Слово, примененное не по адресу политиками и полицией, надо полагать, применяется по адресу предложением ниже, где его берут в свои руки анархисты. Согласно этому определению, любая насильственная революция есть терроризм — даже когда в ней участвует большинство населения. На самом деле коллективная самооборона, которую авторы в другом месте упоминают одобрительно, есть систематическое использование насилия в политических (в том числе) Целях — следовательно, терроризм. Чтобы добавить бессмыслицы, это определение терроризма не покрывает те случаи, когда отдельные индивиды действуют не систематически и в одиночку — как Леон Шолгош, убивший президента Маккинли, или Александр Беркман, ранивший промышленника Фрика — случаи, которые все — и сторонники, и противники — всегда считали актами терроризма. Наши австралийцы просто не умеют говорить по-английски — и это не спишешь на разницу диалектов.
Приняв за основу исследования бессмысленное и уничижительное определение его предмета, авторы затем еще и усиливают идиотизм. «Так же, как правители» — и, как мы увидим, некоторые анархисты — «предпочитают использовать слово «террорист», сами террористы предпочитают описательный термин «городской партизан», дающий им незаслуженный романтический ореол». Тем самым для авторов городские партизаны суть террористы (в точности, как утверждают «правители»), а сельские партизаны-нет: «…в особенности в сельской местности эти люди могут прибегать к нетеррористическим вооруженным действиям. Обычно при этом происходят вооруженные стычки с полицией или армией».
Итак, вооруженное нападение на полицейский участок в деревне — партизанская война, а вооруженное нападение на полицейский участок в городе — терроризм? Неужели наши кухонные анархисты думают, что полицейским есть дело до того, насколько населена местность, в которой их убивают? И что большинству населения есть до этого дело? Кто здесь романтик? Граждане романтизируют крестьян, поскольку никогда их не видели, и очерняют городских интеллигентов — таких, как они сами, — потому что слишком хорошо знают самих себя.
То, что, по мнению наших тактиков, могут делать сельские партизаны, — это не (все) то, что они на самом деле делают (те из них, кто имеет успех). База Вьетконга находилась в сельской местности, но убийства, взрывы и экспроприации партизаны производили и в городах. Партизанская война по определению эластична и использует все возможности: ничто не запрещено, все разрешено, все идет в ход. То, что сельские партизаны могут «прибегать к нетеррористическим вооруженным действиям» (и действительно к ним прибегают), не значит, что они не могут прибегнуть и к террористическим действиям — вроде деревень, которые вырезали «красные кхмеры» и «Сендеро Луминосо».
Но оставим лексикографию: что в действительности вызвало обуявший этих анархистов зуд? На самом деле, памфлет не имеет почти никакого отношения к собственно терроризму. Напротив, этот текст — критика городской вооруженной борьбы разных, в основном националистических и/или марксистско-ленинистских, групп в 60-е и 70-е: ИРА,ООП, РАФ, СЛА и т. д. Разумеется, наши левые (по собственной идентификации) не хотят, чтобы их путали с этими террористами, — но ведь различие в целях должно бы обозначить разницу гораздо лучше, чем зачастую совпадающие средства?
Большинство марксистских групп, как они признают, отвергают терроризм во имя партийного строительства и пропаганды — более или менее того же, к чему призывают австралийцы. У «Красных бригад» не было врага злее Итальянской коммунистической партии. Но, с другой стороны, может быть, австралийцы преувеличивают разницу в методах (практически игнорируя долгую историю анархистского терроризма), потому что у них не так много программных отличий от этих марксистов? Они все время отпускают загадочные замечания вроде «демократии можно добиться, только создав движение большинства». Как обычно, это обобщение неверно — в Японию или Западную Германию демократия пришла не так — но бог с ним: почему анархистов вообще волнуют условия, в которых возможна демократия как форма правления? Или это тайком вставили в текст «либертарианские социалисты»?
