— А ты чего стоишь? Дядя Дик ведь тебя просил прийти. Не меня, почему-то.
В последнем замечании Руслана уловила нотки едва уловимой, тщательно скрываемой, ревности. Чуть передернула плечами и шагнула вперед, протискиваясь между холодным корпусом Калы и горячим тело Виктора. Случайно задела плечом его грудь и краем глаза заметила, что лицо Арданьяна исказила болезненная гримаса. Испуганно вздрогнула, но юноша уже легонько толкал ее в обнаженную спину:
— Иди, иди. Все нормально.
Ненормальной обстановка стала тогда, когда их троица молча проходила мимо огромной застекленной стены, за которой тускло мерцало нагромождение десятков непонятных приборов и механизмов. Это нагромождение полукруглым амфитеатром стекало к широкой белой плоскости, на которой, прихваченное черными лентами, лежало…
Руслана старательно отвела взгляд в сторону и со всего размаха налетела на корпус, резко остановившегося, робота: Кала первой отреагировала на то, что позади оборвался мягкий звук шагов Виктора.
Потирая ушибленное колено и стараясь не смотреть в сторону застекленного ограждения, Руслана осторожно оглянулась через плечо.
Виктор, упершись обеими руками в прозрачную стену, до предела приблизил к ней свое лицо. Губы его были плотно сжаты. На скулах играли желваки. Профиль лица заострился и, облитый мертвенным люминесцентным светом, снова напомнил Барбикен металлический профиль бездушного автомата. Так напомнил, что Руслана слабо вскрикнула, резко выпрямляясь и мгновенно забывая о боли в колене:
— Виктор! Виктор, успокойся!..
Тот, казалось, не услышал ее, вглядываясь в белую плоскость, на которой было распято четырехрукое тело. Тело серебристо посверкивало, покрытое какой-то мелкой, напоминающей ртутноцветную пудру, пылью. И поскольку само оно было неподвижно, игра света создавала впечатление, что эта пыль вязко шевелится на теле Керчака. Или она на самом деле шевелилась?
Руслана прищурилась.
Глаза Виктора подозрительно поблескивали чем-то влажным.
Кала мерцала дымчатыми углями своих фотоэлементов.
Все тяжело молчали. Словно разучились не то, что говорить, но и дышать.
— Чем это, — первой не выдержала Руслана, — его обсыпали?
И, ткнув пальцем в стекло, повернулся к Кале. Хотя ей хотелось повернуться совершенно в другую сторону.
— Мэм, — мгновенно отозвался робот, будто ожидал этого вопроса. Или же, по-человечески обеспокоено, искал причину для того, чтобы нарушить затянувшееся молчание. — Это — нанохорты, мэм. Микроскопические механизмы, работающие над разъединением Керчака. Они, кстати, не только снаружи его, но и внутри…
— Мы неверно формулируем суть проблемы, — внезапно перебил Калу Виктор, отрываясь от стекла и поворачивая к ней свое лицо. Оно, кстати, действительно поблескивало от слез. — Совершенно неверно. Ни ты, Кала, сейчас, ни Руслана недавно в медблоке. Нанохорты работают не над разъединением, а над объединением. Не всегда монолит является таковым в своих глубинах. Не всегда. Плюс на минус дают монументальный минус. Но этот минус помнит, — Арданьян выделил это слово, — все о своих прежних состояниях. И эта память есть невозможностью омертвения материи. Есть тем, что существует на равных и в электронных схемах, и в нервных сетях, заражая своей памятью все, созданное ими и в прошлом, и в будущем.
Арданьян положил руку себе на грудь и хотел что-то добавить, но гнетущая тишина коридоров внезапно взорвалась громкоговорящей связью.
— Руслана, — поинтересовалось пространство голосом Хастона, переиначивая минус тревожного безмолвия в плюс не скрываемой озабоченности, — Руслана, вы где?.. Мне кажется, что если минут через пять вас не будет в моем секторе, то я буду вынужден покинуть пределы комплекса.
— Бегу! — крикнула Барбикен в сужающуюся перспективу коридора, не отводя взгляда от напряженного лица Арданьяна. — Через пару минут буду.
И, резко развернувшись на месте, Руслана по короткой дуге обогнула Калу и бросилась вприпрыжку по пластиковому, слегка пружинящему под ногами, покрытию.
— Мистер Хастон, — бросила на бегу, — а почему вы обращаетесь только ко мне? Я ведь здесь не хозяйка.
— Нет, конечно, — как-то неуверенно отозвались динамики. — Мне кажется, что и Арданьяны не совсем того… Но, в любом случае, Виктору лучше пока побыть в медблоке. Его ранения, может, и не опасны, но если на эти ранения наложить впечатления…
В голосе Хастона явно ощущалась какая-то недосказанность и Руслана бросила через плечо испуганный взгляд: Кала с Виктором уже врывались вместе с ней в просторное, с многочисленными экранами, помещение центрального сектора комплекса "Архимед". Лицо Арданьяна, кстати, уже высохло и приняло свое привычно-бесстрастное выражение. Которое, впрочем, снова начало быстро линять, как только Виктор пересек порог сектора.
— Ах, ты! — услышала Руслана раздосадованный возглас и массивный Хастон повернулся к ним, отрываясь от какого-то монитора. — Я-то думал, что ты поняла… Не надо было с Виктором… Нам бы самим сначала разобраться нужно было…
А Виктор уже отодвигал в сторону Барбикен, обходил Хастона и, слегка прищурившись, вглядывался в плоскость экрана, от которого только что отвернулся Дик.
На нем печально замерла черная глыба, расположенная перед входом в комплекс и так в свое время испугавшая Барбикен. Надгробие на могиле Арданьянов. Настоящих родителей Виктора. А над ним…
— И давно это происходит? — спросил Арданьян не понятно у кого, ткнув указательным пальцем в темный прямоугольник.
— Минут двадцать, — осторожно кашлянул Хастон и замолчал, явно ожидая последующих комментариев.
Их не было.
А на экране, над заостренной верхушкой глыбы, чем-то напоминающей вздыбленный лайстон, пульсировало матово светящееся облако, пронизанное тонкими молниями, рвущимися из него в черную бесконечность. И от этого похожесть надгробия на таинственное лунное образование еще более усиливалась.
Само же облако то почти полностью гасло, то снова медленно разгоралось, разбрасывая в стороны не только нити молний, но и непонятные туманные сгустки. Они плавно опускались на лунную поверхность и гасли, перед этим странно вспучиваясь какими-то фигурами, отдаленно — очень отдаленно! — напоминающие изуродовано человеческие. Словно какие-то горбатые уродцы хотели вырваться из пылающих коконов, но у них этого никак не получалось.
Молчаливая тревога центрального сектора исследовательского комплекса "Архимед" настолько сгустилась, что казалось — еще немного, и ее можно будет резать на куски. И потому, когда Хастон снова кашлянул, Руслана непроизвольно вздрогнула.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});