Читать интересную книгу НОЧНАЯ СМЕНА. КРЕПОСТЬ ЖИВЫХ. - Николай Берг

- Что скажешь насчет клиента?

- Еще минут 15 для гарантии подождать надо - охлаждает своим здравым смыслом нашу радость братец.

- Но по временито уже должен был бы обратиться?

- В большинстве случаев - да. Достаточно было бы. Но нам нужно что? Нам нужна гарантия. Принятые в медицине 95 % уверенности. А вы как малые дети обрадовались. Кстати - нашили вы тут омерзительно, вполне по результату можно присвоить медаль «рукожопые херурги 2 степени». Почему второй степени - разъяснить?

- Это не мы шили, мужики помогали - ляпаю я и, уже не договорив, понимаю как подетски это звучит и вообще некрасиво - перед младшим братцем оправдываться.

Точно, вон и Надежда ухмыляется краешком рта - видимо думает, что я не увижу.

- Глупая отмазка. Сам ты не лучше шьешь - усмехается и братец.

- Это мерзкая злонамеренная лжа!

- Нет. Это профессиональная критика! Ты плохо шьешь, но много ешь.

- Критика несколько отличается от злонамеренной лжи в пользу третьих лиц.

Ну, типо заявить, что я многовато ем - это будет критика. А вопить о том, что я пожираю младенцев и любимое мое блюдо - сало, натопленное с девственниц - это уже будет лжой.

И твое заявление о мерзком шитье - именно лжа…

Надежда делает страшные глаза и указывает взглядом двум развеселившимся брательникам на Мутабора. Осекаемся, хотя морф явно не видит и не слышит окружающего - нависнув над лицом прооперированного смотрит и смотрит, неподвижно, неотрывно, жутко.

- Какие поручения дала Валентина? - как бы невзначай даю понять братцу, что понимаю цель его миссии.

- Никаких. А что - должна была?

Я теряюсь.

- Ну, я думал, что это она тебя послала.

- С какой стати? Сгребли всех, кто под руку попался, для участия в спасательной операции, как стало известно, что тут много живых будет. Я только рад был сменить обстановку, меня уже задолбало на Малой Пискаревке работать - вот и воспользовался оказией. Теперь есть причина - почему не напечатал 68 актов о вскрытии, так сказать форсмажор. А тут посмотрел что к чему - лучше уж с вашей командой, там и без нас разберутся.

- Малая Пискаревка - это что такое?

- Братские могилы рядом со старым кладбищем на Котлине. Уже 17 с лишним тысяч человек захоронили и конца не видно. А я там как раз в новодельном морге и работаю. Те еще условия. Комп дали какойто ублюдочный - глючит сурово - как тогда, когда я в бюро вирусов приволок кучу…

Это я помню - мужик свел счеты с жизнью и прыгнул с балкона. Ухитрился в полете побиться о всякие детали и гвоздануться о козырек подъезда, отчего его - мужика разумеется - порвало практически попалам. Часть полета бесстрастно зафиксировала камера наблюдения, и братец сгоряча попросил местную охрану скинуть ему на флешку этот эпизод записи - проще было разобраться, какие повреждения самоубийца получил в разных фазах полета.

Ну а вместе с записью на флешке оказалось куча вирусов.

Хорошо еще, что в тот момент не было вала писанины и хоть и с великим трудом и потением братцу удалось компы пролечить…

- А вон оно что! - братца явно осенило - Тото ты глаза вылупил, когда я сказал, что речь идет о продлении функционирования безнадежных больных! Ты подумал, что меня порученцем прислали! Ты что, сам об этом не подумал? Это же на поверхности лежит! Любому студенту сразу бы в голову пришло, какие тут перспективы открываются.

- Ну, я то не студент!

- Да. Я все время забываю делать соответствующую твоим умственным способностям скидку. Мне как сказали о… о твоем новом знакомстве - я об этом сразу подумал.

- Ну и удрал с трудового поста…

- Кто б говорил. Я последние дни работал как бирманский слон. Здесь - этим спасенным не лечение нужно, а уход. Самое то для меня - водичкой поить, с ложечки кормить, штанишки поменять и одеяльцем накрыть…

- Черствая скотина.

- А какой есть. Ты бы лучше написал ход проведения операции - и результат с выводами - вот эту бумажку очень неплохо прямо Змиеву на стол. К рапорту от вашего старшего группы в приложение.

- Ты еще и бюрократ.

- Самый часто используемый инструмент врача - шариковая ручка. Если приказом провести информацию - глядишь пяток хороших ребят живы останутся. Так что стоит подсуетиться.

Вообщето смысл в его предложении определенно есть.

Николаич подходит к нам. Сапер - следом. Спрашивают о результатах.

