— А ловко вы тогда превратили сорокалетних верзил в ребятишек. Говорят, они сейчас примерно ведут себя и готовятся осенью ходить в школу. Как вам удалось их? А?
Хозяин с дружелюбным любопытством взглянул в глаза гостю. Тот смущенно пожал плечами.
— Понимаю. Недоступная смертным тайна? Так? А чтобы докопаться до этой тайны, ученые готовы вас чуть ли не анатомировать. Шучу, шучу, — поспешил президент, заметив, что при слове “ученые” лицо посетителя исказилось, как от зубной боли. — Шучу. Они не такие уж изверги.
Жестом руки президент показал на кресло около стола.
— Присаживайтесь, синьор… Э-э… Извините, как вас именовать? Синьор…
— Иисус, — подсказал гость и сел в кресло.
— Хорошо, пусть будет синьор Иисус, — по лицу Луиджи Мелини скользнула мягкая, необидная улыбка. Усевшись по другую сторону стола, он продолжал: — Почему бы вам, синьор Иисус, и в самом деле не показаться ученым. Например, биологам и медикам.
Предложение “показаться” ученым, да к тому же медикам (может быть, даже психиатрам!), так подействовало на самолюбие Бога, так покоробило, что нижняя губа его вздрогнула и затрепетала.
— Уж не хотите ли… Не хотите ли сказать, что я не в себе? Так сказать, свихнувшийся мутант?
— Что вы, синьор Иисус! — вскочив на ноги, воскликнул президент.
Понимая, что допустил оплошность по отношению к чрезмерно обидчивому гостю, он сконфуженно засуетился, несколько раз прошелся вокруг стола. Затем, ласково и совершенно безбоязненно коснувшись плеча Бога, произнес:
— Извините, синьор Иисус. И как вы могли подумать такое?
“Скверный, однако, у меня характер, — кисло отметил про себя Иисус. — Я смутил и обидел такого приятного человека”.
Луиджи Мелини сел за стол.
— И как вы могли подумать такое? — продолжал он. — Я хотел лишь сказать, чтобы вы вошли в контакт…
Президент на секунду задумался, подыскивая вместо слова “ученые” другое, которое не так бы резало слух гостя.
— Чтобы вы подружились с людьми, познающими природный мир, — нашелся он. — В конце концов дадут же они когда-нибудь объяснение вашим чудесам.
— Какое объяснение? Материалистическое?
— Разумеется, — удивился президент. — Какое же еще? Ах, да! Извините. Забыл, что имею дело с представителем, так сказать…
— Трансценденции, — подсказал гость. — Овеществленным представителем нематериальной сущности, которую ваши люди, изучающие природный мир, — Иисус саркастически усмехнулся, — объявили несуществующей. Между тем это недоступное чувствам и научному познанию небытие есть высшее бытие, фундаментальная основа изменчивого, преходящего физического мира.
— Нечто подобное я уже слышал раньше, — проговорил хозяин кабинета. — Философская традиция, утверждающая приоритет духовного бытия, идет еще от Платона. Она, как ни странно, сильна и в наше время. Сам я не верю в вашу божественную трансценденцию. И если вы пришли в нашу страну вести религиозную пропаганду, то не могу сочувствовать вам.
— Запрет? — губы Иисуса вздрогнули.
— Нет, нет! Ни в коем случае. В этом отношении вы имеете полную свободу, как и любой гражданин, — поспешил президент успокоить гостя и с добродушной усмешкой продолжал: — К тому же, насколько понимаю, для Бога не существует запретов.
— Но я пришел вести не религиозную пропаганду. Жаль, что вы упрощенно понимаете мою миссию.
— Тогда не пойму, в чем цель вашего прихода. Нет, не ко мне, а вообще, — президент улыбнулся. — Цель, так сказать, вашего второго пришествия.
Иисус заговорил о том, что человечество подошло к роковой грани, когда оно или утратит свои высокие духовные качества, или создаст царство божье на Земле — тот самый “Золотой век”, о котором давно мечтало. Могущество науки и техники — вот та роковая грань.
— Как я заметил к своему прискорбию, научно-технический прогресс сопровождается механизацией и выхолащиванием внутренней жизни человека, утратой им высоких нравственный целей.
— Правильно заметили, — поддержал президент, с возрастающим любопытством поглядывая на гостя.
Далее Иисус обрушился на “цивилизацию сытости”. Последнее слово он произносил не иначе, как только брезгливо искривив губы. В его воображении неизменно вставал при этом образ Вилли Менка.
— Я пришел, чтобы выпрямить человека, вытащить его из уютненького болота сытости и комфорта, показать ему красоту и величие его же собственного, ныне растоптанного духа!
— Послушайте, синьор Иисус, — уставившись на гостя, произнес президент. — Да знаете ли, кто вы такой? Вы… Вы отчаянный безбожник!
Сначала Бог хотел обидеться. Но изумление президента было настолько неподдельным, а его слова показались такими неожиданными и забавными, что Иисус рассмеялся.
— Браво! — воскликнул он. — Просто восхитительно! Такого парадокса не ожидал даже от ученых.
— А никакого парадокса здесь нет. Вы высказываете подчас верные мысли. Они противоречат всем догмам церкви, которой нужны послушные люди с рабской психологией. Противоречат даже священному писанию, утверждающему, что блаженны нищие духом. Зародыш ваших верных мыслей содержится уже в проповеди. Ее вы произнесли еще в Гамбурге. Помните? Не случайно наиболее догадливые церковники всполошились и осторожно намекнули, что, возможно, на Землю сошел вовсе не Иисус, а этот… Э-э…
— Антихрист, — криво усмехнулся Иисус. — Не бойтесь произнести это слово при мне. Я уже начинаю привыкать.
“Какая странная загадка”, — размышлял Луиджи Мелини, поглядывая на гостя, на его обыкновенное лицо, на котором выделялись умные с грустинкой синие глаза и тонкие нервные губы.
— По-моему, синьор Иисус, — задумчиво произнес он, — вы похожи на одного литературного героя, благородного рыцаря…
— На Дон-Кихота? — догадался гость.
— Не совсем похожи, но что-то общее есть. Вы типичный либеральный буржуазный интеллигент, оторвавшийся от социальной действительности. Так сказать, просветитель, абстрактный гуманист. Проблема, волнующая вас, — растущая бездуховность. Так?
— Именно так. Я не против сытости. Но цивилизация изобилия и материального богатства порождает нищих духом.
— И вы хотите спасти человечество от бездуховности одним ударом? Путем реставрации обветшалой идеи Бога?
— Не совсем обветшало, — хмуро возразил гость.
— Послушайте, синьор Иисус. Это же наивно! Вы не разобрались в историческом аспекте проблемы бездуховности. Вы, по-моему, давно не бывали в России, пережившей семидесятилетний тягостный период диктатуры, нравственного и экономического унижения. А посмотрите, что там делается сейчас. Она вышла из полосы экономических неудач, духовного рабства и догоняет западные страны…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});