Читать интересную книгу НОЧНАЯ СМЕНА. КРЕПОСТЬ ЖИВЫХ. - Николай Берг

- Коннетива! - не выдерживает Ильяс.

- Ага. Охренеть. Если кто хочет - обслужу бесплатно! Вы мне нравитесь.

Николаич наконец очухался.

- Получается так, девочка, что вот повзрослеешь, отрастишь себе, что женщине положено - тогда и будем об этом говорить. А сейчас - не мешай. Сережа! Притащи что из одежки и обувки, да и давай девчонок на эвакуацию. Тут им делать нечего.

- А я хочу с вами остаться!

- Мы сейчас будем этого гуся потрошить. А ты нам будешь мешать.

- Я тут насмотрелась уже. А потрошить - так я помогу, а?

- Получается так - что нет. И взять тебя собой не можем - у нас сегодня еще рейд со стрельбой. Давай Серега, действуй.

Пока они препираются, осматриваю сидящую в углу девчонку. Вроде цела - следов побоев, синяков разной свежести, мелких ожогов - вероятно от сигарет, и неглубоких порезов много, но так вроде в порядке. Только она в ступоре. В глубоком. Ну да таких сегодня будет много - когда начнут людей из цехов выпускать.

Смущает меня то, что дефибриллятором я пользовался мало. И давно. И практически все забыл. Опять же както этого мерзавца надо доводить до клинической смерти - это тоже мне проблема.

Потом надо его несколько раз реанимнуть, ампутировать руки - и чтоб жив еще был. Ну, ампутироватьто это я могу - на оперативке насобачился. Тогда мы поспорили - правда в мифе про французскую хирургию или нет, вот я и подготовился. До уровня Ларрея, правда не дошел, конечно, тот, говорят, умел ампутацию сделать быстрее, чем его коллега успевал очки надеть, но, в общем - и я насобачился.

А еще бы неплохо не просто ампутировать - а именно с прикидкой - спасает ли это от заражения при укусе.

- Я приготовила дефибриллятор - ровным голосом говорит Надежда Николаевна.

- А… (не годится тут слово пациент никак) клиент?

- Клиент готов.

- Вам работа с дефибриллятором знакома?

- Более чем…

В этот момент по нервам бьет истерический визг.

Потом хохот ребят и обиженный голосок эскортной девочки.

Понимаю, что она подобралась к своему мучителю в кису ему насыпать или что там еще ей в голову пришло и тут наконец разглядела рядом Мутабора. Он то там все время стоял - наслаждался видом Хозяина, примотанного уже к столу.

Теперь девочка не имеет ничего против того, чтоб чесать отсюда. Куда глаза глядят, лишь бы подальше от морфа.

- Все. Приступаем.

Мутабор тащит откудато из угла сверток толстого полиэтилена.

Становится понятно, как Маста его убивал.

Примеряюсь закрыть лицо вивисектору.

Меня хлопает по плечу Николаич.

- Давайтека лучше я это сделаю. А вы реанимайте потом. Так оно лучше будет.

Неожиданно для самого себя чувствую странно - облегчение.

Николаичу неожиданно возражает седоватый сапер.

- Не пачкайтесь. А мне лишний грех не в тягость. Может наоборот, несколько грехов скостят, когда в котел рогатые запихивать будут. Вы вот Доктор лучше скажите - девочка эта - она может тоже в разуме?

Он показывает на зомби, прикованную к стенке.

- Нет, к сожалению.

- Уверены?

- Уверен.

- Тогда упокойте ее. Мало ли что, нехорошо мертвую за спиной держать.

Смотрю на Николаича.

Он утвердительно кивает.

Скорее для набившихся в комнату людей, чем для себя, задаю девчонке несколько вопросов. Чуда не происходит. Обычная зомби. Вытягиваю «Марго».

Сапер морщится от гулковатых в помещении выстрелов. Потом стягивает с вивисектора держалку для кляпа.

- Последнее желание какое будет?

- Покурить дайте, суки!

- А нету. Не свезло тебе.

- Суки! Суки!!! - и найдя меня глазами, кричит во всю мощь легких: - Вы ничем не отличаетесь от меня! Вы такая же мразь! Совершенно такая же!

Крик осекается. Немного звенит в ушах и потому глуховатый голос майоратанкиста похож на шепот:

- Да, мы тоже люди.

Тело вивисектора не хочет умирать. Борется за жизнь изо всех сил. Я чуть не пропускаю момент, когда наступает клиническая смерть - и Мутабор рыком указывает мне на это. Странно, он просто стоит, но както видит и чувствует момент остановки сердца. Странно, очень странно.

- Руки поднять вверх, так чтоб я видела. Всем на шаг назад от стола - командует Надежда - разряд!

Тело на столе дергается, сердце заводится тут же - раздышать вивисектора удается тоже без особой проблемы…

Морф пьет глазами это зрелище.

Еще раз.

И еще раз. Тут уже начинаются пробемы. Удается реанимация, но солоно нам она приходится.

- Доктор, растолкуйте Мутабору, что нам не нужно превращать вивисектора в умника. Время поджимает - пора к хирургии переходить.

