Читать интересную книгу "Суровое испытание. Семилетняя война и судьба империи в Британской Северной Америке, 1754-1766 гг. - Фред Андерсон"

награду героя. Только прибыв в Лондон, сэр Джеффри Амхерст понял, что его вызвали не для того, чтобы чествовать как завоевателя Канады, а для того, чтобы обвинить в восстании, которое, по крайней мере, по его собственному мнению, возникло из воздуха[723].

ЧАСТЬ VIII

КРИЗИС И РЕФОРМЫ

1764 г.

Война Понтиака придает новую остроту усилиям Джорджа Гренвилла по решению американских проблем. Будущее армии и потребность в доходах. Необходимость последовательной политики в отношении индейцев и Прокламация 1763 года. Закон об американских пошлинах 1764 года и двойная необходимость налогообложения и контроля. Значение Закона о валюте. Колонисты, столкнувшись с депрессией и политическими волнениями, неоднозначно реагируют на реформы Британии, а Гейдж затягивает войну Понтиака до 1765 года. Уроки пан-индейского восстания.

ГЛАВА 58

Смерть изменила структуру министерства

1763 г.

В ИЮЛЕ 1763 года лондонская пресса передала первые новости об индейском восстании, еще больше омрачив политическую атмосферу, затянутую дымом костров Уилкса. Триумвират в составе Гренвилла, Галифакса и Эгремонта пробирался сквозь туман, отзывая Амхерста в надежде предотвратить новые военные бедствия и ускоряя планы имперских реформ, чтобы сохранить порядок после усмирения индейцев. По мере того как в первые три недели августа новости из колоний ухудшались, а лондонская толпа становилась все более упрямой, министерство слабело и колебалось. Король не скрывал, что готов передать власть другому лидеру, если появится подходящая кандидатура. Только утром в воскресенье двадцать первого числа опасения Георга усугубить кризис возобладали над желанием отправить Гренвилла в отставку. Вызвав премьер-министра во дворец в девять часов, король объявил, что решил не менять существующие договоренности. Однако облегчение, которое почувствовал Гренвилл, длилось лишь до тех пор, пока он не добрался до двери Эгремонта и не обнаружил, что граф только что перенес сердечный приступ. К девяти часам вечера он был мертв[724].

Государственный секретарь Южного департамента вряд ли мог найти более подходящее время для смерти, и не только потому, что он отвечал за разработку колониальной политики. Необходимость его замены поднимала вопросы патронажа, требующие королевского одобрения, и это давало Георгу III новый шанс сместить Гренвилла с поста в пользу министра-патриота, способного подняться над партией. Зыбкий компас короля теперь качнулся в сторону Питта, и он провел еще неделю, делая предложения Великому простолюдину и советуясь с Бьютом. Конечно, он имел на это полное право, и, учитывая обычный темп британской политики XVIII века, неделя — не такой уж большой срок. Но недели оказалось достаточно, чтобы разрушить последние остатки доверия между монархом и премьер-министром. Когда Джордж, наконец, понял, что условия Питта по принятию должности включали передачу казначейства одиозному брату Гренвилла, графу Темплу — человеку, оплатившему прессу Джона Уилкса, — он снова решил, что ему придется доверять действующему премьер-министру. Гренвилл, в свою очередь, решил, что больше никогда не сможет доверять королю.

Прошло еще две недели, прежде чем перетасовка должностей наконец закончилась. Граф Галифакс перешел на должность, для которой подходил его опыт и предпочтения, — государственного секретаря Юга. Джон Монтагу, четвертый граф Сэндвич, занял пост секретаря по делам Севера. Граф Шелбурн, президент Торгового совета, оказался настолько замешанным в заговоре с целью замены Гренвилла герцогом Бедфордским, что был вынужден уйти в отставку. Это позволило Галифаксу передать пост президента своему протеже, интересовавшемуся американскими делами, Уиллсу Хиллу, графу Хиллсборо. Шелбурн, которому некуда было деваться, кроме как в оппозицию, склонился к союзу с Питтом; Бедфорд, слишком влиятельный, чтобы его игнорировать, стал лордом-президентом Тайного совета. К середине сентября в высокой политике места и чести восстановилось равновесие, и министры смогли вновь обратиться к вопросам имперской политики и порядка. Это произошло слишком рано. Пока министерство разбиралось с собой, Америка превратилась в проблему, которую никто не мог игнорировать[725].

Предыдущее министерство пренебрегало колониями до тех пор, пока восстание индейцев практически не уничтожило власть Британии во внутренних районах Северной Америки, но с осени 1763 года и до весны следующего года Гренвилл и Галифакс занимались реформированием имперских отношений с редко встречавшейся ранее интенсивностью. Они поставили перед собой задачу создать безопасную и финансово стабильную империю: установить политический порядок в завоеванных странах, восстановить мир на западе и использовать процветание старых колоний для укрепления империи в целом. Это были нововведения, но Гренвилл и компания не составляли программу из ничего. Сам король определил приоритеты, в соответствии с которыми они действовали. Опорный пункт, на котором должны были держаться новые имперские отношения, — армия — уже был создан. С начала года Торговый совет разрабатывал планы колониальной реорганизации. Каждая мера, которую предлагали Гренвилл и Галифакс, отражала консенсус, широко разделяемый в Уайтхолле и Вестминстере, относительно природы империи и возможностей Британии контролировать ее. Галифакс, который думал о колониях уже пятнадцать лет, был, пожалуй, лучшим человеком в Британии для проведения реформ в имперских отношениях, и никто не знал о налогообложении больше, чем Гренвилл.

И все же, несмотря на все это, предложенная Галифаксом и Гренвиллом программа, которую парламент примет в качестве закона и которую одобрит король, окажется скорее энергичной, чем последовательной, создавая условия для катастроф, по сравнению с которыми восстание в Индии покажется пустяком. Причина была проста. Практически до мельчайших деталей реформы отражали наследие и уроки Семилетней войны, истолкованные в высших эшелонах власти метрополии. Гренвилл и Галифакс, таким образом, реагировали на текущие проблемы не от случая к случаю, а с твердым чувством исторического контекста. К сожалению для будущего империи, у них не было столь же хорошо продуманного представления о том, как их реформы будут взаимодействовать с послевоенными условиями, а с учетом этих условий — четкого представления о том, как их инициатива может показаться колонистам, чье понимание войны и ее уроков значительно отличалось от их собственного.

ГЛАВА 59

Срочный поиск порядка: Гренвилл и Галифакс сталкиваются с необходимостью получения доходов и контроля

лето-осень 1763 г.

ПОДОБНО ВОЗВЫШЕННОСТИ, с которой геодезист начинает свой контур и к которой он должен вернуться в конце, планирование министрами Америки началось и со временем должно было завершиться с британской армии. К концу лета мало кто из американцев и англичан сомневался в том, что красные мундиры — лучший оплот колоний против нападений индейцев. Это, в свою очередь, казалось, подтверждало решение, принятое в Уайтхолле в конце 1762 года, за семь месяцев до того, как в Британии узнали о Понтиаке, содержать в Америке большой гарнизон мирного времени. Но министерство Бьюта решило держать