— Я откажусь, — тихо, очень тихо, произнес Арданьян. Но Руслане почему-то показалось, что в черном небе слегка качнулся шар Земли, а Луна всей своей массой скользнула в сторону от привычной орбиты. — Я откажусь, — повторил Виктор. — И, если хочешь, объясню почему.
Янтарно-полыхающий Маккольн ничего ему не ответил. Голос Хастона тоже не всколыхнул эфир. Безмолвная Кала стыла черной скалой. И Арданьян тяжело, всем корпусом, повернулся к Руслане.
— Я не знаю, как это произошло у Маккольна. Могу только предположить, что в его организме было много не только механических, но и электропротезов. И лайстоны заразили его точно так же, как несколько десятков лет назад заразили всю мыслимую и немыслимую технику моих родителей, доставленную ими на Луну. А после катастрофы, произошедшей тут, и после того, как Кала из всего, что осталось после этого, сделала их мнемокопии… — Виктор тяжело сглотнул ком в горле. — После этого они заразили и их самих, как и весь комплекс. Короче, если учесть, что лайстоны — внеземные образования, то в Маккольне сейчас не осталось ничего человеческого.
— А в тебе? — иронично бросил Дэн.
И Руслана напряглась, с неподдельным ужасом ожидая ответа Арданьяна.
Тот как-то неуверенно кашлянул:
— Во мне?.. Не знаю… Во мне все перепуталось. Во всех смыслах. Знаю только одно — никакой механики с электроникой в моем организме нет. Просто… Просто мои родители проводили эксперименты по генной инженерии.
— По генной?.. — широко распахнула глаза Барбикен. — И, все-таки, инженерии?
— Успокойся, Руслана, — слегка поморщился Виктор. — Просто они имели естественное желание того, чтобы белковый организм их сына имел способность вырабатывать селайтовую оболочку безо всяких пультов, напрямую контактируя с лайстонами.
— Но ты же сам говорил, что лайстоны — внеземные образования. — Голос Русланы стал ледяным донельзя. — Значит…
— Да бросьте вы! — внезапно перебил ее Маккольн, ловко отбив рукой пару световых сгустков, метнувшихся к нему из облака. Оно, кстати, за последние минуты стало каким-то… Более подвижным, что ли. — Внеземные — не внеземные. Искусственные — не искусственные. Вирусы — не вирусы. Какая разница! Дело совершенно в ином. Если сейчас Виктор решится, то грань между живым и мертвым исчезнет. Навсегда исчезнет.
В селайтовой оболочке было слышно, как далеко в комплексе удивленно присвистнул Хастон. А потом спросил:
— Виктор! Ты уверен, что сейчас тебе кое для кого смирительной рубашки не потребуется?
Арданьян не ответил, а просто предостерегающе поднял руку и как-то удивленно посмотрел на золотистого Дэна:
— Послушайте, мистер Маккольн, я не знаю для чего и каким образом лайстоны проецируют ваше изображение, но…
— Изображение? — взревел Маккольн. — Изображение?!? Да я материальней всей этой материальной вселенной! Потому что, как и ты, поднялся над ней. Более того, если сейчас ты согласишься, мы начнем творить ее по новой!
— Видишь ли, Руслана, — подчеркнуто спокойно повернулся Виктор к Барбикен, — господин Маккольн предлагает мне объединиться с ним для того, чтобы из полубожков, в которых мы с ним превращались в последнее время, стать полным божком. Единым и неделимым. Который может играть пространством и временем. Исправлять прошлое и знать будущее. Создавать и уничтожать новые вселенные…
— Владеть ими, владеть! — вклинился Маккольн.
— Владеть, владеть, — поморщился Арданьян.
— Быть всемогущим, — снова выдохнул Маккольн.
Но в его голосе проскользнули какие-то неуверенные нотки.
— Да, и всемогущим быть, и всюду сущим, — вздохнул Виктор. — Но… Но я вынужден отказаться от такой чести. Видите ли, Маккольн… Для того, чтобы стать Богом… Для этого… Для этого нужно очень многому научиться. А я, Маккольн, еще только учусь быть человеком. И сейчас это для меня гораздо важнее.
— Ты… — пораженно качнулся всем своим золотистым телом Дэн. — Ты отказываешься?!
— Окончательно и бесповоротно.
Наступила короткая пауза, после которой Маккольн вздернул обе руки и неистово затряс ими:
— Ты!.. Ты не можешь отказаться! Загляни во время. После твоего отказа эта планета станет мертвой! Навечно мертвой! Ты… Мы… Мы нужны лайстонам. Нужны!!! Со всеми своими ошибками и сомнениями, со всем своим вдохновением и неистовством. Со всей своей немыслимой человеческой энергией. Ведь что такое даже эти простые вирусы-переростки? Они просто застывшие информационные системы, для оживления которых необходим толчок энергетической подпитки. И на Луне этот толчок сделали вы, Арданьяны. Вы оживили Луну с помощью хортов! И теперь вы за нее в ответе.
С кончиков пальцев Маккольна слетали оранжевые искры.
— Лайстоны проснулись, — кричал он, — нашли какой-то свой источник энергии, но теперь ваш симбиоз с ними вечен. Вечен и взаимовыгоден!.. Им зачем-то нужен ты. Им зачем-то нужен я. Им зачем-то нужны мы. И если один из нас откажется, они погибнут. Но не только они. Погибнет и комплекс "Архимед", и твои друзья, и твои… И твои родители.
Руслана увидела, как лицо Виктора исказила болезненная гримаса.
— Боже! — лихорадочно зашептал он. — Боже, что, что я могу сделать? Ты видишь, что я могу, могу отказаться от ответственности за весь этот мир! Но как мне отказаться от ответственности за судьбу… за судьбы близких мне людей?..
А светящееся облако, зависшее между шпилями обелисков, пульсировало все быстрее и быстрее, рассыпая вокруг яркие туманные сгустки. Они раскатывались по лунной поверхности, сталкивались, разлетались в разные стороны, но странным образом их хаотическое движение концентрировалось по окружности, в центре которой находился Маккольн и который то злобно отпихивал их ногой, то отбивал резким взмахом руки.
Но вот один из сгустков, ударившись о реголит, подскочил вертикально вверх, потом мгновенно опустился, снова поднялся, да так и запрыгал в пространстве между Луной и невидимой плоскостью, напоминая собой теннисный мячик, бьющийся между столом и ракеткой.
Вот светящийся "мячик" до предела убыстрил свои движения, слившись в одну туманную полосу, потом замер на неуловимое мгновение и разлетелся в стороны истончающейся туманной дымкой. А внутри ее… Руслану словно холодной водой облили. Внутри ее возникла еще одна янтарная фигура. Очень ей знакомая фигура. Но совершенно невозможная в этом мире. Ни на Луне невозможная, ни на Земле, ни где-нибудь еще в этом бесконечном космосе.
Барбикен окаменела, уронив плазмер и испуганно зажав рот обеими руками.
— Спокойно, Руська, спокойно, — сказал Сергей Михайлович Наруддинов, расплескивая в стороны быстро гаснущие янтарные брызги. — Все под контролем.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});