И конечно шею Марики украшал бандаж. Возможно, Дампиры заживали медленнее вампиров.
- Ты в порядке? - Спросил он.
Она кивнула, ее коса играла синими оттенками в искусственном освещении.
- Тебе, судя по всему, тоже полегчало.
- Да.
Ему не нужно было объяснять ей причину. Потому, как ее пальцы прикоснулись к ее шее, он понял, что она уже знала ответ. От ран, оставленных серебром не осталось даже следа.
- Наверное, мне стоит поблагодарить, что ты не убил меня.
- Наверное.
Возможно, он сказал бы, что вовсе не собирался убивать ее - но он не сказал, так как это не было бы правдой.
- Я не желал твоей смерти. Не подобным образом.
Она кивнула, вне зависимости, что он имел в виду, у нее, похоже, было собственное мнение на этот счет.
- Немного крови - это все что тебе было нужно?
Было слишком странным говорить с ней об этом - ситуация казалась нереальной , как разговор о долге с другом, который только что дал вам взаймы.
- Потому, что это была твоя кровь, да.
Излишне было добавлять, что ее кровь являлась удивительно мощной, из того, что он когда-либо пробовал. И он скорее лишился бы глаза, чем признался, что он все еще опьянен ею.
И она тут же прикончила бы его, если бы он сознался, что продал бы душу за большее. Что один только вкус ее, заставил возжелать его иного.
Марика, казалась, догадалась, что именно он имел в виду. Казалось, она пыталась уложить в голове тот факт, что он стал сильнее, испив ее крови.
- Завтра тебя здесь уже не будет.
- Полагаю, что это вряд ли означает, что меня отпустят на все четыре стороны?
Его сарказм заставил ее вспыхнуть. Это ведь не чувство вины окрасило ее щеки?
Он спросил по-другому:
- Ты собираешься убить меня? - Он не собирался обвинять ее в этом. И это не означало, что он так легко сдастся.
Его предположение потрясло его, словно она никогда не убивала до этого.
- Нет.
- Значит, ты либо собираешься меня перевести, либо передать другим людям, которые меня убьют.
Она отвела взгляд. Достаточно красноречиво. Значит сегодня ночью. Вне зависимости, чего ему это будет стоить, он должен выбраться от сюда до рассвета. Он не предпринимал попыток прежде, потому что хотел понять, насколько она была искренней по поводу Найсона, и чего она намерена с ним делать. Теперь, когда он знал, что она не несет ответственности за похищение Найсена, и его пленение произошло из-за Санти, не было никакой потребности дольше оставаться в этом аду.
- Я полагал, что ты самостоятельно выполнишь эту грязную работу. - Он поддерживал тон светской беседы, но в нем присутствовал яд.
Она ощущала его, встретившись с ним взглядом.
- Ты убил бы меня вчера вечером, если бы мои люди не подоспели?
- Возможно. В конечном счете.
Его челюсть напряглась
- Я, правда, не знаю.
Ее щеки вспыхнули еще больше. Она знала, что он собирался сделать, прежде, чем убьет ее, равно как и он знал, что она бы позволила ему это. Питание являлось достаточно интимной вещью для его вида, даже более интимной, чем непосредственно сам секс.
- Тебя ведь впервые кто-то укусил?
Ее лицо пылало в огне. Она не ответила, только кивнула. Даже если бы она не ответила вовсе, он знал, чего ей стоило держать себя в руках, по тому, как желание разогревало ее тело, дразня его чувства.
В определенном смысле он вчера лишил ее девственности. Он был слишком невменяем тогда, чтобы осмыслить происходящее.
- Никто никогда не рассказывал тебе?
Она уставилась на него, в ее взгляде сквозил вызов.
- Не было никого, чтобы рассказать мне - никто не знал достаточно много о вампирах, а даже если бы и знали... никто не знал, кем она являлась, по сути.
Бедная маленькая полукровка.
- Не удивительно, что ты так ненавидишь себя.
- Половину собственной сути.
Он улыбнулся ей печально.
- Это невозможно.
- Ты не можешь отделить одну половину от другой.
- Откуда тебе знать? - Она походила на ребенка. По сравнению с ним, она им и была.
- Мне шестьсот лет. Я не встречался с тем, чтобы это работало.
Ее руки скрестились на груди.
- Но ты не можешь знать наверняка. Существует ли подобная возможность.
- Если тебе от этого лучше, можешь верить в это. Ты могла бы стать куда счастливее, просто приняв себя. Тебе предстоит долгая жизнь - если кто-нибудь не оборвет ее.
- Тебе не удалось.
- На самом деле, я и не пытался, - ответил он, пожимая плечами. - Другому вампиру, или не вампиру, это могло быть удобнее. Возможно, за ним последуют друзья, чтобы довести начатое до конца.
Она побледнела, но ее осанка не утратила твердости.
- Я лучше умру в руках монстра, чем превращусь в него.
Он улыбнулся то ли насмехаясь, то ли сочувственно.
- Возможно я и монстр, но радость моя, твое сердце настолько черно, что его уже ни чем не испортишь. Жаль, что ты сама не видишь этого.
Она вздрогнула от его слов, словно от удара.
- Я знал кое-кого похожего на тебя.
Она решила посмеяться над ним.
- И он не убил тебя?
- Интересно, была бы ты настолько остроумной, если бы меня не сдерживали цепи. Нет, он не пытался меня убить. Он был моим другом.
Она приподняла бровь, чтобы выразить ему свое отношение к сказанному, но была очень тиха.
- Его тяготила мысль, что он стал монстром. Он переживал, что наши души прокляты. Он, как и ты, предполагал, что существует исцеление от этого, и его исцелением были ежедневные молитвы, низвержением демонических идей, как он их называл. В то врем, как Бишоп и остальные, воспринимали это как что-то метафизическое, Дреукс считал это воплощением зла.
По выражению лица Марики он мог заметить, что она разделяет взгляды Дреукса. Это заставило Бишопа задуматься, из каких таких убеждений его маленькая похитительница отрицала собственную суть. Не взирая на то, что ситуация отличается, он мог бы предложить ей помощь.
- Мой друг находился в течении нескольких дней без подпитки. Он заточил себя в клетку, ограничивая себя молитвами и постом, в то время, как остальные питались по своему усмотрению.
- До сих пор ты не сказал ничего, чтобы заставило меня разочароваться в выборе твоего друга.
- Я и не ожидал, что ты сможешь самостоятельно сделать соответствующие логические заключения.
Его так насмешило ее убийственное выражение лица, но мысли о Дреуксе вернули ему серьезность. Это всегда приводило к одному и тому же, его поведение медленно уничтожало его. Когда он неожиданно замолчал, она вскинула в нетерпении брови.