"Это уезжают с Лейстер-сквера русские, пытавшиеся схватить поляка, чтобы доставить его на советский пароход".
- Вэл, вэл, вэл*, - пробормотал Борис Аркадьевич. - Уж не тот ли это полячишко, что сбежал года два назад?.. Конечно, так оно и есть! Пригодится!
______________
* - Так, так, так (англ.).
Борис Аркадьевич достал папку с пометкой: "Ян Валькович - кличка "поляк", на левой руке меченый", и вложил туда газету.
В доме, обставленном на старый русский манер, с тяжелой мягкой мебелью, плотными шторами и давно незажигавшимися канделябрами, было тихо. Привычно попискивали заключенные птицы в клетках, занявших длинный соседний с кабинетом коридор, глухо завывала в верхней спальне жена, произнося очередной трагический монолог. Борис Аркадьевич присел у зеркала возле окна и специальной машинкой начал выстригать волосы в ноздрях и ушах. Краем глаза он увидел, что на противоположной стороне улицы остановился автомобиль. Из него вышел полный мужчина и, перейдя улицу, быстро прошел в калитку "Моего дома".
Борис Аркадьевич спрятал машинку, вернулся к столу и, раскрыв лежащую на виду библию, стал читать громко первое, что открылось, в то же время видя, как гость входит в комнату.
- Отступи от меня, чтобы я мог подкрепиться, прежде нежели отойду и не будет меня!
- Не отступлю и буду рядом с тобой ныне и присно! - весело сказал гость, протягивая большую сильную руку.
- Сердечно! Какими судьбами? Рад очень, с приездом, - вскочил Борис Аркадьевич, - поздравляю, Данила Матвеевич! Семь бед - один ответ!
Данила Матвеевич, грузный мужчина с круглым, жирным лицом, на котором сияли открытые, казалось, доверчивые глаза, расхохотался. Он знал манеру старика, не то по причине склероза, не то из-за хитрости произносить фразы, начиная с середины, путать слова и не к месту употреблять поговорки.
- Кап оф тий*, как говорится, много не выпьешь... Стул вот, давно не виделись... Плииз...
______________
* - Чашку чая (англ.).
Борис Аркадьевич засуетился, оглядывая гостя маленькими слезящимися глазками. Данила Матвеевич сел, но тут же вскочил и, по-военному щелкнув каблуками, рявкнул:
- Здравия желаю, ваше с-тво!
В двери, ведущей во внутренние комнаты, откинув театральным жестом портьеру, стояла высокая седая женщина в цветном японском кимоно. В ее тусклых глазах уже отражались признаки небытия.
- Все еще на свободе? - спросила женщина голосом, утомленным рыданиями.
- Так точно!
Женщина величественно кивнула.
- Я подумаю о вас, - и, опустив портьеру, скрылась, как за занавесом.
- Слушаюсь, почту за честь! - сдерживая смех, крикнул ей вслед Данила Матвеевич.
- Обещали, пока платил, - болезненно улыбнулся Борис Аркадьевич. Имение можно было бы купить, что докторам передал денег, английским, французским... а вы не забыли ее манеру?..
- Я друзей не забываю, - многозначительно сказал Данила Матвеевич, подсаживаясь поближе к Барклаеву, - а вот вы, дорогой Борис Аркадьевич, в прятки начали играть.
Барклаев не успел ответить. Из коридора донесся резкий полицейский свисток, и через несколько секунд умолкли птичьи голоса. Видно, сумасшедшая актриса задернула темный холст, погрузив певцов в темноту.
Данила Матвеевич, улыбаясь, кивнул в сторону коридора.
- Все птичками, божьими мученицами, увлекаетесь?
Борис Аркадьевич метнул злыми глазами. Он не любил, когда кто-либо проникал в его тайну, и отомстил гостю.
- Без греха кто? У одного птичечки, у другого мальчишечки...
Теперь похолодели глаза Данилы Матвеевича. Намек старика на его темную страсть испортил веселое настроение.
- Не до того сейчас, - хмуро сказал Данила Матвеевич. - Личные увлечения - только расход, а Лева требует полный отчет на каждый истраченный шиллинг.
Борис Аркадьевич понимал, о чем идет речь. Уже не первый раз главарь лондонской группы "Национально-трудового союза" Лев Рар отказывал в выдаче ссуд из "Восточно-европейского фонда".
- Вэл, - печально ответил Борис Аркадьевич, - затухает дело. Было у Макея четыре лакея, да стал Макей сам лакей... Событий никаких не предвидится...
- Предвидится! - резко перебил его Данила Матвеевич.
- Не секрет?.. Плииз, расскажите, пожалуйста! - заерзал от нетерпения Барклаев.
Данила Матвеевич подумал, как бы решая, сказать или не сказать.
- Дело тонкое... Связано с американскими базами. Некоторые англичане готовят большой протест! Так вот, интересно бы узнать, не подогревает ли их кто из советских?
- А что ж, - оживился Борис Аркадьевич, - вполне возможно!
- А как докажешь? - нагнулся к старику Данила Матвеевич и перешел на шепот. - Тут хорошо бы очевидцы... пострадавшие от русской политики, дескать, вот меня подкупали.
- И в темницу хотели, когда отказался! - подсказал Борис Аркадьевич. Мальчика вашего помните?
- Опять про это? - сердито вскочил Данила Матвеевич.
- Сори... - заметил хихикая старик, - вовсе нет, я про того поляка... Вальковича Яна... Опять объявился.
- Ну?
- Его советские хотели схватить... на пароход, а мы найдем... "Жертва Москвы", потому и хотели схватить, что секрет их решил выдать. Мы рекламочку, репортерам расскажем.
- Вандерфул! - расхохотался Данила Матвеевич. - Умница! Именно потому и хотели... Ну скажи, как сразу догадался!
- Какая закалка, такая смекалка, - довольный похвалой хихикал Барклаев.
- Закалка-то у вас астраханская, а вот смекалка американская. Да вдруг это совсем не тот поляк? Не Ян?
- Верьте мне, - успокоил Борис Аркадьевич, - папочка вот она, сходится все... за каждым слежу, он, это точно!
- Найдите его, дорогой, - просил Данила Матвеевич. - Обязательно найдите. Это же клад! Только мне сразу показываться ему на глаза нельзя. Опять убежит. Мы его в список активистов внесем. От меня требуют конкретные имена. Найдите и Вальковича и еще кого сможете, из старых наших... Где Поль, не знаете?
- Поль у венгров был, - сокрушенно ответил Борис Аркадьевич, - да теперь, кажется, опять переметнулся.
- Сволочь! - прошептал Данила Матвеевич. - Ни чести, ни совести.
Борис Аркадьевич улыбнулся, но тут же погасил улыбку. Данила Матвеевич нагнулся к нему.
- Вот что, на вас вся надежда, найдите Вальковича! Я уезжаю в Европу, дней на пять, а тут дело надо готовить. Привезу вам немецкого снегиря в премию...
- Гуд лак*, как говорится, - с видимым восторгом отозвался Борис Аркадьевич, а сам подумал: "Ох и хитер, снегиря... чужими руками жар загребает, а насчет денег помалкивает. Да ладно, все веселей, чем с сумасшедшей старухой". - Счастливого пути, постараюсь...
______________
* - Доброй удачи (англ.).
* * *
Сергей разбирал газеты, вырезая для дневника интересующие его заметки. Среди них попалось сообщение, "перепечатанное из одной русской газеты", как было указано английским корреспондентом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});