Он вышел в королевский парк и медленно зашагал по освещенной фонарями дорожке. Голые ветки деревьев раскачивались на ветру, было холодно, и он с тоской подумал о родном Тидуссе, где зелено круглый год, где обильные теплые реки, где не бывает холодно, где живут веселые даже в своей нищете люди, где почти каждый месяц происходят массовые религиозные праздники, а святого человека для исцеления души и обретения мудрости и покоя можно найти в каждой деревеньке. Где духи природы частенько попадаются на пути, и никто их не боится, не гонит, наоборот, гордятся, что в стране так много духов-покровителей и бесплотных сущностей.
Тидусс когда-то давно взял под свое крыло Желтый Ученый Разума, но народ, в отличие от соседей-йеллоувиньцев, был недисциплинирован, эмоционален и не приспособлен к системному труду. Поэтому божественный господин глядел на них, как на приемышей, и, прямо говоря, разочаровался в возможности построения строго организованного общества. Зато какие шедевры народного творчества там создавались! Как прекрасны были тидусские песни и танцы, как богата литература! Как легко двигались женщины, одетые в пестрые сари, белозубые, смешливые, несмотря на то, что главенствовали в семье всегда мужчины. Когда-то и его Таби была такой…
У Тандаджи мелькнула мысль поехать домой и успокоить жену, но сил не было вообще. Поэтому сегодня он опять останется в комнатке за кабинетом. Завтра очень рано вставать. Выслушать отчет Игоря о допросах заговорщиков, проверить вместе с Байдеком систему безопасности на балу. Еще раз просмотреть список приглашенных, хоть там будут только представители дворянства, которые приносили вассальную клятву. Но при этом значительная часть, особенно из молодых дворян, за прошедший месяц со дня коронации хотя бы раз присутствовала на карточных вечеринках у Соболевского, и тот вполне мог попробовать использовать кого-то из аристократии для реализации своих планов, помимо Кембритча. Никаких поводов так думать не было, но и исключать такой вариант нельзя. И ведь на входе их не обыщешь — скандал, оскорбление. Поэтому в зале будут веселиться гости, а сверху за ними будут наблюдать снайперы. И к королеве близко никто, кроме ее коллег, подойти не сможет.
Нет, решено, домой он не поедет. Мысли мягко шагающего по влажно поблескивающим плитам дорожки Тандаджи снова вернулись к Тидуссу.
Тидуссы считали себя самым древним народом на Туре, и это, скорее всего, было недалеко от истины. Самой любимой присказкой было «Когда остальные еще в пещерах ютились, мы уже строили дворцы».
Правда, сейчас от дворцов остались лишь оболочки. Правители постоянно менялись в результате длительной междоусобицы, которая вводила народ в еще большую нищету. Только люди выдыхали, что очередной претендент на престол задержался чуть дольше остальных, и в стране начинал устанавливаться порядок, как его травили, или душили, или лишали жизни еще каким-нибудь кровожадным способом, и снова начиналась борьба за власть. И частенько под жернова войны попадали простые люди. Так больше двадцати лет назад погиб отец Тандаджи, и именно тогда они семьей бежали из страны.
Сейчас на его родине был период тишины, молодой правитель держался уже несколько лет, и, видимо, хорошо организовал свою безопасность. Год назад посланник правителя просил о встрече с Тандаджи и предлагал ему вернуться, и возглавить управление безопасности уже в Тидуссе.
Возможно, он бы согласился, если б был один. Но он был уже не молод, и у него была Таби и матушка. И сыновья, обучающиеся в военном училище Угорья — крупного города на юге Рудлога. Специально выбирали, чтобы не в столице, чтобы не было искушения пользоваться влиянием отца.
А предлагаемая должность, как он хорошо понимал, была для смертника.
Майло дошел до Зеленого крыла, прошелся по коридору, по залу, где еще работали отдельные сотрудники — время было трудное для всех. Полюбовался в кабинете на сытых рыбок, выключил свет и лег спать.
Глава 28
29 октября, суббота. День Рождения Ее Величества Василины-Иоанны Рудлог
— С Днем Рождения, василек, — глухо и хрипло пробормотал Мариан во влажное плечо супруги, чувствуя еще всем телом ее сладкие содрогания, и напряженные бедра и живот, и пятки, упирающиеся ему в ягодицы, и саднящие на плечах царапины, и колотящееся в груди сердце, и острый запах прошедшей близости. Поднялся на колени, увлекая ее за собой, обхватил, гладя по спине, ощущая на своей груди ее мягкие губы и слушая, как постепенно успокаивается ее дыхание, и как она вдруг снова подрагивает и постанывает от остаточных волн удовольствия.
— Хорошо начавшийся день должен пройти хорошо, — прошептала она, улыбаясь, подняла голову, отчего спутанные светлые кудри рассыпались по спине, по плечам, и легко, задумчиво, никуда не торопясь, поцеловала. За окнами было еще темно, очень рано, и это были их минуты тишины, когда окружающий мир не существовал, не было регалий и забот, и можно было просто полежать в расслабленном молчании, пообниматься, лениво поизучать друг друга, без спешки, ощущая, как под одеялом становится жарко, а двигаться не хочется, потому что все, что тебе нужно — здесь, кожа к коже, тело к телу. Подремать немного, чувствуя себя защищенной и счастливой. И точно знать при этом, что все обязательно будет хорошо.
— На входе во дворец еще разместим менталистов, — говорил Байдек, собранный, серьезный, в форме, и Тандаджи согласно кивал, очень похожий на фарфоровую, трясущую головой собачку у него на столе, — пусть сканируют входящих, раз обыскивать их мы не можем. Хотя я бы обыскал, Майло.
— Оскорбление, — пояснил Тандаджи то, что барон и сам знал. — Ведь будут только аристократы, а со всех родов взята вассальная клятва. Так что вариант только тот, что предлагался Кембритчу — передать «подарочек» с бомбой, когда сам передающий уверен, что сюрприз безобиден. Но менталисты с этим справятся. Если вдруг обнаружится блок или внушение — отведем в сторону, проверим.
— Я увеличил количество снайперов на галерее сверху, — продолжал Мариан, — насколько позволили укрытия. И в зале будет дополнительная охрана.
Тандаджи слушал с каменным лицом.
— Считаешь, я преувеличиваю опасность? — поинтересовался принц-консорт, отодвигаясь от карты расстановки охраны, над которой они с начальником разведуправления склонились.
— Нет, — бесстрастно ответил тидусс. — Я бы еще добавил. В парк.
— Согласен, — Байдек сделал себе пометку. Вздохнул, глянул на часы. Семейный праздничный обед в два, в пять начнут через телепорт прибывать монархи соседних стран со свитами, которых будут размещать в гостевых покоях, в восемь начало бала. Василину после завтрака поздравляют министры во главе с Минкеном и главы партий, затем у нее окончательная примерка платья.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});