Кивает. Я отворачиваюсь. Чувствую, как вспыхивают щеки.
Мэт смеется.
— Все также смущаешься. Как тогда?
— А ты помнишь? — поворачиваюсь к нему.
— Я все помню, Лина, — произносит он уже серьезно. Пальцами проводит по моей щеке, задевая большим пальцем губы.
Я не знаю, как реагировать. Это неправильно, но так приятно.
Но тут звонит телефон.
Мэт чертыхается и, взяв аппарат, выходит из комнаты.
Я хватаю себя за пылающие щеки. Закрываю глаза.
Три дня прошло. Три… Три?!
Господи, это значит, что Вадим сдал меня полиции. Господи…
Опять встаю с кровати и выхожу из комнаты.
Мне надо срочно идти. Спасать свою репутацию.
В коридоре Мэт замечает меня.
— Перезвоню, — кидает быстрое и подходит ко мне.
— Зачем ты встала? Я же сказал лежать. Пошли.
Пытается увести меня обратно в комнату.
— Нет, Мэт, — сопротивляюсь я. — Мне надо идти. Там… Вадим… полиция… Мне надо. Мэт.
Тогда он просто подхватывает меня на руки и возвращает на кровать.
— Я сказал лежать — значит надо лежать. Может, пора начать слушаться меня? Мало тебе?
— Но Вадим… он сказал, что дело заведут. А я… я ведь ничего не делала. Мне нельзя судимость. Нельзя…
— Да успокойся ты, — кладет палец мне на губы, предлагая замолчать. — Вадим этот сам скоро под следствием окажется.
— Правда?
— Да. Я побеспокоюсь об этом. За покушение. Он же чуть не убил тебя.
— Так это он? — хмурюсь в страшных догадках. — Но зачем? Зачем ему убивать меня?
— А он и не собирался убивать, — спокойно отвечает Мэт.
— Подожди, — мыслительный процесс в моей голове идет со скрипом, но я хоть что-то начинаю соображать. — А как ты узнал? Почему я у тебя?
— Потому что, если бы не я и не твоя подруга…
— Ольга? — не даю ему договорить.
— Хорошая у тебя подруга. Умнее тебя точно. Ты зачем с ним пошла? Почему мне не позвонила?
— А должна была? — пристально смотрю ему в глаза.
— Да. Должна, — уверенно отвечает он. — Хватит глупить, Лина.
Берет меня за плечи, но я вырываюсь.
— Не надо, Мэт. Зачем ты делаешь так, чтобы я думала, что… Что все не так…
— Не так, как ты себе это надумала?
— Не надо.
— Лина, — его голос становится хриплым.
Руки оказываются на моей шее. Идут вниз. Гладят по плечам. Разминают их.
— Я бы убил его, если бы он это сделал с тобой, — говорит тихо. — Убил бы. Зачем ты пошла с ним?
— Я… я хотела запись сделать. Чтобы сдать его, — опускаю взгляд.
— Глупенькая маленькая девочка. Не справиться тебе одной.
Мэт прижимает мою голову к своей груди. Я слышу, как бьется его сердце. Часто. Громко.
Его руки гладят меня по спине. Спускаются ниже и он просовывает их под майку.
Горячие пальцы уверенными движениями касаются моей кожи. Я пытаюсь отстраниться, но он лишь крепче прижимает меня к себе.
— Мэт, — шепчу я. — Пусти. Не надо.
— Лина, — его губы касаются моего уха и шепот обжигает, — я так скучал. Я не мог раньше приехать. Не мог. Но я думал о тебе. Ты же тоже скучала. Я вижу. Лина…
Сильные ладони обхватывают меня за спину. Потом идут ниже и пальцы скользят под резинку трусиков.
— Нет, Мэт, — уверенно произношу я, хватая его за запястья.
Отстраняюсь и пристально смотрю я глаза:
— Нет.
— Почему, Лина? — вспоминаю этот блеск в глазах.
Пальцы продолжают нежно скользить по коже.
— Потому что это неправильно, Мэт, — убираю его руки и отодвигаюсь.
Натягиваю одеяло по самую шею.
— Неправильно, — повторяю как будто сама себе.
— Неправильно? — зло произносит Мэт. — А что правильно? Идти в ресторан с мужиком, чтобы дать ему ради денег?
Не знаю, как, но я со всей силы ударяю его по лицу. Раздается хлесткий звук.
Мэт отворачивается и гладит щеку. Молчит.
Я встаю с кровати, беру телефон. Набираю такси.