Я начинаю растолковывать морфу точку зрения Старшого, неожиданно легко мертвяк соглашается. При этом добрая половина нашего отряда быстро и не сговариваясь выкатывается из помещения. Вроде бы - взялись Вовке помогать таскать матрасы, но вижу, что рады сбежать. Другие наоборот - приближаются и дышат в затылок.

Вивисектор приходит в сознание. Пытается чтото мычать, таращит глаза.

Вздрагивает, когда Мутабор, смакуя, откусывает ему пальцы с правой руки. На пол прыскает кровь. Николаич начеку и накладывает старательно жгут.

- Время наложения жгута писать не буду. Хорошо?

- Да, конечно.

- Вы в двух словах - как ампутироватьто?

- Так я сделаю. А вы посмотрите.

- Нет, лучше вы растолкуйте - вдруг нам придется вскорости такое на своих отрабатывать… Те, кому страшно смотреть - не смотрят. Кто в обморок мог упасть - уже слиняли.

- Ну. Если просто… Выше места разреза - тоже жгут кладем. Режем между двумя жгутами. Это понятно? Хорошо. Грубо говоря, есть такой способ, как гильотинная - это быстро и любой может сделать. Нож лезвием от себя - и перерезаем ткани до кости в ближней к себе половине, потом нож перекладываем лезвием к себе - и так же одним разрезом - дальнюю от себя часть тканей. Мышцы тут же сокращаются, открывают кость. А кость пилим.

- А если отрубить одним махом? Без жгутов?

- Кровопотеря будет большая. И осколки костей останутся. Потом трудно лечить будет. Вот еще стоит перед тем как резать - выкроить лоскут кожи. Чтобы культю прикрыть. Заживать будет лучше, но это уже не гильотинный способ.

- Ясно. Начали!

Краем глаза замечаю, что столпившиеся смотрят внимательно. Как студентызубрилы. Ну это понятно. Если выйдет - окажется, что не любое ранение смертельно при укусе. Уже както легче на душе будет, когда в драку полезем. Если, конечно, получится.

Ну, Ларрея мы вряд ли посрамили. Однако, что наметили - выполнили. Одна рука лежит отдельно от туловища. Вторая - уже с откушенными пальцами, зажгутована. Танкист тоже влез в это дело - прикидывают, как лоскут кожи отсепарировать. Как могу - советую.

С улицы слышен женский визг, потом ор в десяток глоток.

Когда грохает несколько выстрелов, Николаич подхватывается на выход.

Мы продолжаем. Прислушиваясь вполуха. Cпрашиваю у седоватого сапера:

- А вот когда я в обществе кавказцев начал взмущаться трагедией в Беслане и тем, что терроры захватили и убивали детей - мнение кавказских приятелей было таким: «Все верно - детей выбивают сначала - тогда потом мстить некому, безопасно можно гадить». Вы вроде с юга - это так?

- Так. Есть дети - народ жив - нет детей - и народ кончится. Такого лоскута достаточно?

- Ну, чтоб срез ампутационный прикрыть - не великоват?

- Великоват… С запасом взял. Перестарался. Но это же не страшно?

- Сейчас - не страшно. Своего кромсать - лучше лишней резни не делать. Больно же ему будет, своемуто.

Пила повизгивает по розоватой кости. Все.

- Зря такой огрызок оставили - будет потом болеть - тут при ампутации надо, чтобы он из мышц не торчал.

- Ага, понял.

- А ручной болгаркой не проще будет кость пилить?

- Проще. Только все попытки применить электропилы и механику разную показали, что кость обгорает и потом культя не заживает вовсе - гноится, остеомиелит добавляется - так что все вручную - не просто так.

Тянет холодком - зашел ктото.

- Доктор, Старшой зовет! Можете оторваться?

- Зашьете без меня?

- Зашьем, зашьем!

Ловлю себя на том, что радуюсь возможности оторваться от этого действа.

Не лежит душа.

Нет, все понимаю, умом - заслужил вивисектор еще и не такое, его бы потрошить и потрошить, но вот будь моя воля - врезал бы по нему очередью - и все. Без изысков. Жить такому ублюдку - нельзя. Но и потрошить его в лучших английских традициях - лишнее. То, что Мутабор меня вынудил это делать - не добавляет ничего.

На улице уже сильно потемнело. Народу прибавилось. Причем народу озлобленного - вижу с десяток мужиков, судя по всему из освобожденных, которые наперебой чегото требуют, наши - уже со вскинутыми автоматами - полукругом охватывают эту группку. Ор стоит серьезный - громче всех надрывается мужик, которого я не видел раньше. Ну да, воняет от них, как от Севастьянова. Из цеха значит. Сняли саперы мины.

Николаич - пожалуй, единственный, кто стоит спокойно, хотя мужик орет ему чуть ли не в лицо. Замечаю, что сбоку от Старшого стоит веселый Филя. Такой веселый рыжий всегда перед потасовкой - он вообще не дурак подраться, мы и познакомилисьто случайно - когда он из любви к искусству за меня вступился. В одиночку против трех гопов я бы точно не справился, а вот Филя уравновесил стороны.