Читать интересную книгу Морок - Олег Мизгулин

Вадим видел, как Серёжа, он же КМС-кадидат в мастера, пошёл стремительно в атаку. Но стремительно — это для всех наблюдающих, а не для Зорина. Ещё стремительней, вдвое или втрое, Вадим был обучен уходить, от ударов таких бешеных быков. Уход с линии атаки — был и остаётся ключевым решением исхода многих поединков. Вадим чётко и мягко исполнил этот уход, оставляя осевую прямую, по которой пронёсся боксёр Серёжа с пудовыми кулаками. Пока тот трогал воздух, Зорин, находясь, справа от него, произвел резкое движение. Левая рука его, коснулась чуть ниже боксёрского затылка, а правая ладонь пошла навстречу левой, захватив в охапку нос и лоб незадачливого боксёра. Вздёрнутый кверху подбородок, запрокинул тело бойца назад. В деле всё произошло быстро, и было не понятно с чего вдруг славный КМС опрокинулся на маты. Удара никто не видел, как не видел никто и того, что сделал Зорин.

— Это мягкий вариант. — Пояснил Вадим зрителям. — А есть ещё жёсткое решение.

Посрамленный кандидат в мастера вскочил на удивление резво. На лице, потемневшем от злости, читалась жажда реванша. Теперь боксёр не торопился лезть на рожон. Ссутулившись, низко пригнув голову, держа кулаки наизготовку, он мелкими шажочками подступал к Вадиму. Главная задача, как он считал, выявить открытые места или заставить партнёра раскрыться ложными манёврами. И бывает достаточно секунды, чтобы мощным боковым, уработать раскрывшегося бойца. Но Вадим не был боксёром, и вёл себя нелогично для ринга. Он не закрывал ни лицо, ни живот, а просто двигался в такт движениям Сергея. Он был открыт, и это Сергея бесило. Попытка отвлечь Зорина ложными выпадами не проходила. КМС начал закипать. А Вадим решил слегка поиграть. Поскольку первую схватку зритель не смог по достоинству оценить, потому что ничего не понял, то сейчас он не торопился с концовкой. Лёгкие уклоны и отходы по круговой, исключали досягаемость ударов. Ну, а для зрелищности боя, Вадим иногда отводил удары блоками. Со стороны должно впечатлять. «Ну, а теперь пора» — решил Зорин, несколько подустав от этого спектакля. Сделав вид, что купился на дешёвый трюк с ложными ударами, Вадим натурально подставился. Сознавая, что противник идёт на мощный боковой панч, Зорин мгновенно в прыжке минусовал дистанцию до нуля. Уходя от удара в мёртвую зону, он не сильно боднул Серёге в подбородок, одновременно вращением левой руки против часовой, зацепил бьющую руку в замок. Зафиксировав рычаг, он дожал его до болевого порога, заставляя боксёра приподняться на цыпочки, после чего обратился к зрителям:

— Сейчас мы все наблюдаем, как неприятеля можно нейтрализовать без нанесения ему телесных повреждений. Ни смотря на боль, противник всё же пытается вырвать руку из замка…

Распсихованный Сергей, кривясь и топчась на носочках, всё же силился сопротивляться, пытаясь свободной рукой выправить положение.

— Что можно сделать в этом случае? — Продолжал Зорин. — Чтобы убедить окончательно врага, что он побежден, следует, быстро сняв замок, перехватить руку в районе кисти…

Вадим вёл себя так, будто он являлся в данный момент инструктором рукопашного боя, а помогал ему иллюстрировать приемы добровольный ученик. Но, похоже, в планы боксёра не входило быть наглядным пособием. И без того, униженный поражением, Сергей, почувствовав, что рука освободилась, кинулся на сближение с Зориным. Вадим, невозмутимо повернув кисть боксёра по часовой, резко крутанулся вокруг своей оси, заставляя рывком оппонента проделать тот же путь. Затем нарушил его инерцию, вывернув кисть в обратку. Тело Сергея подчинилось боли, а сила убитой инерции, опрокинуло его на маты.

— И завершающий этап: расположить недруга лицом к земле. — Вадим снова повернул кисть назад, заставляя боксёра, следуя за болью повернуться на живот.

— А затем, держа на контроле кисть и локтевой сустав, ломаем последнее сопротивление. Или нет? — Спросил поверженного Зорин.

— Всё, всё! Отпусти руку, урод! — Зашипел Серёжа.

Боксёр встал, и массирую правую кисть, с досадой произнёс:

— Чё, я тебе кукла что ли? На мне приёмы показывать! — Ни на кого не глядя поплёлся в раздевалку.

— Извини! — Запоздало крикнул Вадим.

В рядах зрителей возникло оживление. Ребята только, что получили бесплатное зрелище, и очевидно настала минута обсуждения. Усатый теперь уже не глядел волком. На лице его было крупно написано уважение.

— Да-а-а! — Качнул головой он.

Возле Зорина оказался светлый парень.

