Он встает и подходит ко мне.
— Я же сказал, правду хочу узнать. Может, впервые за все эти годы. Расскажи мне, Лина.
— Я не знаю, что рассказывать тебе, — пожимаю плечами. — Ты уехал. Я ждала тебя. Правда ждала. Но потом… потом приехала твоя жена. Меня уволили. А потом еще и обвинили в мошенничестве. Мне грозил реальный срок, но дело закрыли. Так ничего и не доказав. Потом я нашла работу в компании Брауна. Все. Это моя жизнь. Ты доволен?
— Все? — переспрашивает он. — А мужчина? Ты ничего не рассказала про личную жизнь.
— А должна? — смотрю ему прямо в глаза.
Мэт улыбается и тянется руками к моему лицу, но я отступаю назад. Отворачиваюсь.
— Лина, — зовет он с улыбкой. — Не отворачивайся. Иди ко мне.
— Мэт, ты серьезно? Ты женат! Не забывай! — я продолжаю пятиться назад, потому что он шагает ко мне. Медленно, будто растягивая удовольствие от моего страха.
А еще он упорно игнорирует все мои вопросы о своей жене.
Делает одно быстрое движение и обхватывает меня за талию. Притягивает к себе.
— Мэт! — упираюсь руками в грудь. — Отпусти меня! Я не хочу!
— Лина, — носом трется о мою щеку. — Ты ведь не такая. Помнишь, как ты пришла ко мне в номер.
— Я не знала, что ты женат! — говорю это громко и чуть толкаю его от себя.
— Я не обманывал тебя. Ни тогда, ни сейчас, — смотрит серьезно. — У меня нет жены. И не было.
— А Стелла? — я все еще упираюсь ему в грудь ладонями, не позволяя приблизиться.
Мэт хмурится, отводит взгляд в сторону.
— Стелла — это другое, — произносит недовольно. — Давай не будем о ней. Сейчас.
Чувствую, как сжимаются руки на моей талии.
— Лина, я скучал, — шепчет он, приближая лицо ко мне. Еще чуть-чуть и наши губы соприкоснуться.
— Ты серьезно, Мэт? — спрашиваю я, прогоняя от себя этот морок. — Я уже допустила один раз ошибку. Три года назад. Повторения не хочу. Слишком дорого пришлось платить.
— Ошибку? — брови сходятся на переносице. — Мне показалось, да нет, я уверен, что тебе понравилась эта ошибка. Напомнить?
— Пусти! Мэт!
Мне, все-таки, удается вырваться из его рук.
— Уходи! Ничего не будет! Никогда больше!
Он недовольно сверкает глазами.
— Никогда не говори «никогда», Лина, — произносит с ухмылкой. — Я вернулся. Чтобы разобраться. И с тобой в том числе. Я ненавижу, когда мне врут. А ты? Ты врала мне, Лина? Ты честна со мной?
На минуту задумываюсь.
— Я не обязана перед тобой отчитываться, Мэт, — говорю как можно тверже. — Сегодня ты спас меня и я благодарна тебе. Спасибо. Но я не вижу смысла продолжать разговор. Прости. Я устала. Уходи, пожалуйста.
— Ты действительно этого хочешь? — его голос становится мягче. — Лина, будь честна с собой. Ты хочешь, чтобы я ушел?
— Да, — смотрю ему прямо в глаза. — Именно этого я и хочу.
И Мэт разворачивается и уходит. Громко хлопает дверью.
Я, наконец, остаюсь одна. Пытаюсь разобраться в своих чувствах. Страх, обида, сожаление — чего больше?
Во-первых, я понимаю, что обманула Мэта. Скрыла информацию о ребенке. О его ребенке. Нет. Даня только мой. Мой! Я не отдам его. А я знаю, что, если захочет, Мэт легко заберет его у меня. Он богаче и могущественнее. Суд встанет на его сторону.
Поэтому нет, засунем сожаление куда подальше. Я все сделала правильно.
Во-вторых, я понимаю, что старая обида на него никуда не делась. И именно она не дает нам поговорить нормально. Он уже обманул меня раз. И где гарантия, что не обманет вновь?
Хочу ли я ему верить? Не знаю.
Внутри я понимаю, что до сих пор что-то чувствую к Мэту. Это что-то никуда не делось. Но обида и инстинкт самосохранения подавляют остальные чувства.
Нет. Мэт для меня — опасность. Ничего хорошего его приезд мне не сулит. Ведь жила же я как-то без него. Хорошо жила. С Данечкой.
Мне никто не нужен. Потому что все лгут. Все.
