— Боже! — дрогнули побелевшие губы Русланы. — Так вас там…
— Много нас, много, — не оборачиваясь и внимательно наблюдая за передвижениями Маккольна, кивнул головой Наруддинов. — В основном, неплохие ребята. Луна нас всех помнит. Всех, кто к ней стремился. Ну, ты!.. — это уже к Маккольну. — Дождешься у меня!
А Маккольн, резко крутнувшись на месте, уже превращался в огненный вихрь, который, расширяя свое движение, протягивал огненные спирали к Арданьяну. Но никак не мог достичь своей цели. Потому что постоянно натыкался на такие же спирали, в которые превращался Наруддинов. Огненные вихри сплелись, втягивая в свое вращение светящееся облако, хлеща молниями по реголиту, в пол-Луны рассыпая искры и пламенные сгустки.
Селайтовое поле приняло синеватый оттенок, отчего лица Барбикен и Арданьяна казались в нем лицами покойников. Электрические разряды рвали пространство. Плазмер неуверенно прыгал в руках Виктора, не зная куда выплеснуть свою огненную злость. У Русланы испуганно дрожали губы. "Бегите! — метался, рассыпающийся на помехи, голос Хастона. — Бегите оттуда, ребятки!.. Ах, черт!.. Что же делать-то?!.."
— Виктор! — кричал Наруддинов, то выплескивая лицо из огненных спиралей, то снова исчезая в них. — Если решил… Разрывай!.. Разрывай связь лайстонов с комплексом. Оставь… Оставь вирусы без энергоподпитки… Заставь… Заставь их вернуться в информационное… В коматозное состояние… Заставь!
— Да, да!.. — выплескивал вслед за Наруддиновым свое лицо и Маккольн. — Оставь!.. Оставь комплекс без подпитки! Через день все загнетесь…
— Серге-е-ей! — орал Арданьян, размахивая плазмером. — Миха-а-алыч! Если связь разорвем, вы же окончательно погибнете!..
Руслане показалось, что сквозь огненное мельтешение спиралей, лиц, разъяренных овеществленных слов, на нее взглянули грустные, чуть-чуть раскосые, глаза Наруддинова:
— Ты же к Фатиме зайдешь, Руська? Когда до Земли доберетесь…
И, не ожидая ответа, мир снова провалился в огненную пропасть, в которой шипел, словно масло на раскаленной сковороде, голос Маккольна:
— Разорви!.. Разорви связь-то. Вы, может, сутки и протянете, а старики твои, голопузый?.. Сразу развалятся. Не соберешь потом.
— Да ничего с ними не будет! — орал Наруддинов. — Пока… Я верю в это. Уснут лайстоны. Вместе с ними. И нами. Но вы-то, вы ведь спать не будете! Разбудите всех, когда сами с собой разберетесь…
— Да, голопузый, неплохие у тебя старики были…
Руслана увидела, как исказилось лицо Виктора. Как его глаза затянуло дымчатой поволокой и они приняли совершенно безумное выражение. Как выступила кровь на его, неистово закушенной, губе. И как внезапно что-то начало меняться в окружающем мире. Словно на него накинули полупрозрачную туманную пелену.
И в этой пелене медленно гасли огненные спирали, замедляя свое круговое движение. Казалось, что они остывали, потрескивая, словно угли догорающего костра. Отдалялись, погружаясь в пронзительную бездну, из которой больше не было слышно ни шепота, ни зова, ни крика. И только, ставший каким-то механическим, голос Хастона больно растекался по барабанным перепонкам
— Ребята, — хрипел он, — ребята, возвращайтесь! Срочно возвращайтесь. В комплексе что-то происходит.
Впрочем, "что-то" происходило не только в самом комплексе, но и за его пределами. Потому что, тающее в бездне, облако потащило за собой и селайтовую оболочку. А из самой бездны на Виктора и Руслану хлынул леденящий холод. Потусторонний холод открытого космоса. Сковывающий каждую клетку тела, превращающий их все в колючие кристаллики, снежинки, льдинки, оболочки микроскопических вирусов.
И две колонии вирусов, два снеговика, теряющие сознание от недостатка воздуха, который стал вдруг летучим и невесомым, словно эфир, упали на колени перед черной бесконечностью, отбрасывая в стороны, мгновенно ставшие не нужными, плазмеры.
Глаза Виктора, обеими руками схватившегося за горло, медленно вылазили из своих орбит. Словно он из последних сил пытался рассмотреть что-то в этой, надвигающейся на них, равнодушной к ним, бесконечности. И Руслана, которая, в отличие от него, уже была знакома с этим состоянием, внезапно с ужасом поняла, что он растерялся. Просто растерялся. Чисто по-человечески. И с осознанием этого на Барбикен хлынула такая волна чего-то светлого, чего-то легкого и чего-то нежно-теплого, что оно могло растопить собой все льды всех миллионов замерзших планет этой недоделанной вселенной. И еще Руслана поняла, что она не может, не имеет права, дать Виктору погибнуть.
А тот уже ничком падал на колючий лунный грунт. И Барбикен, с хрустом выламывая саму себя из глыбы льда, бросалась к нему, хватала под обмякшие, еще покрытые гаснущим селайтом, руки и, напрягаясь изо всех сил, вытягивала Арданьяна из головокружительных бездн, чтобы, треща всеми своими костями и сухожилиями, тащить, тащить, тащить его по наждаку планетоида, стремительно сжимающегося в мертвую глыбу, к далекому — безмерно далекому! — входу в комплекс.
И черный, весь обугленный Хастон, уже метался в нем. И оплавленная Кала, подхватив под мышки два безжизненных тела, стремительно вкатывалась в шлюзовую камеру. И последние клочья селайта гасли, сползая с обнаженных тел.
Жизнь медленно, очень медленно, возвращалась из заоблачного небытия.
Руслана вздрогнула, тяжело закашлялась, едва не выворачивая легкие через рот, и чуть скосила глаза. Рядом огромный Хастон хлопотал над, каким-то съежившимся, телом Виктора. Кала, всадившая Руслане пару инъекций, замерла над ней. И в проеме коридора, ведущего во внутренности комплекса, неуверенно топтался с ноги на ногу…
— Хастон!.. Дядя Дик!.. — слабо вскрикнула Руслана, борясь с кашлем. — Там… Там — Тресилов!..
Хастон обернулся и бросил невнимательный взгляд в направлении, указанном Русланой, на, чуть согнувшуюся возле дверей шлюзовой камеры, фигуру. По телу Виктора пробежала судорожная волна.
— А, — махнул рукой негр, — знаю… Не трогай его. У нас тут еще один труп. А у него… У него друг погиб.
— Да какой он мне друг! — внезапно выпрямился Тресилов. — У меня вот… Барбикен вот…
И осекся, наткнувшись на ненавидящий взгляд девушки.
А Виктор уже приподнимался на локтях, начиная трясти головой и судорожно глотая воздух.
Хастон заботливо помог ему приподняться и похлопал по спине своей огромной ладонью. Потом произнес:
— Тут, в комплексе, энергопитание резко упало. Пока перестроились, пока то да се. Ну, они с Радживом и выбрались из своей комнатухи. В инкубатор хортовый сунулись. А там…
Руслана вспомнила первый день своего пребывания в комплексе и непроизвольно вздрогнула.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});