хоть, что драхмы это местные, родосские, полегче аттических, не по семнадцать идут, а по двадцать четыре с половиной за десять карфагенских шекелей, если напрямую разменивать, без менялы.
В принципе-то на «командировочные» нам Арунтий не поскупился, и мы были вполне в состоянии оплачивать «сексотерапию» и по высшей ставке. Но, во-первых, есть такой страшный хищник – жаба. Если вцепится – удавит. А во-вторых, мы ведь по легенде кто такие? Мы ж купцы, торгаши, негоцианты, млять! До олигархов с их олигархическими понтами ещё не доросшие, но дорасти до них мечтающие, а значит – пока что считающие каждую драхму, то бишь мы крохоборы по определению. Ну и приличествующий всякому честному негоцианту чисто спортивный интерес поторговаться – это уже в-третьих. Ведь по торгашеским-то понятиям крут не тот, кто смог до хрена заплатить, а тот, кто сумел до хрена выторговать. Поэтому и мы тоже держим заявленную марку и серебром, нажитым по легенде непосильным трудом, сорить без нужды не стремимся, а тратим рационально.
Первых попавшихся, особой красотой не блиставших, но запросивших – совсем совесть потеряли – аж по пять драхм, мы нещадно забраковали по причине «во-первых». Ну, точнее, оценили их сперва на полторы драхмы, дабы в ходе торга согласиться на две – большего, по мнению наших жаб, эти прошмандовки не стоили. Прошмандовки же жутко обиделись и посоветовали нам прогуляться в порт или в бордель, где только нищебродам вроде нас и место. Ещё сильнее они обиделись, когда мы вместо того, чтобы набавить им цену, рассмеялись и посоветовали им отправиться торговать собой в Нумидию, допустим, где по сравнению с козами и овцами они будут считаться элитным товаром. Поскольку до феминизма античный мир докатиться ещё не успел, в рожи нам они вцепиться ногтями не рискнули, хотя и облаяли не самым цивилизованным образом – примерно на уровне тех портовых шалав, к которым и пытались нас послать. Мы же посмеялись ещё веселее, чем сконфузили их окончательно. Ещё одна, в принципе запрошенных с нас пяти драхм – ну, с некоторой натяжкой – стоившая и на четыре в ходе торга начавшая соглашаться, упёрлась рогом, когда мы продолжили торг по причине «во-вторых», и тоже включила обиду, когда мы не прекратили торга по причине «в-третьих». Эта, однако, оказалась воспитаннее и ни в порт, ни в бордель нас не послала, а посоветовала пройтись по улицам, где народ живёт победнее – там конкуренция у девиц лёгкого поведения пожёстче, и сами они в силу этого посговорчивее. Пожалуй, мы сговорились бы и с этой, уж четырёх-то драхм она стоила безо всякой натяжки, но нас-то двое, это же вторую такую же искать, а у неё подходящей нам подружки-напарницы не оказалось. Но кто ищет, тот всегда найдёт. Две следующие оказались такими, что причина «во-первых» у нас не включилась, поскольку наши жабы заткнулись и не вякали. Правда, и запросили эти крали аж по семь драхм, но эдак весело, и видно было по ним, что это заведомо для «спортивного» торга. До пяти, которых они уж точно стоили, по причине «во-вторых» мы их «приземлили» достаточно легко, а весёлое и непринуждённое продолжение торга по причине «в-третьих» обиды у них тоже как-то не вызвало – эти нас поняли правильно.
В конце концов выяснилось, что и понятие оптовой скидки местным жрицам продажной любви тоже известно. Мы с испанцем прикинули хрен к носу – судя по всему, корабль из Египта, которого по нашей догадке ждёт этот наблюдаемый нашей агентурой перекупщик, ещё не прибыл, а уж пару дней после такого плавания матросне всяко дадут на берегу отдохнуть, так что минимум три ночи мы на Родосе пробудем, так что снимать красоток на этот срок можно смело. В результате на три ночи подряд базовый тариф для нас был снижен до четырёх драхм за ночь, так что в целом вся регулярная сексотерапия должна была обойтись нам в дюжину родосских драхм с носа. Это круто по сравнению с Кордубой, дороговато по сравнению с Гадесом, но в Карфагене было бы примерно так же, если не дороже, так что, учитывая и качество товара, в накладе мы не остаёмся. Васькин выбрал себе блондинку-дорийку, я – брюнетку-критянку. Понятия эти, впрочем, в чисто антропологическом смысле сугубо условные – уже доброе тысячелетие, как предки этих нынешних греков перемешались меж собой как в хорошем миксере, и давно уже хватает как смуглых брюнеток в Эпире и Фессалии, так и бледных блондинок на том же Крите. Хотя блондинки на югах, как и в нашем мире, преобладают всё же крашеные. Впрочем, какая на хрен разница! Нам ведь не шашечки, нам ехать, а прокатят эти профессионалки с ветерком! Так и оказалось. Настоящие они гетеры или нет, но дело своё они знали и своё серебро отработали честно. Красота! Что ещё надо для счастья, гы-гы!
Утром мы встретились с агентурой, по докладам которой обстановка оставалась прежней. От не хрен делать мы снова послонялись по городу – на сей раз по ремесленным кварталам. Нашли ещё несколько оружейников-артиллеристов, но все были тоже завалены работой, и за заказ на полибол никто не ухватился. Совсем уж от скуки прошлись затем по кварталу гончаров. Ничего особо интересного не увидели – всё то же, что и в Карфагене, но хотя бы уж убедились, что вообще-то в Греции в натуре есть всё – попадаются в ней даже, как ни странно, и такие аномальные греки, которые иногда ещё и работать пробуют, а не только на этой агоре своей целыми днями митингуют.
Да и на улицах города уже бурлила жизнь – женщины и рабы из ближних домов набирали воду из источника для своих дневных нужд, споря из-за очереди, кто-то спешил уже по своим делам в порт или на рынок, а коробейники разносили всякие мелкие товары, предлагая их владельцам домов. И только на улицах богатых кварталов ближе к самому центру особого оживления пока не наблюдалось – там спали долго.
Тут мы вспомнили о косском шёлке и прогулялись на рынок. Найдя торговцев тканями, мы легко и быстро обнаружили у них искомое, но цены на него… Млять! Если оставшиеся в Карфагене Юлька с Наташкой полагали, что уж на Родосе-то, в двух шагах от Коса, шёлк должен стоить на добрую четверть дешевле, то совершенно напрасно. Да, цена была ниже карфагенской, но уж всяко не настолько, чтобы оправдать поездку сюда за розничной покупкой. Пожалуй, даже за тюком косского шёлка переться из Карфагена на