«Терроризм не противоречит таким идеям», как авторитаризм и вангардизм, говорят нам авторы. Ну да, учитывая, что сам терроризм — не идея, а вид деятельности: есть много идей, которым он не противоречит. Вегетарианству терроризм тоже не противоречит. Гитлер был вегетарианец. Так же, как анархисты из шайки Бонно, грабившие банки. Ну и что? Другими словами, даже если бы авторы привели убедительные аргументы анархистов против терроризма (чего они не сделали), аргументы не работали бы против терроризма самих анархистов — а значит, они не вправе провозглашать анархо-террористам анафему и присваивать термин исключительно себе. А это, кажется, и было целью всего их убогого упражнения.
Анархистский терроризм авторы описывают неполно, поверхностно и с долей вранья. Если причина, по которой терроризм определен как систематическое политическое насилие — так с помощью словесной уловки можно избавиться от большого количества смущающих убийств, взрывов и ограблений, — то авторы умнее, чем кажутся. Но тогда они просто подменяют одну тему (политическое насилие) другой, искусственной и с практической точки зрения никому не интересной. Они разговаривают сами с собой и не вправе требовать внимания ни от кого. Скорее же всего, они просто недостаточно хорошо умеют выражать свои мысли.
Отмечу очевидное: анархисты занимались терроризмом и в «австралийском» смысле — коллективным политически мотивированным межличностным насилием — гораздо дольше ста лет. Частью неудачных анархистских восстаний в итальянских городах в 1870-х годах были перестрелки с карабинерами. Вскоре подобные местные бунты стали постоянной чертой крестьянского анархизма в Испании. К 1890-м годам анархисты убивали глав государств по всему западному миру — а раз их не посылали на дело никакие авторитетные анархистские организации, то не уничтожает ли это всякую предполагаемую связь между «терроризмом» и «вангардизмом»?
Авторы упоминают ограбления банков, в которых принимал участие Сталин, — но не те, что осуществляли Дуррути или шайка Бонно. Ближе к нашим дням в ограблении банка на суде признался АльфредоБонанно, известный итальянский анархист. Авторы игнорируют нападение Беркмана на Фрика, попытку Доры Каплан убить Ленина и попытку Стюарта Кристи убить Франко. Некоторые из этих попыток, по крайней мере последняя, стали результатом заговора, а следовательно, подходят под определение «коллективные». Отождествлять анархистов с бомбометателями совершенно несправедливо. Но вычеркивать из истории тех анархистов, которые действительно швыряли бомбы, зачастую отдав за это свою жизнь, омерзительно и бесчестно.
А как же испанская революция? Вооруженные группы анархистов (говорят авторы) «в качестве большинства самооправданий используют примеры (какие именно, нам так и не сообщают) из времен испанской революции, испанской войны и городских вооруженных столкновений, которые продолжались там даже после Второй мировой войны». Да, именно. Городские партизаны, террористы, имели какие-то «оправдания». Всегда имеют. Никто не берет в руки оружие, не имея на то причин. Чем еще удивите?
«Гражданская война в Испании — идеальный пример для нашего тезиса, потому что лозунг «сначала выиграем войну» использовали там против политики, чтобы остановить революцию, а потом обратить ее вспять, вернуть под контроль сталинистского республиканского правительства». Так рассуждают тупые ослы. Они ошибочно ставят знак равенства между тем, что австралийцы зовут «политикой», и тем, что сделали испанцы, — «революцией». Для белоручек из страны антиподов «политика» означает создание альтернативных институций (обычный левацкий набор: лоббирование электората, продовольственные кооперативы и т. д.) плюс пропаганда. Для всех испанских революционеров она означала гораздо больше и, уж конечно, включала в себя вооруженные действия. Революцию делают оружием — не в меньшей степени, чем войну. Когда колонна Дуррути заняла город Фрага и расстреляла 38 полицейских, священников, адвокатов, домовладельцев и пр. — это была политика. И революция. И, как говорят некоторые, терроризм. Если это — идеальный пример, то чего именно это пример, скажите, пожалуйста, если не коллективного политического насилия, примененного анархистами?
Верно, что насилие анархистов часто имело обратный эффект и не помогло одержать ни одной прочной победы. Но это всего лишь значит, что анархизм на настоящий момент провалился. Провалилась анархистская пропаганда. Провалились анархистские организации. Провалились анархистские школы. Если анархизм чего-то вообще достиг, то насилием (например, в Испании и на Украине) он достиг гораздо большего, чем любым другим путем.