- Подожди, подожди,- успокаивал я его.- Сейчас тебе не каша будет, а совсем другое кушанье.
Я взял кончиками пальцев гусеницу и сунул в рот галчонку. Тот сразу проглотил, опять рот открывает. Сунул вторую, третью, четвёртую... Так и глотает одну за другой, всех за один раз съел. А уж червей я ему давать побоялся: как бы не объелся.
Отнёс я его в свою комнату и посадил на книжную полочку. Сидит да поглядывает оттуда в окошко.
Но не прошло и часу, галчонок опять есть запросил. Ненадолго ему и моих червяков хватило; после обеда снова пришлось идти охотиться за гусеницами и червяками.
- Вот это аппетит! - изумлялся я.
С этого дня мой крылатый питомец совсем меня загонял, только и знаю - с утра до вечера в саду, в огороде за гусеницами охочусь. Хорошо ещё, что галчонок и от каши с творогом не отказывался, а то бы прямо хоть плачь. ^
Михалыч надо мной подсмеивался:
_ Что, брат, нелегко приходится? Ничего, сам к галчонку в кормилицы напросился, теперь уж терпи.
_ Сколько же галки своим птенцам за день гусениц, червяков приносят? удивлялся я.
_ Много, очень много. А ведь знаешь, Юра, большинство гусениц - враги растений, портят листья, цветы объедают. Вот теперь сам видишь, какую пользу нам птицы приносят, сколько разной нечисти уничтожают. Птиц, братец, охранять, беречь нужно. Подожди, придёт зима, мы с тобой бесплатную столовую для них устроим.
- Какую столовую?
- Очень простую. Расчистим в саду от снега точок и будем там разную птичью еду раскладывать.
- А давайте сейчас уже такую столовую устроим,- предложил я.
- Нет, летом она птицам не нужна: летом и так везде корма вволю. Подожди зиму, тогда мы с тобой всё как следует и наладим. Теперь же тебе и с одним иждивенцем заботы хватит.
Михалыч был прав. Чем галчонок становился старше, тем прожорливее. Очень скоро он уже начал понемногу летать. И тогда от него прямо проходу не стало. Из дома он переселился жить в основном на балкон. Бывало, только заметит кого-нибудь из людей, так вслед и полетит. Догонит, сядет на плечо и начнёт разевать свой огромный рот, требовать, чтобы его покормили.
Целый день во дворе только и слышно: "Каш, каш, каш!" Это значит галчонок у кого-нибудь еду Опрашивает.
А потом повадился к обеду в столовую прилетать. Влетит в комнату и на стол либо на плечо кому-нибудь сядет, а то прямо маме на голову. Усядется и тотчас за своё принимается: "Каш, каш, каш!"
Все его, конечно, балуют: кто кусочек котлеты даёт, кто мятого хлеба, кто картошки. Всё галчонок охотно съест, только при одном условии, чтобы еду ему прямо в рот запихивали. А вот если лакомый кусок лежит на столе или в тарелке, ни за что его сам не возьмёт.
Научился галчонок самостоятельно есть для всех совсем неожиданно. Сел он как-то во время обеда маме на край тарелки и клянчит, чтобы его покормили. Но мама никакого внимания не обращает: ест суп с лапшой, под самым носом у галчонка ложку проносит.
Вот зачерпнула полную ложку. С неё длинная лапшинка свесилась. Поднимает ложку тихо, осторожно, чтобы не расплескать суп. Вдруг галчонок как подпрыгнет - цоп лапшинку с ложки. Потряс в клюве, как червяка, и съел.
- Ну что же это делается! - возмутилась мама.- Ложку супа в рот положить не дадут.
А сама вторую пополней зачерпнула, так же точно с неё лапша свисает. Несёт мимо галчонка и как будто нечаянно потряхивает. Лапшинка так и пляшет, словно живая.
И эту галчонок съел. Начал вниз в тарелку заглядывать- откуда, мол, такие вкусные вещи являются.
Мама стала зачерпывать в ложку лапшу и понемножку приподнимать над тарелкой. Галчонок наклонялся всё ниже и ниже, а потом стал хватать лапшинки и кусочки мяса прямо из тарелки.
- Вот и одолел всю премудрость ,еды,- сказал Михалыч и, обращаясь к маме, добавил: - Мадам, мы, покровители животных, приносим вам за этот урок нашу сердечную благодарность.
Мама сурово взглянула на Михалыча:
- Вы - покровители животных? Хоть бы раз кого-нибудь покормили или напоили! Заводить - все охотники, а вот ухаживать - никого нет. Не покровители вы, а просто лодыри записные,
- Ну, зачем же такие сильные выражения?- миролюбиво ответил Михалыч.Мы только хотели вынести вам свою благодарность.
Но мама ничего не хотела слушать. Она молча отодвинула тарелку с супом, взяла другую и начала раскладывать всем котлеты.
Галчонок тем временем прогуливался по столу, изредка пытаясь склюнуть со скатерти крошку хлеба. Но, когда мама положила и себе котлету да ещё вилкой раскрошила её, тут галчонок пришёл в большое волнение. Он снова вскочил на край маминой тарелки, стал топорщить крылья, открывать рот и кричать: "Каш, каш, каш!"
