Читать интересную книгу Почти книга для почти людей - Леонид Лебедев

Тюмень

Вспомнил рассказ приятеля в брежневские еще времена, как он ездил с приятелями в Тюмень на каникулы. Был у него студент-заочник-мелкий сельский бугор, который пообещал бешеные бабки за заготовку сена в своем колхозе-совхозе. Заготавливать сено надо было на каком-то островке посреди реки: «Что— делать-то? Если захочется — покосите, косы будут и стожки там уже будут. И — лежать! А еду туда будут привозить.» Приехал когда, то рассказывал удивительные истории. Например, куда исчезли валенки. Оказывается, какой-то мудрый НИИ придумал при строительстве дорог на вечной мерзлоте, чтобы мерзлота не размерзалась, сначала на дорогу класть гальку с песком, потом прокладывать слой войлока сантиметров десять толщиной, после чего снова гальку с песком. Проблема была, что когда мерзлота подтаивала, то камазы превращали дорогу в большую канаву. Закопали войлок на сотнях километров. Не помогло. Другая чудная история оттуда же о том, как нефтедобытчики меняли камазы на новые. Условия были тяжелые, через два или три года уже можно было их списывать (точно сколько — не помню, но не более трех лет). Поэтому сплошь и рядом было, что, как подошло время списания, а камаз слегка барахлил, так подгонял шоферюга его к обрыву — и в великую сибирскую реку. И шел новый получать. А больше всего восхищался Уренгоем: «Подъезжаешь — гул стоит. Огромные трубы-факелы, жгут попутный газ. Говорили, что японцы хотели газ этот закупить. Наши чесали затылок, чесали, но решили, что проще сжигать.»

Гиннес и прочее

Было это в начале перестройки. Пригласил меня приятель что-то праздновать и предупредил, что придет к нему знакомый, уникальный человек, любитель сверхдальних заплывов на доске под парусом по фамилии Попов, имени не помню. Я ожидал увидеть человека спортивного типа, а увидел довольно щуплого дядю лет хорошо за сорок и ростом метр с кепкой. Был он инженером. Каждый год в отпуск совершал заплывы. По Волге и Дону он проплыл не один раз. Но по рекам ему было неинтересно — на реке практически нет опасностей, кроме встречных моторок да теплоходов, да и к берегу можно пристать в любой момент. А ему нужно было сделать то, что еще никто не мог. Поэтому идея-фикс у него была сверхдлинные заплывы по Азовскому и Черному морю. Плавание это, когда никуда не пристанешь, воды взять негде, еды тоже, кроме как из мешочка за плечами, дело очень тяжелое. Сутками надо стоять, а спать — даже не спать а полудремать, приявязавшись к мачте — очень тяжело. Поскольку большого запаса еды с собой не возьмешь — положить некуда, то еда у него состояла из грецких орехов с медом. Что-то еще было, но эти подробности у меня из памяти стерлись. Первые заплывы по Азовскому и Черному морю у него начались еще в семидесятых годах. И каждый раз приносили ему неприятности, потому что сторожевики-пограничники, завидев эту одинокую доску в десятках километров от берега, тут же принимались преследовать, вылавливать, после чего уже на берегу ему приходилось регулярно беседовать с представителями славных органов, что никуда он бежать не собирался. А они ему точно также соболезнующе, не в первый раз, говорили, что они все это понимают, но есть правила, есть экстерриториальные воды, куда он не имеет права заплывать. И ходил он по инстанциям, испрашивая разрешение на дальний маршрут. И везде разводили руками и говорили, что не могут такого разрешить. А особенно ему хотелось проплыть по Азовскому и Черному морю через Керченский пролив. А вот этого уже никто не мог позволить. Он рассказывал, в какие только он высокие инстанции не обращался — никто не мог решиться разрешить. Пока не пришла какая-то годовщина защиты Малой Земли. И тут он предложил план, от которого чиновники уже просто так не смогли отмахнуться. Что он начнет заплыв с Мамаева Кургана, захватит оттуда земли, а потом проплывет и возложит ее на Малой Земле. Была масса согласований, но в конце концов разрешили. Плавание было тяжелым. Вообще, Азовское море только около берега кажется спокойным… Это был безусловно мировой рекорд. На западе устраивали шумиху, когда кто-то пересекал вот так на доске Ла Манш. А тут расстояния, которые на самолете впору лететь. Да и не просто тяжелый заплыв, а опасный.