Поэтому уверенная в своей правоте я иду в душ и ложусь в кровать. Но заснуть не могу.
Вдруг на телефон приходит сообщение.
«Я решил возобновить следствие по делу. Не уезжай из города в ближайшие дни. Матвей».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я так и не смогла уснуть после сообщения Мэта. Нет, я не боюсь следствия. Я не виновата. Поэтому не боюсь.
Но он решил возобновить все… Он так и не поверил в мою невиновность… Матвей. Подписался так, как просил называть меня его в те дни. Чтобы было больнее?
Еду в офис и, не успеваю зайти в кабинет, как следом заходит Брендон. По его лицу я понимаю, что он уже в курсе вчерашних событий.
— Ты знаешь, что произошло? — спрашивает без приветствия.
— Пока нет, но полагаю, ты собираешься рассказать мне, — спокойно отвечаю я.
Главное — без эмоций. Тут они только помешают.
— Конкурс отменили, — произносит Брендон так, как будто наступил конец света.
— Как? — не понимаю я. — Как отменили? Разве они могут?
— Могут, как оказалось. Передумали. Решили без конкурса заключить договор.
— С кем?
— С какой-то другой компанией. Ни с нами и ни с Джонсоном. Все в пролете.
— Ну, наверное, у них были на то основания, — пожимаю плечами и сажусь за стол. На Брендона не смотрю.
— Были, Каролина, точно были, — говорит Брендон и подходит ближе. — Зачем ты сделала это?
Впивается в меня взглядом. Озадаченно смотрю на него.
— Неужели и правда думала, что никто не узнает?
— О чем ты, Брендон?
Господи, меня же еще и обвиняют?!
— Ты уволена, Каролина, — вдруг заявляет он. — По статье как утратившая доверие. Надеюсь, с такой формулировкой тебе сложно будет устроиться на нормальную работу.
Что?!
В горле пересыхает. Ком не дает произнести на слова. Я стою и просто смотрю на Брендона. Откашливаюсь, наконец.
— Что? Брендон, ты сейчас серьезно? за что? Почему уволена?
— И ты еще спрашиваешь?! — чуть ли не кричит он. — Из-за тебя мы потеряли такой контракт! Представляю, в каком шоке будет отец! Скажи, тебе мало платили, что ты на такое пошла?
— Да на что я пошла-то, Брендон?! — тоже повышаю голос не в силах контролировать свои эмоции. — Что я сделала?!
— Мне противно это обсуждать, — машет он рукой. — У тебя пять минут, чтобы собрать свои вещи. Документы уже готовы и ты получишь их на пропускном пункте на выходе. Убирайся. И чтобы больше мы тебя не видели.
— Брендон! — кричу ему уже в спину.
Он выходит из кабинета, но тут же в него заходят два охранника. Выжидательно смотрят на меня.
Я начинаю быстро собирать свои вещи. Понимаю, что сейчас я навряд ли хоть что-то выясню.
Мне нужно время, чтобы прийти в себя. Да, и Брендону надо остыть. Он сейчас на эмоциях. Это заметно. Обязательно потом поговорим.
Под молчаливое сопровождение охранников я покидаю здание. На выходе получаю свои документы.
Что теперь делать?
Решаю зайти в ближайшее кафе. Заказываю кофе и пытаюсь отойти от недавних событий.
У меня теперь нет работы. И это самое страшное. По сути, мы жили на мою зарплату. Нет, есть, конечно, кое-какие накопления, но насколько их хватит? А с такой причиной увольнения вряд ли я куда-то устроюсь. Тут Брендон прав. Бьет по больному.
Мне надо обязательно поговорить с ним.
Что-то произошло. Но что? Не думаю, что все это из-за приставаний Вадима и моего отпора. Ну, не могу в это поверить.
Обдумывая все это, разглядываю напиток в чашке. Боковым зрением замечаю, как возле моего столика встает чья-то фигура. Загораживает мне свет и не отходит.
Поднимаю взгляд и удивленно вздыхаю.
Рядом с моим столиком стоит Вадим.
— Я присяду? — не дождавшись ответа, садится на стул напротив.
Я все подбираюсь. Не знаю, что ждать от этой встречи. Он что, следит за мной? Как он здесь оказался?
— Я смотрю, уже отмечаешь свободу? — усмехается Вадим. — Значит, Брендон не вытерпел, уже рассказал.
— Это из-за вас? — спрашиваю прямо. — Вы? Это вы? Как это низко…
Мне становится противно. Встаю, чтобы уйти, но Вадим хватает меня за руку. Нажимает на нее.