Мы смотали удочки и отправились домой. Мне очень хотелось узнать, что такое придумал Михалыч, как хочет попробовать перехитрить раков. Но Михалыч, лукаво посмеиваясь, отвечал:
- Завтра всё сам увидишь. Только надо обязательно побольше выползков добыть,- прибавил он.- Крупного выползка рак не так скоро обсосёт и с крючка стащит.
- А где их накопать? - спросил я.- Сегодня и так полдвора перерыл, ни одного не попалось.
- Их и копать не нужно,- сказал Михалыч.- Вечером, как только стемнеет, пойдём с тобой их ловить.
- Ловить червей?! - Я не мог понять, серьёзно ли говорит Михалыч или подшучивает надо мной.
- Вот именно ловить.
- Но как же их ловят?
- Придёт вечер - узнаешь. Я едва дождался, пока наступил вечер и стало темно.
- Ну, пора отправляться на ловлю,- объявил Михалыч.- Бери с собой банку побольше. Да, кстати, сними свои туфли - подмётки очень скрипят. Надень сандалии. В них не слышно, когда ступаешь.
Все эти предосторожности ещё больше меня заинтересовали.
Надев сандалии и взяв большую банку для выползков, я вместе с Михалычем вышел из дому в сад.
Было ещё не поздно, но небо затянули тучки, собирался дождик, и поэтому быстро стемнело.
- Теперь иди как можно тише и смотри под ноги,- сказал Михалыч.
Он вынул из кармана электрический фонарик и осветил им дорожку. Перед нами лёг на землю яркий голубой кружок света - сразу стали видны каждая травинка, каждый листочек.
Мы бесшумно двинулись вперёд по дорожке, освещая её прямо перед собой. И вот я увидел то, что
искал. Огромный червяк, вытянувшись поперёк дорожки, неподвижно лежал на земле.
Я нацелился - хвать его за головку. Мимо. Но купа же он девался? Неужто мне всё это только померещилось? Не может быть!
Михалыч наклонился к моему уху и тихо сказал?
_ Так никогда не поймаешь. Он сразу удерёт. Хватай не за головку, а у самого хвоста.
Пошли дальше. Гляжу - второй, такой же огромный, прямо как змея. В лучах фонарика его тело, покрытое слизью, слегка поблёскивало. Теперь я уже н" торопился. Вот его головка, а самый кончик хвоста " норе. Значит, он чуть заметит опасность - сразу " норку юркнёт. Бесшумно опускаю руку и хватаю червя у самой норки. Ага, попался! Кладу в банку. Ловля продолжается.
За каких-нибудь полчаса мы с Михалычем наловили выползков полную банку.
- Теперь насадки у нас достаточно,- сказал Михалыч.- Завтра вечерком можно опять на речку сходить, попытать счастья, только бы погода не подгуляла.
К ночи пошёл дождь, часто забарабанил по крыше. Ложась спать, я совсем приуныл!- "Ну-ка зарядит на целую неделю?"
Но утро выдалось чудесное - тёплое, солнечное, и денёк разгулялся на славу.
Придя с работы, Михалыч быстро пообедал, и мы отправились на ловлю,
"А что как сегодня раки браться не будут? - не без тревоги думал я.Ведь на рыбалке так часто бывает: клюёт хорошо - приманка кончилась, а приманка есть - клёва нет".
Наконец пришли на место. Надели на крючки толстых червей и закинули удочки.
Вот один из поплавков слегка закачался на поверхности воды. Но качается как-то вяло: взад-вперёд, взад-вперёд. А другой поплавок до половины
погрузился в воду и совсем замер. А третий почему-то, наоборот, приподнялся и лёг на бочок.
Глядя на поплавки, сразу видишь, что их кто-то шевелит, кто-то тормошит на дне приманку. Но это клюёт не рыба. Такая вялая неопределённая поклёвка обычно бывает у раков.
- Ну, мы сейчас с ними по-другому заговорим,- подмигнул мне Михалыч, вставая и беря в руки одно из удилищ.- Юра, возьми-ка подсачек, держи его наготове.
Я мигом выполнил приказание и стал возле Михалыча. А тот, так же как и в прошлый раз, потихонечку подтянул рака, прицепившегося к червяку, к самой поверхности.
- Попробуй подвести под него подсачек,- сказал Михалыч.
Я окунул сетку в воду, опустил поглубже, подвёл к удочке и быстро приподнял вверх. В ту же секунду рак бросил червяка и нырнул в глубину прямо в подсачек.
Я с торжеством вытащил из воды эту первую нашу добычу.
Михалыч поправил червяка на крючке и вновь закинул удочку в воду.
Теперь-то и я понял, в чём заключается секрет ловли раков на удочку. Не нужно пытаться вытащить рака на крючке из воды. Он всё равно успеет бросить приманку и улизнёт. Надо медленно, осторожно подтаскивать его к самой поверхности и в последний момент подставить снизу в воде подсачек.