— Добрый день, я хотела бы машину заказать, — все, что я успеваю произнести, потому что Мэт тут же оказывается рядом. Выхватывает у меня телефон, отключает и бросает его на кровать.
— Пусти! — кричу я, когда он обнимает меня и крепко прижимает к себе. — Пусти…
Чувствую, как силы опять оставляют меня. Организм еще очень слаб. Я понимаю это.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Ноги подкашиваются и Мэт подхватывает меня и несет на кровать.
— Лина, успокойся, — убирает волосы со лба.
А у меня уже слезы стекают по щекам. От боли и обиды. И от бессилия.
Отворачиваюсь, чтобы не видеть его глаз. Потому что в них я вижу Даню. И вспоминаю о сыне, которого не видела уже слишком долго.
— Лина, — Мэт наклоняется и прижимает меня к своей груди. — Не плачь, Лина. Прости.
Чувствую его горячее дыхание на макушке.
— Прости меня. Меня очень разозлил твой поступок. Очень. Зачем ты пошла туда? Почему мне не сказала ничего? Я же уже помог тебе?
— Ты не мой мужчина, Мэт, чтобы я обращалась к тебе за помощью, — тихо отвечаю я.
Озвучиваю то, что так долго вертится у меня в голове.
— Дай мне уйти.
— Не могу, — говорит он и сильнее смыкает руки на моем теле. — Во-первых, ты еще плохо себя чувствуешь. За тобой нужен присмотр. Я так понимаю, тетя, с которой ты живешь, в отъезде? Я не могу оставить тебя одну. А, во-вторых…
— Что? — поднимаю на него взгляд и руками размазываю слезы по щекам.
— А, во-вторых, я не хочу отпускать тебя, — он смотрит мне прямо в глаза. — Хочу, чтобы ты со мной осталась. Здесь.
— Yа пять дней? — не знаю, откуда у меня берутся силы, чтобы спросить это.
Мэт улыбается уголком губ.
Ничего не отвечает и опять прижимает меня к себе.
— Мэт, — шепчу я ему в плечо, — а Стелла? Что с ней?
Слышу как он недовольно громко выдыхает.
— Забудь ты о Стелле, — произносит резко. — Видишь же, что ее нет здесь. Я с тобой.
— В тот раз ты тоже был без нее. Cо мной. А потом… потом она прилетела…
— Лина, — Мэт берет мое лицо в свои руки, — хватит вспоминать, что было. Давай жить настоящим. Давай оставим прошлое там. Нас же ничего не связывает с ним. Давай попробуем жить так, как будто ничего не было тогда.
Как?! Как сделать это, если есть одно очень большое и значимое «но» — наш общий сын.
Прошлое никогда не будет прошлым.
— Зачем, Мэт? Мне больно. Слишком больно. И тогда было больно. А сейчас будет еще больнее. Когда ты уедешь. Поэтому не надо.
— Больно? — мне кажется или он чуть улыбается? — Тебе было больно?
Отвожу взгляд, хочу отвернуться, но Мэт удерживает мое лицо.
— Лина, — его лицо совсем близко. Смотрю на него, а он не сводит глаз с моих губ.
Приближается еще и касается губами моего приоткрытого рта. Такое легкое нежное касание теплых губ. Я уже забыла, как это. Никто после Мэта не целовал меня. У меня никого не было все эти годы.
Может быть, я боялась. Но на все предложения отвечала отказом. Никуда не ходила. И мне это было и не надо. Я была в этом уверена.
Но вот сейчас моя уверенность рушится. В тот момент, когда Мэт сильнее впивается в меня. Его губы уже не такие мягкие. Он с силой прижимает меня к себе. И я тону в этом поцелуе.
Пальцами впиваюсь ему в плечи. Чувствую горячую кожу. И внутри меня разжигается огонь. Я уже забыла, каково это — чувствовать вот такой напор мужчины, его желание.
Мэт не отпускает меня. Как будто боится, что я передумаю, буду вырываться. Но у меня на это просто нет сил. С плеч веду руки ему на грудь. Прижимаюсь подушечками пальцев к крепкой груди. Мне хочется потрогать его. Ощутить силу его мышц.
Закрываю глаза и позволяю Мэту самому решать, как он меня будет целовать.
Не замечаю, как оказываюсь на спине. Открываю глаза лишь тогда, когда Мэт отпускает мои губы и скользит ниже, на шею. Его ладони гладят мои руки, потом переходят на плечи.
— Мэт, — шепчу я.
Он сразу же приподнимается.
— Что? Лина? Голова? Плохо тебе?
Смотрю на его встревоженное лицо. Он вдруг отпускает меня и садится рядом. Трет ладонями глаза.