты Олимпа. – А остальное… Рутина, брат.
– На этот раз ничего рутинного я тебе предложить не могу, – смеясь глазами, оповестил Ростик. – Даже наоборот, будем, если все удастся, первой командой, которая заберется на верхушку Олимпа. Покорим его, так сказать.
– Неплохо, – кивнул Пестель.
– Ребята, – Ростик попытался стать серьезным, хотя рядом с Кимом в таком вот настроении это было непросто. – Давайте поймем главное – задача не из легких, как бы к этому ни относилась… молва, или начальство, или мы сами тут, внизу. – Он собрался, ребята немного притихли. Даже Микрал, который стоял рядом с загребным летающей лодки, на которой Ким с Пестелем приволокли, наконец, акваланги, здоровенный п’ток по имени Черак, поднял свои уши, чтобы не пропустить ни одного начальственного слова.
– Нам нужно обшарить практически весь этот склон Олимпа, причем, возможно, искать придется тщательно, не исключено, что не столько летать, сколько ползать над самой поверхностью.
– Что ищем? – спросил Ким.
– Не знаю. Что-то, что сразу должно броситься в глаза.
Ростик посмотрел на склоны Олимпа, покатыми волнами уходящие вверх, в серое Полдневное небо. Но уже через несколько десятков метров недоступные, потому что в Полдневье слой воздуха, которым можно было дышать, составлял над разными участками от четырехсот до пятисот метров. А они сейчас находились на высоте прилично за триста метров, может быть, даже приближались к четыремстам. Дышать тут уже было нелегко.
За те два дня, которые Ростик, Лада и Микрал провели у подножия Олимпа, изучая его склоны в бинокль, они немного привыкли к этой разреженности, уже меньше кружилась голова, меньше шумело в ушах, но все равно ощущение удушья не проходило, особенно во время сна. Лучше всех недостаток воздуха переносила Лада, привыкла, наверное, летая в поднебесье. Хуже всего приходилось Микралу, ему, вероятно, требовалось много кислорода для его большого и мускулистого тела.
– Вы сколько аппаратов привезли?
– Три, зато баллонов – четыре. И еще, конечно, как и обещано было, сумели выпросить у Поликарпа компрессор, чтобы набивать баллоны воздухом.
– Тогда так. Летать будем со сменными пилотами, на это отряжаю Кима и Ладу. Я буду ходить вторым номером, все-таки когда-то я умел искать то, чего никто прежде не видел. И даже находил кое-что. – Ким снова улыбнулся, отчего его корейские глаза стали уже, чем обычно. – Загребному придется давать два баллона, у него будет самая трудная работенка. Если они не сумеют тут справиться, придется их тоже сменять… – Рост задумался. – А впрочем, как я слышал, строение челюстей у бакумуров другое, чем у нас, для них наши загубники не подходят.
– Ничего страшного, – высказался Пестель. – Будет слегка подтравливать, но два баллона справятся.
– Все равно, объясните своим ребятам, чтобы они, если им станет нехорошо, стучали чем-нибудь в котел, мы услышим и поможем. Да и проверять давление в их аппаратах придется каждые минут десять, не реже.
– Чего ты так? – спросила Лада.
– Если мы грохнемся там, на Олимпе, вытаскивать нас будет некому. Дыхалок для второй, спасательной экспедиции у нас не имеется.
– С десяток минут можно работать на разреженном воздухе, – высказался Ким.
– А ты найдешь нас за десять минут, если мы серьезно разобьемся? – спросил в упор Пестель.
– Нужно маршруты полетов оговаривать, – предложила Лада.
– В том-то и дело, что оговаривать их не удастся. Заранее можно будет только начало обследований определить, – объяснил Ростик, – а потом… Как поведет чутье.
– Понятно. Только тогда, Рост, ты уж сам моему Чераку все это объясни, а то я по-ихнему не очень, хуже, чем он по-русски. – Ким озорно блеснул зубами. – Могу, конечно, по-корейски, но что-то мне подсказывает, это не поможет.
Загребного, который прилетел с Кимом и Пестелем, Ростик неожиданно вспомнил, он был с ними в походе, и его, кажется, очень рекомендовал Манауш, когда пилотов и загребных стало недоставать. Вернее, конечно, не хватало людей, они выматывались раньше, чем было нужно. Вот и привлекли к полетам пурпурных с малознакомыми волосатиками, к счастью, каких-либо эксцессов это не повлекло.
– Ким, а как этот Черак к тебе попал?
– Стали тренировать экипажи для крейсеров, чтобы воевать с пауками на южном берегу, и он мне так понравился, что… использовал, так сказать, служебные полномочия и ответственное положение командира летного отряда, – он снова улыбнулся. – Толковый парень, только русский учить не хочет, больше по-пурпурному балаболит.
– Как так? – не понял Ростик.
– Ну, за последние пару недель, что ты оставил корабль на юге, в Город много народу перетащили. Даже Василису твою, чтобы она пурпурным и волосатым переводила, что нужно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});