Уинни говорила себе, что проявляемое к этому человеку любопытство для нее всего-навсего способ защиты. Кроме Амары, некоторые детали ее жизни, которые ей удавалось скрывать от семьи, были известны и ему. В тот вечер Милрой настоял на том, чтобы их представили друг другу, и вел себя как настоящий джентльмен, но стоило появится лорду Невину, как он изменился на глазах. Нарываясь на неприятности, Невин мог навредить своей же семье. Возможно, у него были на то свои причины. Вопросы, которые Уинни хотела задать ему, забылись, как только она увидела, что мистер Милрой флиртует с ее тетушкой. Если лорд сказал правду, то он представлял угрозу и для ее семьи.
– Что ты об этом думаешь, Уинни? – спросила тетушка Молли, отрывая ее от размышлений.
Застигнутая врасплох, девушка попыталась вспомнить хоть какие-нибудь моменты их разговора. Ничего. Она молча взывала к своим подругам о помощи. Брук ответила ей сочувственно-ироническим взглядом, мол, придется положиться на интуицию. У Амары на лице отразилось беспокойство. Опустив глаза, Уинни уставилась на собственные руки. Для нее было страшным унижением признать, что все обратили внимание на то, как она рассматривала мистера Милроя. Она бы скорее умерла, чем призналась в этом.
Увидев, что все ждут ее ответа, Уинни пробормотала:
– Я еще не составила своего мнения, тетушка. После такого ответа Амара, казалось, встревожилась еще больше. Брук смотрела на нее как-то странно, тетушка молчала. Уинни взглянула на виновника неловкого положения. Милрой откинулся на спинку дивана, ладонью прикрывая улыбку.
«Фу, как глупо», – подумала она.
– Может, я что-то не так поняла, – проговорила Уинни, надеясь, что так выудит, о чем шла речь.
– Мы обсуждали твоего брата Брока, дорогая, – спокойно объяснила тетушка. – Леди А'Корт рассказывала об опасностях мореплавания. Даже если твой брат выживет после болезни, подхваченной у туземцев, то на пути домой может пострадать от непогоды и пиратов. Я так расстроилась, когда подумала, что он в опасности. Хотела узнать, что ты об этом думаешь.
– Ох! – Уинни потерла переносицу. Она ошиблась: ей, похоже, так и не выпутаться.
Тетушка, сама того не сознавая, пришла ей на помощь:
– Что с тобой, Уинни? Мигрень? – Обратившись к мистеру Милрою, она попросила: – Сэр, потрогайте ей лоб, может, у нее температура. Вдруг опять что-нибудь с желудком, как на прошлой неделе.
Уинни отвела его руку.
– Когда мне понадобится мнение о моем состоянии, я вызову врача, мистер Милрой. – Хорошо, что он не попробовал дотронуться до нее снова. – Тетушка, со мной все в порядке. Правда. Мне просто надо подышать свежим воздухом. – Она поднялась, радуясь, что удастся уйти под этим предлогом и больше не нужно тщетно пытаться влиться в разговор.
– Да, дорогая, прогуляйся по саду, это тебя освежит, – предложила тетушка Молли. – Мистер Милрой, почему бы вам не присоединиться к моей племяннице? Я буду спокойна, зная, что она с вами.
Этого следовало ожидать.
Кошмар! Уинни не выдала своего нежелания оставаться с ним наедине. Она считала себя умной и собиралась отказаться по всем правилам приличия.
– Нельзя же вот так оставлять Брук и Амару, тетушка.
– Что за ерунда, мы очень мило болтаем, – возразила та, не без радости думая, что сумела устроить своей упрямой племяннице романтическую прогулку. – Прекрасно обойдемся без вас… Наслаждайтесь садом. Если встретите Аберли, скажите, чтобы принес чаю и закусок.
Прежде чем Уинни успела придумать другой предлог, мистер Милрой положил руку ей на талию и чуть ли не подталкивал девушку к двери.
Спустились они, не сказав друг другу ни слова. Аберли оказался в передней. Он стоял на стуле и вытирал пыль с рамы одной из многочисленных картин, которыми были увешаны стены. Уинни передала дворецкому инструкции тетушки, отвернувшись от Милроя.
Больше всего она хотела, чтобы тот ушел. Неловкость рассеялась, и в голове прояснилось. Обычно Уинни отказывала навязчивым кавалерам холодным равнодушным взглядом или остроумным словом. Присущее ей в этом мастерство, казалось, оставило ее. Конечно, она винила во всем этого… боксера. Он постоянно выбивал ее из колеи.
– Мистер Милрой, вы не обязаны выполнять все прихоти моей тетушки, – начала она, радуясь, что смогла сказать это спокойным тоном. – Молли часто проявляет чрезмерную заботу. Могу вас заверить, я прекрасно себя чувствую. И не думайте, пожалуйста, что если вы уйдете, то непременно нарушите обещание, данное тетушке.
Двери в сад были открыты. Милрой заметил, как его спутница чуть не споткнулась, и поддержал ее за руку при спуске со ступенек, ведущих к вымощенной камнем дорожке.
Он остановился. Так как он продолжал придерживать ее под руку, Уинни тоже пришлось остановиться. Она глубоко вздохнула, и ее взгляд упал на его грудь. Его тело по-прежнему производило на нее столь же сильное впечатление. Она чувствовала, как близко друг к другу они стоят.
Осознав, что все еще смотрит ему на грудь, девушка поспешно перевела взгляд на лицо. В глазах молодого человека ясно читалось: что-то его сильно забавляет.
– Вы привыкли обводить мужчин вокруг пальца. Ведь так, Уинни?
Формальности в его речи улетучились вместе с манерами. Зато появился ирландский акцент, правда, едва заметный.
– Вы невежливы, сэр. Мисс Бедгрейн, если не трудно. – Она сказала это так колко, что он не мог не рассмеяться. Нехотя Уинни должна была признать, что ей понравился его смех, хотя, как ей казалось, он вечно потешается именно над ней.
– Спорю, все слабовольные подхалимы, которых вы называете кавалерами, начинают жалеть, что стали за вами ухаживать, как только вы перестаете говорить своим сладким тоном. – Его взгляд просто завораживал. – Вы допустили две ошибки по отношению ко мне, Уинни. Первая: никакой я не джентльмен. Да, конечно, я могу им притвориться, когда надо. Однако чего не дано – того не дано. И вторая: когда слишком много меда, меня тянет на кисленькое вроде сливы.
– Сливы? – повторила она в растерянности.
– Ух, – выдохнул он и наклонился ближе к ее поднятому лицу. – А вы?
Она чувствовала его дыхание на своем лице. Его губы уже почти касались ее губ, прежде чем девушка сообразила, что сейчас произойдет. Очнувшись от его чар, Уинни пригрозила:
– Не смейте меня целовать, мистер Милрой. Вы не только рискуете остаться без губы, потому что я ее вам непременно откушу, но и потеряете доверие тетушки, если я закричу и стану звать на помощь.
Он прижал ее к себе и заглушил возражения поцелуем. От его губ, теплых и упругих, у нее ослабели колени, закружилась голова. Уинни ухватилась за лацканы фрака, чтобы устоять на ногах, но молодой человек отстранил ее. В его глазах померкла игривая искорка. Теперь они загорелись так, словно он что-то задумал. Из-за своей невинности она не могла понять, насколько это может быть опасным.