Ида принимает с безмерной радостью воскресшего человека, как капли счастья, которые возвращают ее к жизни. Вечером, впервые за несколько месяцев, Ида засыпает глубоким сном, наконец-то примирившись с собой.
Однако ситуация становится все более напряженной. У населения заканчиваются продукты питания, а зима 1916 года обещает быть суровой. Сама Ида не страдает от каких-либо лишений, но ее сердце замирает, когда она видит тревожное состояние людей, встреченных на улицах, сгорбленных, осунувшихся, с изможденными лицами, почти пустыми глазами. Иногда она приносит горячую еду беженцам, которые ежедневно проходят мимо ее дома: измученные, замерзшие. Девушка задается вопросом, как долго все это продлится и как люди смогут продолжать войну в такой холод на фронте, и как они будут жить здесь, в городе. Транспорт работает плохо, все больше опозданий и поломок, снабжение недостаточно. Раненые рассказывают ей зловещие факты: солдатам не хватает еды, боеприпасы отсутствуют или даже порой просто не подходят для их винтовок; многие разочаровываются, но любой получает суровый выговор, стоит лишь раскрыть рот, чтобы пожаловаться. Говорят даже о дезертирстве, о восстаниях.
На улицах Москвы нарастает беспокойство. Зима с каждым днем все сильнее сокрушает гражданское население холодом и лишениями. В начале 1917 года некоторые фабрики, из-за отсутствия снабжения, вынуждены закрываться, оставив рабочих без работы, ходят слухи о том, что хлеб будут выдавать по карточкам. Забастовки и демонстрации случаются все чаще. В феврале из Петрограда приходят ужасающие вести: шествие демонстрантов подавлено, погибло сто человек. 25 февраля стачка становится всеобщей, и царь приказывает силой покончить с беспорядками в Петрограде. На следующий день, после нескольких столкновений, в результате которых погибло более ста пятидесяти человек, толпа была отброшена на окраину города. Но к демонстрантам начинают присоединяться солдаты, и объявляется осадное положение. Ночью поднимают бунт два элитных полка, «возмущенные расстрелом своих братьев-рабочих». Солдаты и рабочие братаются, оружие арсенала раздается, в городе поднимается восстание. Создается Временный исполнительный комитет Совета рабочих депутатов.
До Москвы доходят слухи о событиях в Петрограде. Начинается всеобщая забастовка, избираются совет и военно-революционный комитет. Дума, со своей стороны, образует Временный комитет для восстановления порядка и сношения с лицами и учреждениями. Образуется правительство, тоже временное, с провозглашением всеобщего избирательного права, подавлением полиции, амнистией всех политических заключенных…
Ида смотрит, на проходящие под ее окнами толпы. Ей, конечно, известно о бедственном положении русского народа, но она ошеломлена. «Как будто зла, которое принесла война, недостаточно, и надо добавить к нему еще и революцию…» Когда 3 марта царь отрекается от престола, ей кажется, что единственная гарантия стабильности режима исчезла, оставив осиротевший народ перед лицом анархии. Фактически следующие недели приводят к невообразимому беспорядку. Протесты не прекращаются. Поначалу насилия почти не было, а отмена смертной казни, свобода печати и выражения мнений, а также право голоса для женщин и многие другие меры просто опьяняли толпы, которые ликовали и бесконечно обирались, чтобы осудить происходящее. Бывало даже так, что мужчина, совершенно голый, заходил в автобус и усаживался посреди перепуганных женщин, крича: «Я независим, я независим! Что хочу, то и делаю!»…
Нарастающая в стране напряженность между Советами и Временным правительством приводит к столкновениям и насилию. Для одних принятие ожидаемых мер, в первую очередь заключение мира, переход на восьмичасовой рабочий день и аграрная реформа, затягиваются. Для других вопрос о прекращении войны даже не стоит. Однако количество дезертирств увеличивается, и армия испытывает настоящее бедствие. Создается идеальная атмосфера для действий всякого рода разбойников: под разными предлогами люди совершают нападения, воровство и грабежи.
Однажды в апреле 1917 года Ида возвращалась, как обычно, из больницы, и практически из-за угла на улице на нее напали двое злоумышленников, они повалили ее на землю и сорвали пальто и сумку, в которой, к счастью, не было почти ничего. Ида была потрясена этим событием и решила покинуть Москву. Ей кажется очевидным, что она должна отправиться с Эдуардом и няней в Ивановское, село ее детства, где их все знают и где они будут в безопасности. Ида сообщает об этом решении своей невестке Жанне, матери и Полю Плено. Все подбадривают ее и уверяют, что уведомят Эрнеста об отъезде, как только появится возможность.
Эрнест
Август 1916
Я вернулся на поле боя и чувствую себя в мире с самим собой. Я всего лишь небольшой элемент в гигантских военных усилиях союзных наций. В феврале 1916 года первая русская бригада в составе двух полков вышла из Москвы по Транссибу и достигла Маньчжурии, чтобы отправиться во Францию. Она наконец прибыла в Марсель в апреле, в то время как корпус броневиков бельгийской армии и 444 человека личного состава отправились в Брест, а подкрепления, посланные англичанами, достигли России и успешно участвовали в наступлении Брусилова на Восточном фронте. Затем к первой добавилась вторая русская бригада. Таким образом, переброс армий с одного фронта на другой продолжился.
При отбытии во Францию третьей русской пехотной бригады в августе 1916 года я вместе с ней покидаю Россию через Архангельский порт. Высаживаемся в Бресте, оттуда я следую в Лорьян, чтобы присоединиться к 29-му полку полевой артиллерии. Затем меня направляют в лагерь в Майи инструктировать войска русского экспедиционного корпуса во Франции, а в октябре 1916 года – на курсы повышения квалификации в Бюсси-Летре и в Шалон. Мое знание русского языка, с одной стороны, и боевой опыт во Франции – с другой, позволяют мне эффективно подготовить интеграцию этих людей в наши операции. Как будто все, что я взял от Франции и России, обретало здесь смысл, оптимальным образом реализовывая себя. Здесь я также нахожу своего друга, с которым мы будем дружить всю жизнь, – Эжена Эстрада. Он, как и я, работал до войны в «Ралле». После службы в 86-м стрелковом полку Эжен был назначен помощником по административным вопросам в 1-й полк первой русской бригады. Эти месяцы, которые я проживу в теплой компании Эжена, вернут мне себя.
Со временем ко мне возвращаются силы, работоспособность, умственная и физическая энергия, которых мне так не хватало в Москве, особенно после отравления и во время пребывания в больнице. Я храню в сердце мою милую Иду, я скучаю по сыну, но я ни на минуту не жалею, что вернулся во Францию к моим товарищам. То, как я веду обучение, мое нахождение в резерве и моя требовательность делают мою работу плодотворной, и кажется, что ее способны оценить по достоинству, поскольку в конце ноября меня повышают до унтер-офицера в звании аджюдана.
Когда было принято решение об отправке в Россию батареи из 75 орудий 13-го Венсенского полка полевой артиллерии, меня направили в этот полк под