От первой удочки мы перешли ко второй, третьей, четвёртой, и всё с таким же успехом. Раки ловились без промаха.
Зато уж вынимать их из подсачка оказалось совсем нелегко. Они так перепутались в сетке, так вцепились в неё клешнями, что я еле-еле их оттуда извлёк и посадил в ведро.
- Ну, как мой метод? - с гордостью спросил
Михалыч.- Кто кого перехитрил? - И, обернувшись к ведёрку, где шуршали, копошились пойманные раки, он погрозил им пальцем: - Теперь будете знать, с кем дело имеете!
Мы ловили до самого вечера, пока последние лучи солнца не залили розовым светом весь наш городок.
В соборе начали звонить колокола. Густые медные звуки потекли над рекой, над лугами. Казалось, кто-то огромный, невидимый выговаривал басом: "Бум, бум, бум!"
Михалыч прислушался и тихонько запел:
Вечерний звон, вечерний звон, Как много дум наводит он О юных днях в краю родном Где я любил, где отчий дом...
Он пел, а колокола аккомпанировали: "Бум, бум, бум, бум!"
Я слушал и смотрел на Михалыча. Лицо у него было такое хорошее, доброе и почему-то грустное. Такое же, как в тот вечер в лесу на тяге, когда я нашёл на дереве убитого вальдшнепа. , Мне стало жалко Михалыча.
Желая его развеселить, я сказал:
- А вы всё-таки здорово раков перехитрили.
Михалыч потрепал меня по плечу, улыбнулся и вдруг совсем ни к чему сказал!
- Посмотри, Юра, как хорошо освещает солнце наш городок; будто прощается с ним.- Он помолчал и в раздумье добавил: - Лето, вечер, река... Хорошо, очень хорошо! Когда-нибудь, Юрочка, вспомни о раках, об этом вечере и о Михалыче тоже вспомни.
Я вспомнил о них теперь - спустя пятьдесят с лишком лет.
МЁРТВАЯ ГЛАВА
У нас в саду была клумба. На ней мама ещё весной посадила много разных цветов. Больше всех из них мне нравился душистый табак. Нравился прежде всего потому, что это были не совсем обыкновенные цветы. На день, и особенно в жару, сами цветы свёртывали свои лепестки, превращались в зеленоватые трубочки. Они поникали на своих стеблях головками вниз и казались совсем увядшими. Но как только заходило солнце, наступал вечер, цветы табака раскрывали нежные лепестки и поднимали головки. В темноте они походили на крупные белые звёзды, и от них исходил сильный, очень приятный запах. Этот запах разливался по всему саду и вместе с вечерней прохладой проникал в дом через настежь раскрытые окна.
Мы с Михалычем частенько сиживали после ужина на лавочке перед клумбой и, как Михалыч любил
говорить, "заправляли на ночь носы душистым табачком".
- Вот дух-то хорош! - восхищался Михалыч, всей грудью вдыхая запах белых ночных цветов.
Я тоже, подражая ему, старался дышать как можно глубже и даже свистел и сопел носом от особого усердия.
Так обычно сидели мы, дыша ароматом цветов, с полчасика. Потом являлась мама и уводила меня спать.
Но однажды вечером я открыл, что цветы душистого табака замечательны не только тем, что свёртывают днём и раскрывают на ночь свои лепестки, не только тем, что чудесно пахнут в часы вечерней прохлады,- я открыл, что эти цветы обладают ещё одним важным свойством. Об этом я сейчас и расскажу.
Был очень тихий и тёплый вечер, какой часто бывает уже в конце лета. Мы с Михалычем, как всегда, перед сном сидели в саду на лавочке. Стемнело. В траве на все лады трещали невидимые кузнечики, и где-то в рассохшейся стенке сарая монотонно тюрлюкал сверчок.
Воздух был неподвижным, и как-то особенно сильно пахли цветы табака. Их крупные звёзды смутно белели на густо-зелёном, почти чёрном фоне клумбы.
- Как настоящие звёзды среди туч,- сказал Михалыч, указывая на клумбу.
Я стал не отрываясь глядеть на белые цветы, пытаясь представить себе, что это действительно звёзды.
Вдруг мне показалось, что одна из этих звёздочек как будто замигала. Она то исчезала из глаз, то вновь появлялась. При этом она слегка покачивалась и вся Дрожала. Звёздочка ожила. Я с удивлением смотрел на неё, думая, что, может быть, у меня просто рябит в глазах. Нет, это что-то другое. Вот теперь первая звёздочка уже не мигает и не дрожит, а замигала соседняя, потом ещё одна.
- Ты слышишь, что-то гудит? - сказал Михалыч.
Тут я обратил внимание на то, что со стороны клумбы до нас доносился какой-то слабый равномерный гул, похожий на пчелиное жужжание.
- А вы видите, как цветы мигают? - в свою очередь, спросил я Михалыча.
Но он видел хуже меня и ничего не мог разглядеть.
Тогда я встал с лавки и осторожно, крадучись подошёл к самой клумбе.