— Здорово! — Улыбаясь во весь рот, восхитился парень. — Супер! Меня Виталиком кличут.

Он протянул руку.

— Вадим. — Пожал руку Зорин.

— Серёгу никто не мог положить до тебя. У него правая — убойная. А ты взял его, и как щенка, мордой на мат. Грустно ему.

— Если парень умный, то не обидится. — Высказал Вадим.

— Да нет, Серёга, пацан нормальный. Достойных соперников уважает. Ну, может, может, зацепило его, что при всех… Да, ладно подружитесь. Ну, а вообще, супер! Спецназ?

— Вроде того. — Уклончиво ответил Зорин.

— Я понимаю, моё карате тут близко не стоит. — Виталик сиял как начищенный сапог. — Покажешь, потом? Что нибудь…И мягкий и жёсткий стиль…Интересно.

— Покажу, почему бы нет.

В спортзал зашёл усатый, исчезнувший во время беседы с Виталиком. В руках он держал исписанный лист. Зорин узнал свою анкету.

— Зорин. Вадим Николаевич. — Констатировал усач анкетные данные. — Семьдесят пятого года рождения. Семейное положение: холост. Не судим… Служба в армии… Хм-м. Тут только да или нет, на вопрос, проходил ли военную действительную службу. А где служил? Кем? Дурацкие анкеты!

— Это ваши анкеты. — Пожал плечами Вадим.

— А вы сами не хотите пояснить, где проходили службу?

«Надо же, уже на «вы», рейтинг так и прёт». — Подумал Зорин, а в ответ, спросил:

— Это обязательно?

— Да нет, не хотите говорить, не надо. В общем что? Вы, безусловно, проходите по всем критериям. И даже, возможно, учитывая ваши навыки, в дальнейшем… Я сам позабочусь. Предложим вам более высокооплачиваемую работу.

— Надеюсь не киллером?

— Ну, что вы, у нас без криминала. Что нибудь слышали о работе секьюрити?

Зорин понятливо кивнул.

— Но это не сразу. А пока, двенадцатого июля, перед открытием комплекса, приходите в восемь часов, получите униформу и пройдёте инструктаж. Меня зовут Ринат Ильдарович. — Открыл, наконец, своё инкогнито усач. — Ваш непосредственный начальник отдела.

— Остальные! — Переключив внимание на зал, крикнул Ринат Ильдарович. — Внимание! Тишина!

Остальным Ринат Ильдарович сказал то же самое, что и Вадиму. Сбор во столько-то, инструктаж, распределение.

ГЛАВА 7

— Почему ты раньше ничего не говорил, Вадик?!

Вика сидела в кресле, и с тревогой всматривалась в лицо Вадима.

У него стучало в исках. Сухость во рту и какой-то дикий озноб перекрывал все вопросы Виктории. Говорилось с трудом, но все же он смог донести до неё суть происходившего.

ЭТО вернулось. Оно не прошло, как он думал, оно лишь хоронилось в глубине, чтобы всплыть сейчас и заставить его кричать. А он действительно кричал. Кричал во сне, и сам слышал свой крик. Жуткий и страшный.

Сон был отчётлив и ярок, как отснятый, некогда в прошлом, сюжет. Вот он на ключевой позиции занятый для снайперского ведения огня, в полуразрушенном трехэтажном здании. Отстрел ведётся выборочно. Прицел торопливо ловит фигуры врагов, вскидывающих на плечо гранатометы. Целенаправленный удар из такого игрушек, способен нанести существенный урон, особенно в условиях уличных боёв. А поэтому, первый выстрел, исключительно, по ним. Не менее грозен вражеский пулемёт, ему отводится не меньше значения. Вовремя снятый пулемётчик на войне, может в корне изменить ситуацию, и переломить её в пользу контратакующих. Вадим Зорин спокоен. Он флегматично спускает курок и методично выщёлкивает из жизни тех, кто может серьёзно осложнить положение наших штурмовиков.

Но вот его засекли. Плотный огонь не даёт ему высунуть носа, а значит, пора покинуть засвеченное место и найти другое подходящее…

И вот на отходе из помещения, буквально в проёме, он сталкивается лоб в лоб с вражеским бойцом. Завязывается схватка. Жестокая и беспощадная рукопашная, итог которой, чётко обозначит смерть одного, и даст право на жизнь другому.

Сон был правдив и документален. Это был его первый из тех, кого он убил голыми руками. Убил, извозившись в его крови и своей. Убил жестоко, потому что жестоко хотели убить его. Эти чёрные глаза, исполненные бешенства и лютой ненависти, волчий оскал и зверское рычание во время схватки, он не забудет никогда. Как не забудет жёсткие пальцы, сомкнувшиеся на его горле. В жизни, ТАМ, это произошло быстро, и страху было некогда разместиться в таком коротком промежутке времени. Отчаяние и обжигающая ярость — вот и всё, что наполняло его существо. Отдача боя пришла позже, с дрожанием в пальцах и тряской внутри. Но это было потом.