Мама берёт вилкой кусочек, а галчонок цоп его клювом - ив рот.
Мама кричит:
- Ах ты разбойник! Уходи от меня, отправляйся к Юре!
Однако галчонок никуда отправляться не хочет - ему и тут хорошо.
И я и Михалыч в восторге, только боимся слишком явно его выражать, а то как бы нам не попало.
Но мама очень довольна проделками своего любимца. Она сердится только для виду, и мы с Михалычем это отлично понимаем. Незаметно подмигиваем друг другу и молча наблюдаем за тем, как мама воюет с галкой.
- Да погоди, остужу, обожжёшься ведь. Вот я тебя...-Мама слегка шлёпает галчонка вилкой по носу. Тот мигом принимает оборонительную позу. Весь распушился, клюв приподнял-только тронь ещё раз!
В самый интересный момент приходит из кухни тётка Дарья убирать посуду. Она не терпит никаких проделок,
- Это ещё что за новости! - гневно кричит она.- Зачем на стол посадили? Загадит всю скатерть, тогда стирай её. Марш отсюда! - И она своей широкой ладонью сгоняет галчонка со стола.
Но с таким озорником не скоро и справишься. Он не боится даже тётки Дарьи. Нисколько не смутившись, взлетает вверх, садится ей на плечо и орёт прямо над ухом: "Каш, каш, каш!"
Старуха сразу смиряется.
- Ах ты баловень! - усмехаясь, говорит она,--Ну ладно, ладно, не ори только, сейчас покормлю.
Она собирает тарелки со стола и вместе с Галей удаляется в кухню.
Так и прожил галчонок у нас всё лето. Вырос, окреп, стал настоящей взрослой галкой.
А к осени, когда все галки стали собираться в стаи, наша Галя сдружилась со своими дикими сородичами и улетела от нас. Ну и что же? Значит, в галчиной компании ей веселее, чем у нас. Мы только очень жалели, что не догадались нашить ей на лапку белую тряпочку, тогда можно было бы проследить: осталась ли Галя зимовать у нас в городке или нашла себе на зиму другое местожительство.
КТО КОГО ПЕРЕХИТРИТ
В нашей реке под самым городом рыбы водилось мало, и притом одна только мелочь - пескари да плотички. Но зато было очень много раков.
Когда мы ловили пескарей на броду, на быстрине, раки там никогда не попадались. А как, бывало, закинешь удочку в тихом местечке, где нет течения и поглубже немножко, сразу червяка объедят, один голый крючок оставят. И вот ведь какие хитрющие: ни, за что не подцепишь его на крючок, обязательно сорвётся.
Но Михалыч пескарей на броду ловить не любил.
- Что это за ловля! - неодобрительно говорил он.- Стоишь на камешках, сесть негде, глубина -воробью по колено. Течение быстрое, всё время удочку сносит, не успеваешь её перекидывать. То ли дело на лугу, под кустиком. Усядешься поудобнее, закинешь удочки в глубокую тихую воду. Сиди-посиживай, посматривай на поплавки.
Конечно, всё это хорошо. Но как же быть с тем, чтобы раки приманку не объедали или чтобы они сами попадались на крючок?
Помню, один раз под вечер сидим мы с Михалычем у реки, только и знаем червей на голые крючки насаживаем.
- Нет, это не ловля, а какая-то бесплатная рачья столовая! - не вытерпел наконец Михалыч.- Пора домой идти. Уверен, что эти негодяи опять всех моих червей объели.
Михалыч взял одну из удочек и очень осторожно стал приподнимать вверх. Леска натянулась. Чувствовалось, что где-то там, внизу, у самого дна, к ней прицепилось что-то тяжёлое; прицепилось и висит.
Михалыч всё так же осторожно приподнимал удилище выше и выше.
- Попробую дотащить негодяя до самой поверхности,- сказал он,- а там сразу рывком на берег.
Я подбежал и стал рядом, глядя в воду и ожидая, чем кончится эта интересная ловля.
Вот уже из глубины показалось что-то похожее на тёмную, почти чёрную коряжину. Рак! Он прицепился к крючку и обсасывал червяка.
Михалыч подтащил его к самой поверхности воды. Мне было отлично видно, как рак то одной, то другой клешнёй держится за конец лески у самого крючка.
- А ну-ка, иди сюда! - С этими словами Михалыч быстро выхватил удочку из воды.
Рак даже подлетел над речкой, Но всё же успел разжать клешню и выпустить леску. Он тяжело шлёпнулся обратно в реку и мигом исчез под водой.
- Никак не поймать! - с досадой сказал Михалыч. Но вдруг, видимо что-то придумав, многозначительно прибавил:- А впрочем, посмотрим ещё, кто кого перехитрит!
Мы смотали удочки и отправились домой. Мне очень хотелось узнать, что такое придумал Михалыч, как хочет попробовать перехитрить раков. Но Михалыч, лукаво посмеиваясь, отвечал: