Люба собралась было извиняться, да тут в кармане плаща зазвенел мобильный. Звонил Степа, чтобы поинтересоваться, жива она вообще или нет.
– Жива-жива! – радостно закричала Люба. – Степочка, ты меня прости, дуру-растяпу-растеряху, я больше не буду, клянусь, прости меня, это же в первый раз со мной такое.
– Простил уже, – сказал Степа, такое ощущение, несколько озадаченный энтузиазмом, который звучал в ее голосе. – Слушай, а правду Капитонов сказал, будто тебя на двадцать тысяч штрафанули? Ну, хищники, ну, звери, ну… так их, и снова так, и еще, и еще раз, и опять, и сзади и спереди!
Люба отстранила трубку от уха и немножко подождала, пока Степа утихнет. Она давно смирилась с тем, что ее работодатель слова в простоте не скажет, но что-то уж больно много этих слов вырвалось у него, до глубины души возмущенного зверством «хищников». Когда воздух вокруг мобильника перестал вибрировать и плавиться, она снова осторожно поднесла трубку к уху и пояснила Степе, что Капитонов еще не знает самого главного: что штраф с нее практически сняли, оставив сущий минимум. Конечно, Степа не сразу поверил. А кто бы поверил на его месте?! Люба и сама-то еще не вполне верила в свою фантастическую удачу.
– Только мне еще надо эту новую квитанцию забрать, – уточнила она в робкой надежде, что Степа скажет: мол, в рынок сегодня больше не иди. Он Любины надежды оправдал, правда, добавив, что уж завтра-то просит никаких свиней ему не подкладывать, потому что у него и своей свинины невпроворот, сегодняшняя еще непроданной осталась.
Люба юмор оценила, посмеялась – и Степа, еще раз поздравив ее, что легко отделалась, отключился. Она тоже выключила телефон, сунула в карман и огляделась. И вздохнула, не увидев Дениса. Ну что ж… обиделся, конечно. Вот дура, а, ну что за дура? Человек ее спас, а она ему: мол, не нужны вы мне вовсе! Повежливей могла бы – выходит, зря тебя Светка говяжья презрительно интеллигентщиной называет. С другой стороны, хорошо, что он ушел. А то принялся бы намекать, что Люба теперь у него в долгу. Короче, надо пойти, забрать эту бумагу и забыть о неприятностях. А там скорей домой, домой!
По-страшному захотелось есть. Люба вспомнила, что в холодильнике у нее стоит приготовленная вчера уха из лососевых голов. Мясо она почти не ела: от одного запаха уже иногда мутило. А рыбу Люба всегда любила, особенно вареную. А уж лососевые головы!.. Плюс картошка, морковка, укроп, лаврушка, черный перец. Остро, вкусно! Люба готовила отлично, знала это и, строго говоря, любила есть только то, что сделала сама. Скорей бы домой.
Однако нужно еще в администрацию зайти, и она побрела через двор, не признаваясь даже самой себе, как жалеет, что отказалась от предложения Дениса забрать новую квитанцию. Но теперь что уж жалеть. Сама дура!
И вдруг Денис оказался перед ней. Вынырнул из-за ближайшего дома и помахал перед ее носом белой бумажкой.
– Ой, это вы? – радостно сказала Люба и сама себе удивилась: чего это так обрадовалась-то? – А я думала, вы от меня сбежали. А это что?
– Да квитанция ваша, неужели не догадалис? – усмехнулся Денис. – Ну вот, как говорится, получите и распишитесь.
– И что, вам ее так запросто выдали? – изумилась Люба.
– Я сказал им, что по вашему поручению от Леонида Семеновича, – пояснил Денис. – И вообще, какая им разница, кому отдавать квитанции, главное, чтобы заплатили.
– Я бы прямо сейчас заплатила, – сказала Люба, с отвращением рассматривая противную бумажку. – Да денег не взяла. Теперь уж завтра.
– Могу вам ссудить, – предложил Денис, похлопав по карману.
– Да вы что! – замахала Люба руками. – Не надо! Это уж… это уж как-то слишком! Слишком далеко зашло.
– Да я уже с вами так далеко зашел сегодня, что просто глупо останавливаться, – с наигранно сокрушенным видом проговорил Денис. – И намерен зайти еще дальше.
– Это как же? – насторожилась Люба.
– Да я вас в ресторан хочу пригласить, – пояснил он. – Пойдете?
Люба стояла, глядя на него натурально как баран на новые ворота. Вернее, как овца. Она сто лет не была в ресторане. И сейчас не пойдет. Не одета, не обута по-ресторанному, а уж лицо у нее… это вообще! И к тому же ей не хочется. Вот если бы Денис сейчас распрощался с ней так благородно, она бы думала о нем с признательностью. А он прямо под ноги стелется, до того хочет в родню набиться. Подкупает ее. Но что уж так стараться-то? Надо же какое-то уважение к себе иметь или нет?!
Ей стало стыдно за этого парня. Или все же за себя? Как-то трудновато было понять.
– Стоп, стоп, – сказал вдруг Денис, вглядываясь в сконфуженное Любино лицо. – Что-то вы не то себе насочиняли. Вы что, решили, я к вам типа в доверие втереться хочу? В смысле из-за Эльки? Чушь. Я на самом деле почему вас в ресторан зову? Потому что не хочу вас с тротуара поднимать, когда вы в голодный обморок рухнете. У вас под глазами такие тени залегли, что смотреть страшно.
Люба чуть не подавилась. Ничего себе, отвесил… Этим Денис мигом расквитался с ней за все обидные для него мысли.
И тут ее словно отпустило. Весь этот безумный день, с самого утра зажавший ее в свои ужасные тиски, вдруг взял – да и разжал их. Люба вздохнула свободней. На самом деле, день-то, выходит, чудесный, стоит только отвлечься от уже изжитых неприятностей и посмотреть вокруг. Как это такой день вообще прорвался сквозь эту леденящую душу осень? Как будто бабье лето вновь вернулось. И такое нарядное, неожиданное! Все вокруг разноцветное. Откуда берутся такие алые клены? Неужели они всегда тут росли: и в прошлом году, и раньше? А березы?! Ну просто золотые! Наверное, если бы Любин «камень счастья» вдруг засветился, он светился бы именно так. И небо синеет какой безоглядной, прозрачной синевой!
– Денис, спасибо, но в ресторан я не пойду, – смущенно покачала она головой. – Нет, не уговаривайте, не люблю ресторанов. А есть и правда охота страшно. Если угодно, пойдемте со мной, я вас ухой угощу. Такая уха… правда, я хорошо готовлю! Вот честное слово!
Она его убеждала, сама не зная зачем. Вот больно надо было, чтобы он шел к ней домой и путался под ногами! Вернулась бы одна как человек, наелась бы, прилегла, подремала, потом книжку взяла… А она зазывает, да еще и извиняется:
– Только у меня хлеба нет, так что придется по пути зайти…
Денис молчал и смотрел исподлобья. У него почему-то был настороженный взгляд. А лицо задумчивое. Что, так не доверял ее кулинарному искусству?
Наконец сказал:
– Ладно, спасибо большое, я с удовольствием. Я рыбу люблю, а у нас дома все мясо да мясо едят. Только сестре позвоню, чтоб не теряла.
– А она где сейчас? – спросила Люба, изо всех сил пытаясь скрыть неприязнь. И тут же выругала себя: ну кто за язык тянул? Сейчас как скажет: да вон там, за углом, меня ждет. И что делать? Она была готова прослыть самой неблагодарной стервой из всех самых неблагодарных стерв в мире, только бы не приглашать Эльку на обед.