Ну. Результаты налицо. Заражения удалось избежать. Клиент жив, и если бы он был одним из нас - выжил бы с большой долей вероятия. Сейчас его выживание - нам не нужно. Совсем наоборот.

- Не чувствуете себя неловко после такой экзекуции? - уточняет Николаич.

- И пришли к Конфуцию его ученики и спросили: «Учитель! Чем нужно платить за зло? Может быть, за зло следует платить добром, как подобает всякому хорошему человеку?»

И ответил им Конфуций: «Нет, ни в коем случае! Нельзя платить за зло добром! Ибо если вы заплатите за зло добром - то чем же тогда вы расплатитесь за добро?» - философским голосом отвечает ему братец.

Я вообщето чувствую себя паскудно. И, пожалуй, не столько потому, что мы тут вивисектора раскромсали - на это вообщето плевать, подобное лечится подобным, это еще Авиценна говорил, а он был дядька мудрый. Ловлю себя на том, что царапка в душе оттого, что сейчас из цеха выпустили толпу народа и вообщето самое то двум врачам и медсестре - двигать туда. Там бы мы точно пригодились. Нет, конечно то, что мы тут делаем - вещь эксквизитно нужная. Но…

Спор за нашими спинами разгорелся почти до ругани. Знакомое дело! Отчетливо слышу, как майор выдает оппонентам:

- Меневренная война - это такая хрень, когда подвижные соединения находят дырку и устремляются в нее в обход любых серьезных очагов обороны. Таких, где есть противотанковые средства, гарантированно поражающее наши танки. Мы, таким образом, пытаемся разгромить коммуникации, тылы, и в итоге лишить вражеские боевые части боеспособности. Поскольку мы движемся быстро, а в самом зародыше нас тормознуть не смогли, теперь нужно противопоставить нам такие же подвижные части. Никто больше не успеет нас перехватить.

Причем, для успешного пресечения нашей деятельности нужно таких частей вдвое против нашего. А они дефицит. Поэтому тот, кого хреначат безостановочно таким способом, практически обречен. Это цейтнот, тришкин кафтан и прочие прелести, которые ведут только к одному - гибели. Вот, собственно, из какого положения мы вывернулись. А больше никто не вывернулся в этом мире.

Эко танкист завернул. В двух словах - а внятно выразил то, о чем копья ломают уже не один десяток лет куча народу. Надо запомнить, вверну какнибудь в нужный момент. Но сейчас лезть в спор - совсем не с руки.

- Что собираетесь делать дальше? - спрашивает Николаич.

- Ну, надо в исполнение обещанного вшивать руки в жопу. Так как никто раньше такую операцию не проводил, план операции туманен, придется импровизировать. Но вроде как у нас времени на это нет?

- Времени нет, это верно. Нам подтвердили задание на охрану базы МЧС - так что трогаемся.

- А танкист?

- Получается так, что с его командованием не связывались. Самый старший из его группы здесь - тот самый лейтенант. Майору значит, его слушать не должно, хотя вообщето он прикомандированный. Так что в Кронштадте решили, что - на усмотрение майора. Как говорилось выше - танк и в МЧС пока постоит, а в больницу вы танкиста уже пообещали сосватать.

- Ясно.

- А раз ясно - объясняйте коллеге, что надо ехать.

Мда… Коллега мой словно окаменел, как горгулья на крыше стоит.

Несколько раз окликаю его, пока наконец он отрывается и смотрит уже на меня.

Смотрит невидящим взглядом.

Всегда думал, что это такое выражение, которое можно понимать в переносном смысле. На самом деле - непереносимое это выражение… У него и такто мертвые зенки, а тут еще и это…

- Как, руки этому шьем? - спрашивает седоватый саперюжанин.

- Николаич - как со временем?

- Нету у нас времени. Надо выдвигаться. Давайте с коллегой договаривайтесь. Потом руки присобачим, если это так надо.

Мутабора как заклинило. Он явно не то, что не понимает, что я ему говорю - но даже и не слышит.

За стенкой - сигналит машина.

- Получается так, что идем. Этого - на носилки, Мутабора под руки - все пошли. Пошли, живее…

К моему удивлению с нами остаются и трое саперов и водолазы. Когда спрашиваю об этом Андрея, тот совершенно спокойно удивляется:

- Так саперы нам как разведгруппе положены, а водолазы еще имеют задачу, к которой и нас потом пристегнут - есть склад их амуниции по дороге - надо будет загрузится. Да и заработали уже наши саперы сегодня уже рублей пятьсот - теперь те, что в группе усиления, продолжат. У них даже и собака есть.

- Какие пятьсот рублей?

- По установленным расценкам за разминирование взрывоопасного предмета 1й степени сложности платят 15 рублей 54 копейки, 2й степени - 10 рублей 34 копейки. Вот и считай.

- Это шутка?