Рассказывал этот Попов о ближайших планах. Теперь все было относительно просто. Намеревался он выехать в Болгарию, а оттуда пройти на своей доске под парусом вокруг всей Европы. На вопрос, как же он намерен покупать орехи с медом, которые недешевы (а денег тогда у инженеров все знают, надеюсь, сколько было), он сказал, что сначала хочет проплыть в Грецию, там поработать в каком-либо порту, заработать денег на следующую часть маршрута. И так из порта в порт. И что все путешествие растянется на год где-то.

Что и как получилось дальше — не знаю.

Однако же вот: человек совершал практически подвиги. Обычный, ничем не примечательный. Оставим в стороне вопрос, на кой фиг. Но вот другой вопрос: ни знаменитым, ни даже чуть-чуть известным он так и не стал — все только для себя. Будь он немцем или еще каким европейцем, народ бы сбегался посмотреть на такое чудо-юдо, десять фирм бились бы за право поставки ему всего, от доски и паруса, до грецких орехов. А тут просто чудак из России, о котором никто ничего так и не услышал.

Козел

Опять я буду рассказывать от «я», только оно не мое.

Жили мы в деревне. А там у одного из соседей был племенной бык, которого все боялись. Пасся он подальше от деревни. Боялись его все. Все, да не все. У другого соседа было стадо овец, которым командовал здоровенный козел. Этот козел быка не боялся. А даже и совсем наоборот, бык его боялся. Сражался козел с этим быком. Только бык неподвижно на поле стоял, а козел, как завидит быка, так разгоняется и с разбегу быка в бок кааак саданет. Здоровенный был козел. Бык после такого удара сознание терял, долго очухивался. После того, как козел его первый раз так зазвездил, хозяин быка сказал хозяину козла, что если бык не сможет потом потомство давать, то заплатит тот ему стоимость быка. И цифру назвал приличную. Хозяин козла стал свое стадо в другую сторону гонять. Однако же как-то недоглядел, а козел вывел стадо свое к поляне, где бык пасся, и опять того с разбегу в бок… Тут хозяин быка просто взбесился: «Я тебя последний раз предупреждаю, смотри!» И стал тут хозяин козла думать, что же ему с этой скотиной-козлом делать. Стадо он пасет исправно… Думал он, думал — и надумал. Великий механик оказался. Решил, что если площадь удара, куда козел лупанет по быку, увеличить, то удар уже не покажется быку таким сильным. Все-таки у козла вес не такой уж большой. Словом, взял он доску приличных размеров и привязал проволокой к рогам козла. Дескать, удар теперь перераспределится по большой площади. Правда, гениальное решение?

Наутро, когда овцы вышли из загона, а козел, грациозно поматывая своей козлиной башкой с доской, пошел к ним, овцы испугались невиданного чудовища. И побежали от козла. А козел, само собой, за ними. Те еще быстрее. И козел припустил быстрее. Загнал козел почти все это стадо насмерть.

* * *

Мой приятель руководил небольшой лабораторией, где было 5 или 6 сотрудников. Основных было двое, приятель — по механической части, другой — программист высокого класса. Было несколько подручных, включая пенсионера, токаря высокого класса, который доводил экспериментальные установки до ума. Эти двое были кандидатами наук. А один из подручных очень хотел остепениться. Однажды у приятеля возникла идея установки для испытания металлов под сверхвысоким давлением. Здесь хитрость в том, что в экспериментальные данные всегда влезает часть от деформации самой установки. Идея состояла в том, чтобы компенсировать эту часть автоматически, чтобы датчики ее не учитывали. Довольно остроумная конструкция была. Приятель и предложил желающему остепениться довести установку до рабочего состояния, написать какую-то полутеорию, да и защититься. Через пару лет защита состоялась. Поскольку экспериментаторов со степенью в институте было немного, а человеку надо поднять зарплату, то бывшему подручному организовали лабораторию, стал он завлабом. Административное влияние завлаба зависит от того, сколько под ним народа числится, так что завлаб с амбициями всегда старается расширить свою лабораторию. И вот, через пару лет под руководством нового светила экспериментальной механики работают человек 30, а это уже и две лаборатории можно сделать. А если постараться, то из той старой и новых двух лабораторий может и отдел возникнуть, которому тоже нужен начальник.

И приходит новое светило к своему бывшему научному руководителю и говорит, что у него возникла идея относительно отдела. Но что ему, руководителю, беспокоиться нечего: он, как руководитель отдела, создаст тому самые лучшие условия и гарантирует, что никто такого ценного работника, даже пальцем не тронет, что он как зав отдела гарантирует премии и прочие блага, льющиеся рекой. И что в колхоз лабораторию отправлять не будет, и что… Словом, горы золотые будут.