Весь обратный путь Захар был мрачен и хмур. До Переноса он старательно держался подальше от политики, считая её делом грязным и неблагодарным. Чтобы вымазаться с головы до ног порой достаточно просто оказаться рядом с очередным вождём, когда же сталкиваются две противоборствующие партии, то и по шапке получить недолго. Лес рубят – щепки летят, так ведь?
От ситуации с хищником даже не воняло, от неё смердело самой грязной политикой. Ошейник, чары, необычное поведение зверюги, да и сама её внешность, сильно смахивающая на боевую форму какого-нибудь собрата-оборотня – всё складывалось в неприглядную картину чужой подлости. Перенос породил несколько конкурирующих сил с враждебной идеологией, и визит двуногого сородича махайрода всего лишь первая ласточка в разгорающейся войне за будущее выживших людей. Но если раньше противоборствующим сторонам удавалось держаться в рамках «честного» боя, то теперь Церковь Последнего дня перешла границу дозволенного.
Взаимные нападения на патрули, охота на Меченых и акции по освобождению рабов не затрагивают обычных людей. Им нет дела до идейных разногласий, их интересует лишь собственная безопасность. Однако появление в Слободе цепного пса церковников, есть ни что иное, как попытка террора против мирных жителей. Если им удастся убрать те ростки надёжности и безопасности, олицетворением которых стала Башня, начнётся повальное бегство. И как с этим бороться – непонятно.
Захар собирался задать данный вопрос Кардиналу, но в Башню группа вернулась поздно, а на следующий день открылся Совет Конклава. Стало не до приватных разговоров…
Надо сказать, что созданное Хмурым некое подобие ордена Меченых продолжало активно развиваться. Появлялись новые члены, проводилось обучение новичков, а более опытные Изменённые делились приёмами и боевыми техниками. Разумеется не всё было так уж гладко, имелись свои сложности, да и ледок недоверия между недавними соперниками в борьбе за выживание никуда не делся, но главное, запущенный однажды процесс не останавливался. Крепли связи, налаживались взаимоотношения между враждебными ранее группами. Да и утверждённый большинством Кодекс пришёлся по душе многим, особенно молодёжи. Основная его идея об и избранности Меченых давала чувство уверенности в себе, привносила в жизнь некий высший смысл. Мысль, что ты не уродливое порождение Переноса, а Бессмертный, борец за будущее человечества, весьма воодушевляла. Прячущиеся же за туманом пафоса правила и нормы поведения уже сейчас играли роль законов.
Но было у Конклава и второе дно. То, что рядовыми членами воспринималось как единое сообщество, лидеры отрядов, вожаки банд и просто главы семей считали ареной для политической борьбы. Волшебное слово «власть» манило слишком многих. И пусть номинально Кардинал являлся его главой, фактически он оставался лишь первым среди равных. Кем-то вроде короля Франции в эпоху феодальной раздробленности. И менять ситуацию никто не спешил. Потому-то наряду с общим собранием Конклава отдельно существовал Совет, куда входили все мало-мальски влиятельные Меченые и где принимались затрагивающие всех решения.
Но на этот раз Совет проходил вне обычного графика. И вопросы, которые на нём предстояло решить, далеко выходили за рамки обычных подковёрных интриг.
Захар, измотанный безуспешной охотой, едва не проспал начало. Как рухнул на кушетку прошлым вечером, так и продрых почти до самого утра. И если бы не Ласковин, то собрание вождей Меченых прошло бы без участия главного патрульного Башни. Что не очень хорошо. Пара таких проколов, и потеряешь единственную возможность повлиять на решения Кардинала. Как Артём.
Поэтому в зал для встреч Захар поднимался бегом.
По дороге несколько раз встречал группки малознакомых, а то и вовсе незнакомых Меченых. Случайно так совпало или нет, но в Башню прибыл почти весь первый выпуск «учебки», которую Кардинал устроил в Посёлке. И ребята впечатляли. Нечто неуловимое, на уровне ощущений, заставляло воспринимать их как серьёзных противников. Пусть ещё не волки, но уже волчата, а значит будет кому ответить на притязания «чистых». Неплохой повод порадоваться. Да и старую гвардию расшевелят: ничто так не заставляет работать над собой, как дышащие в затылок молодые карьеристы…
Совет уже начался, когда Захар проскользнул в зал и бочком-бочком добрался до своего места. Яростный взгляд Тагира он старательно проигнорировал. Раздражение коменданта Башни он как-нибудь переживёт, а вот то, что он появился во время приветственной речи Кардинала – плохо. Хмурый не терпел неуважения и имел достаточно возможностей для наказания виновного. Лишний раз его лучше не раздражать!
Чтобы отвлечься от неприятных мыслей, Захар принялся тайком разглядывать гостей Башни.
Слева сидел Денис – тот самый Перевёртыш, который вместе со своими братьями пришёл на помощь в памятном бою с Леонидом. Они уже несколько раз пересекались на больших Конклавах, и у Захара сложилось о нём самое хорошее впечатление. Вот и сейчас оборотень весело подмигнул.
Чуть дальше развалился на стуле вожак небольшой банды с окраин вокзала – Захар не помнил как его зовут. Слабый боец и посредственный Сноходец, благодаря звериной хитрости и практической сметке ухитрился подмять под себя половину района. И лишь экспансия «чистых» заставила его перебраться под крыло Кардинала, ничуть, впрочем, не снизив амбиции.
Ещё о четверых Захар знал лишь, что они промышляли в Старом Центре, но лично сталкиваться не приходилось. Да и чего ради них голову ломать, и так всё понятно. Гонору много, силы мало. Даже если договорятся о совместных действиях, большого вреда не нанесут. Невозможно недостаток умений компенсировать нахрапистостью и наглостью. Любой из волчат Кардинала им сто очков форы даст и по полу ровным слоем раскатает.
По другую сторону стола с кислыми рожами сидели ещё двое Перевёртышей. Вот эти совсем другой разговор. Эдик и Рома – вожаки двух крупных стай, долгое время кочевавших по Сосновску. За каждым почти по два десятка оборотней, причём не каких-то там шугающихся всего и вся Меченых в шаге от Первой Пелены, а настоящих ветеранов. И без виритников как-то обошлись.
И, наконец, отдельно ото всех устроилась Лана – настоящая легенда среди Меченых. Вождь единственного в городе «женского» отряда, возникшего ещё в первые месяцы после Переноса. И пусть Кардинал на пару с Колей Ботаником, говоря о её способностях метаморфа, лишь презрительно хмыкали, место под солнцем её команда себе отвоевала. История о четырёх ведьмах, подчистую вырезавших банду каких-то отморозков, до сих пользовалась популярностью у сплетников и сплетниц. Однако лучше от этого к амазонкам относиться не стали. Для большинства фраза «женщина-боец» звучала как оскорбление.