период, когда ты «работала» мойщицей, был относительно тихим. Я это понял потом, когда ты, по наводке «подруги», пошла в ресторан. Уж не знаю, чем Ника прельстила тебя. Чаевыми, наверное? Или тем, что туда ходят всякие дядьки с деньгами, поглощать по утрам «бизнес-ланч».
Только ты загорелась! А мне было трудно смириться с таким положением дел. Моя девушка будет прислугой. У всех на виду. Стыдно сказать, только в те времена «официантка» в моём понимании было равно «проститутка». И окончания равные, и контингент.
Я заартачился. Так не хотел соглашаться. Хотя знал, что моё разрешение по боку! Ты всё равно это сделаешь. Ведь ты — это ты…
— Сколько там платят? Давай я буду платить тебе столько же! И ты передумаешь.
— Вить! — возмущённая, ты привлекала меня ещё больше, — Неужели ты из таких?
— Из каких? — непонимающе хмурился я.
— Их таких! — восклицала ты нервно, — Которые женщин сажают на цепь! Запрещают работать, встречаться с подругами.
— Не преувеличивай, — робко парировал я.
— Я не преувеличиваю! — ты разгоралась, как спичка, — Ведь если ты из таких, то давай остановимся здесь. Я не хочу себе мужа-тарана!
Слово «муж», как волшебная палочка, превращало меня из Отелло в покорного пса. Готового ноги лизать своей юной хозяйке! Я смягчался, вздыхал, и вся моя злость превращалась в занудство:
— Ну, ты же там будешь общаться со всякими. Это же как всё терпеть? Официантка не повар, она как приманка для наглых подвыпивших типов.
— Витюнь, не гунди, — говорила ты нежно, и целовала меня, оставляя на гладко выбритых скулах следы своих ярко накрашенных губ.
Ты всё же устроилась в эту харчевню. И Ника меня уверяла, что будет следить за тобой. Уж я-то знал, что она не соврёт! Приукрасит всё так, что невинная шутка сойдёт за измену. Мне кажется, ей было важно рассорить нас. Только зачем? Я не вернулся бы к ней, даже если бы ты отвернулась.
Но помыслить об этом, тебя потерять, я не мог! Даже в шутку. И поэтому первое время ходил, как дурак, в ресторан. Листал эту папку с меню. Цены, конечно, там были улётные! Чашечка кофе, как весь мой обед.
Но я всё равно выбирал себе кофе, чизкейк. Он из десертов был самым дешёвым. Ты подходила сама. Ты плыла в направлении столика. Чёрный лебедь! И юбка в облипку и блузка в обтяг. И как в таком виде блюсти неприступность?
Я, стиснув зубы, заказывал кофе. Отыгрывал роль. И всякий раз я старался ужалить тебя побольнее.
— Девушка, — говорил я, поигрывал папочкой, — А что вы делаете сегодня вечером?
Ты принимала заказ, сохраняя дистанцию. Будто ты совершенно не знаешь меня:
— Сегодня вечером я встречаюсь со своим парнем.
Я ухмылялся:
— И кто он? Наверное, бизнесмен?
— Нет, — улыбалась мечтательно, — Лоботряс и бездельник!
— Чего это я лоботряс? — вопрошал я с обидой.
— Ну, раз тебе делать нечего и ты таскаешься следом за мной, — изрекала высокомерно.
Иногда ты совсем выводила меня. Флиртовала специально! Улыбалась, кивала, краснела, когда какой-нибудь «дятел» набивал себе цену, заказывал кучу немыслимых блюд. Я мог позволить себе только кофе. И сраный чизкейк! Ибо всё остальное копил на совместную жизнь. На нашу безбедную старость.
После таких выкрутасов я звал тебя грубо. И так, чтобы слышали все! В том числе, престарелые дятлы:
— Девушка! Можно мне жалобную книгу?
— Хотите пожаловаться? — уточняла с наивной улыбкой.
— Да, я хочу! — я кривился, — Ваш кофе невкусный. А эта пироженка просто кошмар!
Ты терпеливо брала опустевшую чашку. А назад возвращалась со счётом и книжечкой жалоб в руках.
— Пжалста! — манерно вручала мне ручку. И я принимался писать.
— Как вас зовут? — глядел исподлобья.
Ты теребил свой бейджик:
— Меня зовут Анна.
«Официантка по имени Анна», — выводил я коряво, — «Хамит и ведёт себя неадекватно».
На что я надеялся? Вдруг тебя завтра уволят отсюда? И этот передник и тесная юбочка больше не станут меня изводить. Пусть Ника их носит! То, с кем она здесь флиртует, меня не касается. Это проблемы Женька.
— Что??? — ты бледнела от злости.
— А что? — поднимал озадаченный взгляд.
— Да я… Да я тебе кофе на голову вылью сейчас! — шипела ты, словно змея.
Я, удручённо вздыхая, дописывал рядом:
«Тыкает и угрожает клиентам расправой».
— Слышишь, клиент, шёл бы ты подобру-поздорову? — слышался сдавленный шепот. Ты истерично сжимала поднос. И могла бы огреть меня им по башке, если бы не посетители.
«Проявляет агрессию и шовинизм», — выводил я финальный аккорд. Это слово услышал по радио. Что оно значит, не знал до конца. Но звучало весомо и статусно!
— Отдай сюда! — ты вцеплялась в тетрадку, хотела её отобрать, — Эту хрень всё равно не читают!
— Вот и узнаем, — я складывал губы в ухмылку и, самодовольно вручал тебе пару банкнот. За десерт и за кофе. И пару помельче, накидывал сверху, на чай.
— Купишь себе чупа-чупс, — усмехался.
Но ты не брала. Ты возвращала их дерзко и фыркала:
— Лучше купи себе совесть!
— Тут не хватит! — парировал я тебе в спину.
Твой незадачливый «босс» появлялась внезапно. Садилась напротив меня и вздыхала:
— Харитонов, ну чё тебе надо?
Я пригибался пониже к столу и шептал:
— Выгони Аньку.
Ника смеялась, возвращала салфетки в салфетницу:
— Ага, спешу и падаю!
— Тебе по приколу командовать ею, а мне каково? — я выходил из себя, наблюдая как ты, с лучезарной улыбкой, берёшь из рук «дяденьки» счёт.
— Она, чтоб ты знал, на хорошем счету у начальства, — с вызовом хвастала Ника. И почему-то во всех её фразах мне слышался явный подтекст…
Знаешь, а я постепенно обвыкся. Но ревновал всё равно! Я знал, нужно как-то бороться с собой, нужно учиться доверию. Вдруг ты и правда, поступишь в актёрский? Вдруг станешь играть? И множество глаз будут жадно смотреть на тебя. И ловить каждый вздох, каждый жест знаменитой актрисы.
Знаешь, я тщётно пытался себя убедить, что желаю того же. Что готов разделить твой успех! Вот только делиться с другими тобой, не готов. Если даже придуманный зритель, поклонник, дарящий цветы, вызывал в моём сердце тревогу. То, что говорить о реальных вещах?
Я был эгоистом в то время. Законченным, жадным, упёртым! Зацикленным только на нас. Я хотел тебя спрятать, присвоить себе. И, чем ярче звучали твои запредельные планы, тем яростней я умолял мироздание их поломать. Я представлял, как тебя утешаю. Провалила экзамен? Подумаешь! В следующий раз повезёт. Я хотел тебе счастья. Но счастье ведь рядом со мной? Разве нет?
Эта двойственность даже пугала! Я мечтал, как ты вдруг залетишь от меня.